Российская военная кампания в Сирии, начавшаяся более двух лет назад, помогла Владимиру Путину утвердить себя в качестве мирового лидера и смогла вернуть Россию на международную арену в качестве сверхдержавы. Об этом сегодня много пишут западные СМИ, подчеркивая, что российский президент, вопреки бедственному состоянию экономики своей страны и массе других проблем, умело воспользовался провалами в международной политике Запада, в первую очередь на Ближнем Востоке. Но насколько долгосрочными могут быть победы Москвы в регионе и насколько надежны и уважаемы ее союзники?
"Невзирая на гибель в результате боевых действий в Сирии почти полумиллиона человек, в том числе от химического оружия, администрация Дональда Трампа готова смириться с тем, что правление президента Башара Асада продолжится ", – подчеркивает издание The New Yorker. "Россия в полной мере воспользовалась нежеланием США ввязываться в любые конфликты на Ближнем Востоке", – делают вывод авторы аналитической статьи в The New York Times. "Ключ к пониманию происходящего – отсутствие или нехватка правильного поведения Запада в регионе" – так комментируют итоги состоявшегося 11 декабря стремительного вояжа президента России в Турцию, Египет и Сирию авторы материала в швейцарской газете Le Temps. Все авторы так или иначе добавляют, что Путин умело пользуется сложившейся ситуацией, чтобы выставить себя в качестве "мирового лидера" в глазах россиян в преддверии выборов в марте 2018 года.
Западные политики, комментируя действия Москвы на Ближнем Востоке, также отмечают усиление ее роли. Например, министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль, говоря о российском влиянии в регионе, отметил: "Раз никто не собирается определять будущее Сирии, это будет делать Россия. Кремль готов платить "налог на великодержавие".
В минувший понедельник Владимир Путин утром побывал на базе ВВС России Хмеймим в Сирии, где его встретил президент Башар Асад, днем встретился в Каире с египетским президентом Абделем Фаттахом ас-Сиси, после чего обстоятельно поужинал в Анкаре с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. На сирийской авиабазе он заявил (в третий раз за все время) о начале возвращения подавляющей части российского военного контингента на родину, отметив, что "территория Сирии очищена от террористов". В Каире Путин говорил о возможности возобновить прямое воздушное сообщение между двумя странами, прерванное в 2015 году, когда над Синаем был взорван российский пассажирский самолет, и пообещал президенту ас-Сиси кредит в 25 миллиардов долларов для строительства первой в Египте АЭС.
А в Анкаре, во время переговоров с Реджепом Эрдоганом, с которым он увиделся уже в четвертый раз за два последних месяца, в числе прочего президент России сказал, что решение США признать Иерусалим столицей Израиля является "дестабилизирующим". По словам Путина, Россия исходит из того, что урегулирование конфликта между палестинцами и израильтянами должно строиться на ранее принятых решениях в рамках ООН. Это стало первой официальной реакцией Кремля на нашумевшее заявление Дональда Трампа.
По только что опубликованным данным социологов из международного Pew Research Center, большинство жителей стран Ближнего Востока, включая Израиль, полагают, что Вашингтон и Москва имеют гораздо больший политический вес в регионе, чем 10 лет назад. При этом опрошенные особенно отмечают возросшую роль России на Ближнем Востоке, хотя лишь в среднем 35 процентов респондентов оценивают ее действия положительно. Впрочем, действия США на Ближнем Востоке положительно оценивают не более 27 процентов опрошенных.
Что касается продолжающегося конфликта в Сирии, то отвечавшие социологам из центра Pew жители ближневосточных государств почти стопроцентно сошлись во мнении, что он вовсе не закончен. Лишь 26 процентов респондентов ждут, что война в Сирии закончится в следующем году, 32 процента ожидают, что в ближайшие пять лет, а 29 процентов уверены, что она продлится еще более пяти лет.
