Соня Сотник: «Музыка поможет «строить мосты», когда вернется Крым»

Как украинские радиоведущие и музыканты собирали инструменты для «поющих морпехов» в Крыму весной 2014 года? Как проходят концерты для украинских военных на передовой? Поможет ли украинской музыкальной индустрии закон о квотах для радио?

Об этом беседуем в эфире Радио Крым.Реалии с ведущей радиостанции Radio ROKS, певицей Соней Сотник.

– Вы работаете на Radio ROKS, почему именно эта радиостанция?

– После двухлетней паузы, когда я не работала на радио, это было первое предложение, от которого было невозможно отказаться. Оно было сформулировано таким образом: «Хочешь вставать в 5 утра, работать с невозможным партнером и слушать рок-музыку?». Я сказала: «Конечно, это все, о чем я мечтаю!» – и практически на следующий день вышла на работу. Это здорово, это рок-н-ролл. Думаю, о таком мечтает каждый ведущий, который любит рок-музыку. Это трехчасовая программа, которая выходит по будням с 7 до 10 часов утра, мы создаем хорошее настроение и рассказываем нашим слушателям о новостях рок-музыки.

– Есть ли какие-то хитрости у ведущих утреннего шоу: как вставать в пять утра и быть активным?

– Просто не спать, а падать в обморок периодически (улыбается). На самом деле, конечно, нет. Я – «сова», для меня это трагедия, все эти восемь лет, но трудно первые 15-30 минут. Потом, когда ты уже входишь в эфир, то понимаешь, что все отлично.

– Давайте поговорим о музыке. Вы с детства хотели петь на сцене?

– Я не певица, я декламирую стихи под музыку. Это, скорее, хобби, которое доставляет мне удовольствие, как взаимодействие с моими друзьями-музыкантами. Я их безумно люблю, для меня важно, чтобы мы что-то делали вместе. Последние десять лет я не занимаюсь тем, чего я не люблю, и для меня это важно.

– Когда вы выступаете на сцене, то для зрителя каждая ваша песня – это отдельная история, мини-спектакль. Есть ли название для этого жанра?

– Я думаю, что это какое-то продолжение кабаре. По крайней мере, мне так хочется думать. Это прекрасный жанр на грани музыки и фриковства. Сейчас этим занимается достаточно много коллективов, и мне это нравится. Мы должны развлекать публику. Когда становится скучно, нужно уходить.

– Вы выступали в Крыму до российской аннексии? Бывали там?

– В Крыму, конечно, была, и не раз, но Крым – территория отдыха, а не работы. Хотелось бы там еще не раз отдохнуть, было очень здорово. Мне очень повезло – там у меня были друзья-радийщики. Когда мы приезжали в Ялту, то Ялта открывалась с другой стороны, потому что нам ее открывали изнутри.

Особое удовольствие – праздновать Новый год в Крыму. Мы это делали в Ялте, в двухтысячных. Придумали с друзьями формат фильма «Асса», и повторяли музыкальную историю этого фильма – с ялтинской канатной дорогой, пели все песни, которые звучали в фильме. Это было очень здорово.

– А кроме Ялты где-то бывали?

– Мы ездили фактически по всему Южному берегу Крыма. В Севастополе не жили, но ездили смотреть на достопримечательности. Всегда очень нравился Форос, как место совершенно фантастической тишины и силы. Много еще что хотелось бы увидеть в Крыму, нам нужно туда вернуться.

– Давайте вспомним историю «поющих морпехов» в Керчи, которые весной 2014 года дали концерт в заблокированной части, и посылки из Киева для этих музыкантов.

Журналисты из Керчи выложили видео в YouTube, его смотрели много людей. Когда что-то касается спонтанных проявлений, связанных с рок-музыкой, нас это всегда трогало. Еще до тех трагических событий. А тут такая ситуация... Мы понимали, что им нужна максимальная поддержка. Чтобы понимали, что вся страна сильно переживает, и решили с коллегами-музыкантами помочь не только словом, но и делом. Мы приняли решение обратиться к нашей аудитории и собрать помощь в виде проводов, колонок, усилителей, инструментов, что и было сделано нашими радиослушателями. Самое удивительное в этой истории – то, что мы успели отправить это буквально последней посылкой, которую отправляла (в аннексированный Крым – КР) служба доставки.

