Психолог из Крыма: «Большой детсад превращается в большой концлагерь»

Тоталитарные режимы насаждают гражданам беспомощность, а также не дают им взрослеть и критично мыслить. Как поддерживать психическое здоровье в условиях аннексии Крыма? Можно ли помочь тем, кто стал жертвой пропаганды, и как уберечь от нее детей? Об этом говорим с психологом и психотерапевтом Светланой Паниной.

Светлана Панина – психолог и психотерапевт, закончила Таврический национальный университет имени Вернадского. С 2006 работает консультирующим психологом в рамках гештальт-подхода. Использует также подходы гуманистической психотерапии и психодрамы. Работает с проблемами отношений в семье и на работе, возрастных и семейных кризисов, проблемами детско-родительских отношений, страхов, депрессивных состояний, шоков и травм.

– Светлана, кто для вас маленький человек?

– Для меня это прежде всего ребенок. Человек, маленький по возрасту. Для многих «маленький» человек – тот, который «ничего не решает», от которого «ничего не зависит». И есть водораздел между тем и этим – он начинается в детстве, когда ребенок хочет все делать сам, делает первый шаг к сепарации, отделению от родительской фигуры. И продолжается этот процесс всю жизнь. Если же мы говорим о «маленьком» человеке, который не желает брать на себя ответственность, то прежде всего речь о тех, кто сформировался при тоталитаризме. А тоталитарное общество должно быть достаточно монолитным в выполнении воли любой фигуры, представляющей власть. Любой тоталитарный режим направлен на подавление индивидуальности – а люди с подавленной индивидуальностью должны ощущать себя в зависимости от решений фигуры власти, фигуры отца, если воспользоваться семейными метафорами, и доверять только ей. Впрочем, кроме фигуры власти, есть еще ее отражения, «смотрящие» – от начальника цеха до человека на вышке с ружьем. И вот эти фигуры наделяются почти божественной властью.

– Почему людьми так легко манипулировать, и они говорят на белое – черное, хотя еще вчера были уверены в обратном?

– Есть понятие когнитивного диссонанса. Когнитивный – это связанный с умственной деятельностью, критическим мышлением. Однако критическое мышление – это навык взрослых людей. А тоталитарный режим из взрослых людей старается сделать детей, которые слушаются «отца народов». Нет критического мышления – можно принимать алогичные действия, мысли, идеи, которые транслирует власть. Лишь бы эти мысли исходили от «авторитета». И, грубо говоря, у кого ресурс, у того и власть – а у кого власть, тот и музыку заказывает. Но, знаете, когда барин добрый, и холопам неплохо. Может повезти, и отеческая фигура вроде бы заботится, нет проблем. Но оставаться ресурсным взрослым для такого количества «детей» довольно сложно, ведь это огромная структура, неспособная к самоорганизации. Рано или поздно все больше ресурсов начнет уходить на поддержание порядка, все более жесткими дисциплинарными методами. И большой детсад начнет превращаться в большой концлагерь – особенно если есть угроза, что этот детсад подрастет. Ведь взросление граждан убийственно для тоталитарной власти. Собственно, не граждан – подданных.

​– Почему сейчас в России начинает возобновляться культ Сталина? Есть современный лидер, у которого вроде как 86% поддержки...

– Мы живем в мире постмодерна, поэтому о культах сейчас говорить сложно. Я не знаю, кому сейчас выгодно вытаскивать мумию Сталина, но мы видим такой тренд в СМИ. Возможно, людям с потребностью в отеческой фигуре важно, чтобы эта фигура была проверена временем. Традиция, скрепы. Прелесть и ужас нашего времени – вот в этом постмодерне, когда создается копия того, чего на самом деле никогда не существовало. Симулякр. А бывает же еще симулякр симулякра. Можно придумать такое прошлое, в которое захочется вернуться, с современными-то технологиями. Вот будущее – нельзя.

– И как этого избежать?

– Мне очень нравится опыт некоторых стран. В Канаде, например, учат распознавать фейковые новости.

– Что могут сделать живущие в условиях тоталитаризма крымчане, чтобы сохранить свое психическое здоровье и семейное благополучие?