О главных деталях поездки Владимира Путина в Сирию, Египет и Турцию в интервью Радио Свобода рассуждает политолог-востоковед, эксперт Фонда Карнеги Алексей Малашенко:
– Все время Путин говорит о том, что "наступает какой-то этап" на Ближнем Востоке, "завершается этап гражданской войны в Сирии" и что что-то будет там дальше, что "мы надеемся на хорошее", что "Россия – победитель". И в этой ситуации Владимиру Путину крайне необходимо, чтобы эту позицию Москвы признали на Ближнем Востоке ключевые государства. Ну, с Ираном понятно, он все признает, пока что. Однако требовалось, чтобы это сделали и Турция, и Египет как самое крупное арабское государство. Во-вторых, требовалось показать всему миру, что Путин как бы приехал на Ближний Восток как хозяин положения, с некой неформальной инспекций. В-третьих, помимо этой самой сирийской проблемы возникла сейчас проблема признания Вашингтоном Иерусалима как израильской столицы. Удачно для него все совпало, и поэтому Путин одновременно может себя сейчас позиционировать как "успешный политик по разным вопросам". Но если мы будем сравнивать его с Реджепом Эрдоганом, который осудил признание Иерусалима, Путин себя вел, я бы сказал, достаточно хитро.
Путин себя вел достаточно хитро
И последнее (в этой ситуации действительно последнее) – это грядущие выборы в России. По статистике, примерно от 60 до 70 процентов россиян относятся к действиям Кремля в Сирии позитивно: "так и надо, да-да-да". Но при этом большая часть россиян считает, что те деньги, которые были потрачены на Сирию (это сумма в 158 миллионов рублей в день), лучше было бы потратить на что-нибудь еще. И Путину важно и оправдаться, и показать, что деньги ушли не зря, что "вот мы теперь победители"! И самое-самое последнее (может быть, это мелочь, но, тем не менее, я на это обратил внимание сразу): ведь он летал на "Ту-214", на экспериментальном самолете, который очень долго делали и критиковали. А вот российский президент взял и на нем полетел! Это, в общем, было красиво.
– Что касается тревог Запада: Владимир Путин сейчас, умело используя, может быть, провалы Вашингтона во внешней политике, и при администрации Обамы, и при нынешнем президенте Трампе, действительно столь стремительно отгрызает куски влияния у США во всем регионе?
– Это очень спорно! Если, например, обсуждать признание Иерусалима, то я считаю, что Дональд Трамп, с точки зрения своих личных интересов, внутри США, поступил разумно. И кстати говоря, с точки зрения американских интересов тоже! Он лишний раз показал, что главный союзник Соединенных Штатов – это Израиль. Если учесть, что до этого, как известно, были некоторые трехсторонние контакты с Саудовской Аравией, и Эр-Рияд, в общем, палестинцам предложил: "Давайте вашу столицу делать еще где-то, но не в Иерусалиме", то есть фактически высказал неформальную поддержку решения Трампа, то получается, что президент США выиграл. А вот как Путину теперь общаться с Израилем, с премьером Биньямином Нетаньяху? Это большая проблема. Американцы оказались последовательны, а Россия себя непонятно ведет. Поэтому, что бы там кто ни писал, Трамп, признав Иерусалим, причем только Западный Иерусалим, скажем честно, столицей Израиля и решив перевести туда посольство, создал дополнительные проблемы для Путина. Хотя, конечно, это никто российскому президенту прямо говорить не будет.
– Но кто бы мог подумать еще совсем недавно, что Турция, член НАТО, будет закупать комплексы С-400 у Москвы? Что Египет разрешит ВВС России использовать свои аэродромы и станет проводить с российскими десантниками совместные учения? Это ведь все новая реальность.
– Это во многом не новая реальность, а возврат к очень старой реальности. Но, во-первых, до сих пор Анкара по поводу С-400 пока что ничего твердо не решила. Для них это больше символизм, и в Турции никто пока бросать Запад не собирается. Это их игра с американцами и с европейцами: "Вот, видите, вы нас не принимаете, или плохо принимаете, а у нас есть в запасе Россия! " В конечном счете в этой ситуации все будут решать деньги, как всегда. Я имею в виду средства на восстановление Сирии, на разработку анонсированных разных ближневосточных проектов – у России-то денег особо не хватит! Вспомните суммы, которые уже были потрачены на войну в Сирии, до 100 миллиардов рублей – это все даром не проходит.
– Раз мы заговорили о деньгах: когда Путин встречался с египетским президентом ас-Сиси, формально все еще одним из главных союзников США в регионе, он ему пообещал кредит в размере 25 миллиардов долларов, чтобы построить первую египетскую АЭС общей стоимостью в 30 миллиардов. А Вашингтон ежегодно предоставляет Египту "лишь" 1 миллиард 300 миллионов долларов помощи. Какие суммы теперь кажутся большими, какие маленькими?