Видео на канале YouTube «АН-Керчь» от 6 марта 2014 года

– В Керчи, когда узнали о посылке, реакция была бурная: «Ого, это же Radio ROKS!». Когда морпехи приехали получать инструменты, у них глаза сияли, момент был волшебный.

– У нас было продолжение истории с крымскими военными. Моя подруга – редактор свадебного журнала, и мы делали для них свадьбу. Было несколько бойцов, которые хотели жениться. Это было весной, они только приехали сюда (на материковую часть Украины – КР), и было очень приятно, потому что тогда откликнулись все: и свадебные фотографы, и салоны, которые передали бесплатно свадебные платья. Это было очень классно.

– В последние годы в Украине проводят много благотворительных концертов, в том числе для украинских военных, вынужденных переселенцев. Как музыканты находят для этого время?

– Не все музыканты находят для этого время. Каждый такой концерт требует не только таланта и моральных сил, но и серьезной проверки, потому что не всегда поступают добросовестно с собранными средствами. Мы, например, если речь идет о военных, предпочитаем ездить на позиции и давать концерты там. Так мы точно уверены в том, для кого мы поем. Но для этого надо хотя бы три дня выходных, потому что переезды занимают время, а у нас эфир с понедельника по пятницу. Есть музыканты, которые максимально открыты к любым предложениям. Есть те, с кем надо согласовывать график. И это очень хорошо, когда есть график – они могут кормить своих детей за счет своей основной профессии, это всегда очень радует.

Тут есть немаловажные факторы – кто обращается за помощью, и какова цель. Просто развлечения уже никому не интересны. Должна быть какая-то цель, которая приведет к результату. Тогда это важно. Но концерты в госпиталях продолжаются. Есть группа ребят, которые регулярно ездят на фронт, и я очень им благодарна, потому что очень важно там играть. Есть группа ребят, которые всегда охотно отзываются на концерты, которые мы проводим на Фроловской (в Центре помощи переселенцам – КР) для переселенцев. Но для того, чтобы собрать музыкантов на летний сезон, мне нужно уже с января согласовывать графики с артистами.

– Когда речь идет о благотворительных концертах, наверное, часто приходится играть на абсолютно неподготовленных площадках. Были какие-то интересные истории, связанные с этим?

– Это больше связано с войной. Кузов «Урала» – совершенно прекрасный для этого. Очень комфортный для музыкантов, на самом деле. Просто откидывается борт, и получается сцена почти два метра высотой. Правда, зима, немножко холодно и ветер, отмерзают пальцы, но наши музыканты все равно играют замершими пальцами на гитаре и скрипке. Очень важно, когда ты выступаешь рядом с техникой (военной –​ КР), и перед тобой – боевые машины, чувствуешь сразу мощь нашей армии. Недавно в Авдеевке было чудесное выступление, мы расположились на земле. Не было света, и я попросила, чтобы подъехали ближе машины, и мы выступали в свете фар. У нас есть «боевой» комплект, мы хватаем инструменты и едем. Главное, чтобы была розетка, но можно и без нее.

– Как вас там встречают?

– С разной степенью открытости. Потому что есть части, которые только что вернулись с боевых заданий, и понятно, что они еще не переключились, нужно минут 20, чтобы они улыбнулись. Есть ребята, которые знают нас. Тогда мы сразу попадаем в такую домашнюю атмосферу, где лепятся вареники, и это уже другая история. Все очень сильно зависит от того, что происходило накануне концерта. Мы ведь едем и не знаем, что будет происходить. Часто бывало так, что мы были вынуждены уезжать без концерта, потому что накануне были потери, было не до концертов.

– На вашем концерте в центре для переселенцев в Киеве зрители преображаются, словно забывают об утратах, которые они понесли. Вы со сцены видите ваших слушателей в зрительном зале?