– Я не хотела бы возлагать ответственность за состояние людей с выученной беспомощностью на них самих. Потому что ресурс, которым подавляется их критическое мышление, огромен. Есть примерно 10% населения, невосприимчивых к пропаганде. Им просто повезло, это как гордиться натуральным цветом волос, и таких людей я бы призывала быть терпимее и сочувственнее к тем, кто к пропаганде восприимчив. Особенно когда на подавление критического мышления брошены столь серьезные ресурсы – а подавление же начинается с образования, с нетерпимости к оригинальности в школе, внимания к форме, а не смыслу. Что можно сделать? В первую очередь обучать детей и обучаться самому навыкам критического мышления и вычленения фейковой информации. Сравнивать несколько источников, кардинально разных. Знаете, я сама наблюдала, как происходило формирование мнения крымчан, которые пользовались определенными интернет-ресурсами – например, Mail.ru. Их взгляд очень быстро стал отличным от моего – впрочем, я же не знаю, не является ли моя позиция следствием того, что у меня просто был украинский домен, электронная почта, и я получала другую информацию. Возможно, это тоже результат везения и умения сравнивать.

– Но это все очень сложно. Может, проще так, как есть? Или как немцы во времена денацификации, которые вроде как искренне не знали о происходящем?

– Власть формирует реальность. Если власть существует долго, там сидят не идиоты – и они формируют картинку, соответствующую ожиданиям. Мне вот тоже хочется, чтобы все было хорошо и я была хорошим человеком, и мне дают сладкую конфетку – конечно, я ее проглочу. А зачастую на конфетки и подарки надо смотреть скептично и спрашивать, за чей это счет. Наверняка за счет ваших налогов или кредита, который получило правительство, а отдавать вашим детям.

​– Как быть с детьми в Крыму, которым в школе говорят одно, а в семье – другое? Когда для детей невозможно поделиться чем-то с друзьями, потому что можно подставить семью?

– В отношении детей у меня много оптимизма. Они и правда родились в другую эпоху и не застали реальной диктатуры. Родительское поведение последних 20 лет все же было не столь патриархальным. У многих детей не так плохо с критическим мышлением, а источников информации много. Таковых гораздо больше, чем было во времена, когда наши родители были детьми. Зачастую критическое мышление у них работает даже вопреки каким-то установкам и образованию. Вообще, чем лучше контакт между родителями и детьми, чем больше родители детям доверяют, тем лучше. Заметьте, хороший контакт и хороший контроль – не одно и то же. Хороший контакт – это о доверии и уважении, о том, чтобы не мешать. Спрашивать, но не напирать и не давить своим авторитетом. Горизонтальные взаимоотношения. Попробуйте стать ребенку не другом, но старшим наставником. Он ваш соратник и коллега, а не подчиненный.

– С какого возраста можно начинать?

– С рождения. Например, если маленький ребенок демонстрирует, что ему жарко – не ставьте это под сомнения и не кутайте в еще одно одеяло. Детям постарше дайте самостоятельно сделать домашнее задание. Не делает – это проблема образовательной системы, которая не смогла заинтересовать ребенка это задание сделать. Например, в Финляндии в очень многих школах домашнего задания как такового нет. Есть задания на взаимодействия родителей и ребенка – например, вместе сходить в лес и собрать букет из осенних листьев. Задача родителей – не заставить ребенка делать уроки, а сделать так, чтобы у него был на это ресурс. Чтобы он погулял, поел, чтобы были карандаши. Нужна грамотная поддержка и условия, чтобы ребенок был успешен.

– А может ли это сработать для взрослых граждан – или «подданных»?

– Может. Тем, кому повезло с ресурсом больше, у кого больше источников информации, стоит оказывать поддержку тем, у кого этого меньше. Не обвинять тех, кто поддался пропаганде, потому что это обвинение жертвы в духе «сами виноваты». Если имеешь гражданский ресурс – расскажи другому о своем опыте. Быть взрослым и зрелым трудно и скучно. Расскажите другому о том, какие это дает возможности, чем это хорошо. Начинать нужно с сострадания – как к жертвам. Если у вас другие чувства к жертвам, это свидетельствует о вашей психологической проблеме. О вашей позиции «маленького человека», которую вы признавать не хотите. С чего начинается гражданин? Вот есть я, есть мой ресурс, его мало, но мы можем собраться и попробовать что-то изменить вместе. Это то, что произошло на Майдане. Одного человека было бы мало. Но начинать всегда надо с себя – и искать единомышленников. Тех, кто думает так же и хочет того же. Организовывайтесь, общайтесь, спорьте. Общины, общественные организации, горизонтальные – это следующий шаг. Не надо ждать папу, президента, который все сделает. Он сделает, как ему выгодно, и опять будет диктатура.

(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)