– Я делаю выводы на основе анализа экономического положения России, у которой денег нет! Можно обещать все что угодно, кому угодно, на Ближнем Востоке, можно рисковать, но это надо делать за счет чего-то. Куда деньги посылать? В Египет, в Крым, в Донбасс? На сохранение Евразийского союза? Не хватит на все! Уверяю вас, время пройдет, и у международных собеседников Путина достаточно быстро наступит разочарование. Вот вам пример из мусульманского мира: какие деньги ожидали еще недавно из Москвы в Бишкеке? И с Киргизией у Кремля не получилось. Все главное еще впереди, в том числе на Ближнем Востоке. Я уж не говорю про объявленное завершение сирийского конфликта.
– Есть мнение, что Владимир Путин любит себя во внешней политике гораздо больше, чем во внутренней. Российские эксперты, близкие к Кремлю, высказывают многозначительные предположения насчет возможного военно-политического сотрудничества, например, Москвы и Каира в борьбе с террористической группировкой "Исламское государство". Якобы значительная часть радикальных джихадистов переместилась сейчас из Сирии в Ливию, где в последние годы их позиции и так были сильны, и в Судан. И что Россия и Египет могли бы воевать там вместе. Да, собственно, и на самой египетской территории, на Синае. Это фантастический сценарий или нет?
– Если и реальный, то никакой победы там не добиться, против партизан, поддерживаемых населением. Танки двигать, как в Сирии? Куда? Если мы прикинем, где это "Исламское государство" еще в ближайшее время вечно будет появляться – и в Сомали, и в других странах Африки. В Египте не особенно, но будет, и в Ливии, и так далее. Главное, что следует понять: для России борьба с этой группировкой – все равно временная конъюнктура. Еще один пример: когда смещенный потом бывший президент Египта Мохаммед Мурси, из "братьев-мусульман", пришел к власти, он куда довольно быстро поехал с визитом? В Москву! И тогда о том, что его организация давным-давно была запрещена в России как террористическая, вдруг в Кремле все забыли, – напоминает Алексей Малашенко.
Во время общения с президентом Реджепом Эрдоганом в Анкаре Владимир Путин сообщил, что очень хорошо оценивает перспективы военно-технического сотрудничества с Турцией. "В ходе сегодняшней работы мы окончательно согласовали кредитное соглашение, которое, надеюсь, будет подписано в самое ближайшее время", – сказал российский президент. При этом Реджеп Эрдоган отметил, что работа, связанная с поставками систем С-400 в Турцию, завершится в течение недели. В сентябре этого года генеральный директор госкорпорации "Ростех" Сергей Чемезов сообщил агентству ТАСС, что сумма этого контракта превышает 2 миллиарда долларов.
Владимир Путин также рассказал, Россия обязательно будет представлена, хоть и как наблюдатель, на намеченном на 13 декабря в Стамбуле саммите государств, входящих в Организацию Исламского сотрудничества (ОИС). Реджеп Эрдоган, говоря об этом мероприятии с Путиным, подчеркнул, что саммит лидеров ОИС позволит дать "сильный ответ" на решение США относительно Иерусалима. Вот что о нынешнем состоянии отношений Турции с Россией и Турции с США, НАТО и Западом в целом думает международный аналитик, тюрколог Эмиль Аслан:
– Почти ровно год назад в Турции был убит посол России Андрей Карлов. И реакция Реджепа Эрдогана на это преступление была тогда очень яркой. Было заметно, что ему и страшно, и стыдно. С того самого момента отношения Москвы и Анкары как-то стремительно стали налаживаться обратно. Решение президента США Дональда Трампа признать Иерусалим столицей Израиля еще сильнее отдалило Анкару от Вашингтона и сблизило с Москвой? Или нет?
– На самом деле, для Эрдогана признание Иерусалима со стороны США – это символическое событие, а не вопрос жизни и смерти, в отличие, например, от проблемы сирийских или иракских курдов. Это, кстати, играет большую роль в отношениях между Анкарой и Москвой, особенно сирийские курды. Я думаю, что в риторической плоскости то, что Трамп признал Иерусалим столицей Израиля, ухудшило отношения между Америкой и Турцией, но это крайне незначительно – у них есть взаимные претензии посерьезнее.