– Конечно! Фроловская вообще удивительное место, расположено между Андреевским спуском и Фроловским монастырем. Говорят, что там были монастырские комнаты. Начиная с 2013 года люди, которые приходили туда и получали помощь, оставляли там свое «спасибо». И этими «спасибо» Фроловская, как плиточками, выложена. Там очень простой, не пафосный антураж, благодаря нашим друзьям там сделали детскую площадку, чтобы детей было где оставлять, пока мамы получали помощь. И на этой детской площадке мы проводим наши концерты. И вот – вечер, месяц цепляется за шпиль Фроловского монастыря, мы начинаем петь, и там хорошо, и фальшь невозможна.

Если кто не знает, мы там выступаем «на шапку». Это когда перед музыкантами лежат шляпы, и зрители в них бросают, кто сколько может. Или чего ты заслуживаешь. Это тоже очень интересное мерило для музыканта – выйти на сцену и посмотреть: какой ты гонорар ставишь, и сколько же ты стоишь на самом деле.

– Вы на своих концертах «на шапку» собираете деньги на конкретные нужды?

– Да. Этим летом мы собирали на новый центр. Сейчас такого потока переселенцев уже нет. Вопросы быстрой помощи уже начинает решать государство. Осталась группа совершенно незащищенных наших подопечных – это дети, которые имеют инвалидность (ДЦП, синдром Дауна). Важно то, что мамы, которые приехали с ними, привязаны к детям круглосуточно. Им надо заниматься детками, которые требуют медицинской, психологической помощи. Мы хотим, чтобы мамы общались между собой, чтобы психологическая помощь была и для них и чтобы у мам освободилось время для того, чтобы просто выпить чашку кофе, потому что это сейчас для них невозможно. Деньги собирали на обустройство этого центра.

– В Крыму и других регионах Украины который год происходит раскол среди людей, семей. Может ли музыка объединить людей, залечить какие-то раны?

– В том числе, возможно... В том числе... Я думаю, нужна глобальная программа, которую надо начинать расписывать уже сейчас, о том, что мы будем делать. Вот к нам возвращается Крым – здорово! И что мы делаем? Как мы «строим мосты»? Как работаем друг с другом? Как находим точки соприкосновения? И музыка, в том числе, должна нам в этом помогать.

– В начале ноября 2017 года исполнился год с тех пор, как начал действовать закон о квотах на украиноязычные песни в эфире радио и на увеличение доли радиопрограмм на украинском языке. Вы, как радиоведущая и певица, как относитесь к этому закону?

– Закон прекрасный, хоть и спорный. Всегда неприятно, когда что-то ограничивают. Это веление времени, чтобы помочь развиться украинской музыке, это, возможно, верное решение. Единственное, мы не всегда количество превращаем в качество. У нас был год для того, чтобы наполнить эфир качественным продуктом. Слава богу, что у нас начался диалог с музыкантами, которые тоже прекрасно понимают, что они не смогут написать за несколько месяцев миллион хитов для радио и телевидения. Это требует не только таланта, но и материальных средств.

То есть одними радиостанциями вопрос украинского контента не решить. Должна быть глобальная программа, которая обеспечит музыкантам доступ к сценам, фестивалям, студиям звукозаписи. Тогда это будет честно. Но Radio ROKS повезло, потому что украинского рок-н-ролла много. Думаю, что «попсе» сложнее, потому что хорошей, качественной поп-музыки на украинском языке у нас мало.

– На ваш взгляд, украинское радио за последние годы изменилось?

– Да. Думаю, вы сами замечаете: когда переключаете радиостанции, находите больше украинской музыки, интересуетесь, кто это. Конечно, за последние годы изменилось. Глобально – нет. Нам не хватает узких форматных станций, качественного информационного вещания, станций, которые будут раскрывать образовательные, социальные вопросы, а не только политическое, информационное вещание. Пока картинка не меняется, все равно 90% – это музыкально-развлекательные станции.

– А радиослушатели меняются?

– Мы все стареем. А если серьезно, то слушатели стали более требовательными. Все общество стало более требовательным.