– Насколько "черной овцой" Турция сейчас стала в НАТО? И насколько это пугает Запад? Эрдоган не раз отмечал, он это любит, что Турция располагает второй по численности армией во всем Североатлантическом Союзе. И турецкий президент ведет абсолютно свою, несогласованную с НАТО и непредсказуемую политику: покупает оружие у России, имеет с Москвой некоторые общие проекты и взгляды на проблемы на всем Ближнем Востоке. Это ставит НАТО, и особенно Вашингтон, в тупик?
– Не думаю, что турки серьезным образом ставят под сомнение свое членство в НАТО. Если они это сделают, то им придется остаться наедине с Россией, и они это отлично понимают! Для них очень важно, иметь надежный стратегический тыл, который могут обеспечить только НАТО и США. Анкара в одиночку не может и не сможет в будущем противостоять той военно-политической мощи, которой располагает Россия. А у Турции с Россией все-таки есть очень немало нерешенных проблем.
– А Эрдоган это хорошо понимает? Потому что, может быть, турецкая элита и боится России, и понимает, что с Западом у нее гораздо больше точек соприкосновения, и, скажем так, общее будущее, но сам президент Турции возомнил себя новым Наполеоном и уже искаженно смотрит на мир. И ему может показаться, что Турция, как новая сверхдержава, прекрасно обойдется и без России, и без НАТО, что она велика и могуча сама по себе.
– Да, эта угроза реально существует на сегодняшний день. Еще недавно премьер-министр и президент Турции уравновешивали друг друга, они и все правительство Турции существовали в некоем общем политическом поле, которое находилось под контролем не в последнюю очередь турецкой армии. Но после чисток, которые происходят в последние годы, очень мало кто может посметь поставить под сомнение то, что думает Эрдоган о внешней политике и о разных других вопросах. Эрдоган может повести себя нерационально, мы не знаем точно, насколько искаженно он видит вещи и мир вокруг себя. Кажется, что он не совсем отчетливо понимает, что происходит внутри Турции или в международной политике.
– А у Анкары действительно гораздо больше разницы во взглядах, чем общего, и с Вашингтоном, и с Москвой, когда мы говорим о подходах к войне в Сирии, к курдской проблеме, к войне с международным терроризмом, об арабо-израильском противостоянии, об Иране и об очень многих других вещах?
– Нынешняя политическая культура в Турции такова, что Эрдогану легче договориться с Путиным и с Россией, легче сесть за стол переговоров, чем с Западом. Это разговор двух автократов: "Вот, мы сядем только вдвоем, решим, какие тут у вас интересы, какие у нас, найдем компромисс, договоримся". Что касается, например, курдского вопроса, то как раз для Москвы это не самая важная вещь, и в Кремле могут в каких-то плоскостях уступить Турции – но Турция обязательно тогда должна будет уступить в других вопросах. Это вопрос политического торга, как и вообще во всех в делах Ближнего Востока – и Анкаре, и Москве друг с другом торговаться легче, чем с Вашингтоном и в целом с Западом.
– Если считать, что война в Сирии с группировкой "Исламское государство" закончена (ну, по крайней мере, так уверяет российский президент), то сейчас на подходе новый большой конфликт с курдами? К примеру, турецкая газета "Миллиет" пишет, что Анкара может в любой момент начать военную операцию в сирийском городе Африн против курдских Отрядов Народной самообороны, которых поддерживают США, но для этого Анкаре необходимо одобрение Москвы. Это верно, нуждается она в таком одобрении?
– Угроза турецкого вторжения в Северную Сирию, чтобы не допустить полного создания этого сирийско-курдского протогосударства, сейчас очень реальна. И в этом отношении Анкаре, разумеется, очень важно, что думают об этом в Москве, могут и хотят ли в Кремле договариваться с турками насчет того, что произойдет с севером Сирии. На севере Сирии действуют и американские военные, и российские, так что туркам нужно сначала договориться с этими государствами насчет того, что произойдет в случае турецкого вторжения в эту область. Если в Анкаре будут знать, что они будут воевать только с курдами, то, наверное, они на этот риск пойдут. В целом тактически Москва добилась серьезных успехов в отношениях Турции, но стратегически... Никто не знает, что будет происходить в регионе в следующие годы. Многое зависит от того, как поведут себя все актеры на сцене международной политики – и в Сирии, и в Ираке, в вопросах, которые для турок жизненно важны, и по которым Турция все-таки не захочет идти ни на какой компромисс, с Москвой, Вашингтоном или с кем-то еще, – полагает Эмиль Аслан.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: