Трамп подвел, к власти не достучаться: каким был 2017 год для Крыма

Каким был 2017 год для Крыма, а также для Украины и России? Как избрание Дональда Трампа повлияло на судьбу полуострова? И что показали крымские акции протеста против нового передела собственности россиянами?

На эти вопросы в эфире Радио Крым.Реалии в беседе с ведущими Екатериной Некречей и Османом Пашаевым отвечал крымчанин, публицист Павел Казарин.

– Для меня это год самых худших опасений, которые не оправдались. Я напомню, что он начался с избрания Дональда Трампа президентом США. Многие ждали, что он либо признает Крым российским, либо заключит с Владимиром Путиным какую-либо сделку и отменит санкции. Я помню, как мы с ностальгией вспоминали Барака Обаму: «Какой замечательный был президент! Как он отстаивал украинские интересы! Наверняка его преемник не будет таким же жестким с Россией».

Но по итогам года получилось, что именно при Дональде Трампе и его республиканской администрации санкции против Кремля сделали более жесткими – более того, исключили возможность их единоличной отмены президентом. А в феврале 2018 года Госдепартамент США должен представить новый список приближенных к Владимиру Путину людей, против которых тоже надо ввести ограничительные меры. И теперь уже администрация Барака Обамы кажется «вегетарианской»: она раз за разом чертила красные линии, а российский президент их просто перешагивал без последствий для себя.

Кроме того, со стороны России многие эксперты предсказывали серьезное обострение на Донбассе, вплоть до наступления на Мариуполь, и это создавало медиатревожность. В общем, с приходом Дональда Трампа никакой катастрофы не произошло.

Среди итогов года в аннексированном Крыму мы увидели передел рынка виноделия, когда ведущие предприятия отрасли постепенно готовили к переходу под контроль связанных с российскими властями структурам. Самое характерное, что в украинской реальности полуострова до 2014 года можно было поднимать шум и таким образом оспаривать какие-то несправедливые решения элиты. В Украине было много центров влияния: не помогли в одном – обращайся в другой. В России же этот центр всего один, и к нему взывать бесполезно, как показали многочисленные крымские акции протеста 2017 года. Иной порядок вещей считается ненормальным.

В конце 2017 года российский глава Крыма Сергей Аксенов заявил о том, что полуострову якобы угрожают украинские спецслужбы, причем не только подрывами линий электропередач, а и «разжиганием протестных настроений». Стоит прибавить к этому массовые обыски, задержания преимущественно крымскотатарских активистов – и можно с уверенностью говорить о дальнейшем «закручивании гаек» под предлогом борьбы с терроризмом. В этом отношении 2017-й не стал уникальным – это логическое продолжение процессов, запущенных Россией сразу после аннексии в 2014-м. Разве что планы по поимке «террористов», скорее всего, увеличились.

Пророссийские крымчане тоже должны быть недовольны: они, казалось бы, добились всего желаемого, но улучшения не произошло. Русский язык не притесняют, Москва присылает деньги и чиновников, украинское наследие вычищают – и тут выясняется, что лампочки в подъезде бил вовсе не «Правый сектор», а украинская коррупция, по сравнению с российской, почти незаметна. Конечно, виноватых все равно ищут не в Кремле, а вокруг себя – среди украинских чиновников, пересидевших аннексию, среди мифических диверсантов СБУ и так далее, а ФСБ поддерживает подобные заблуждения.

Причина же в том, что мечта о российском Крыме не могла стать реальностью, потому что она была надуманной, нелепой и совершенно оторванной от жизни, однако признаться в этом многим очень непросто. В 2017 году момент окончательного прозрения, надеюсь, еще больше приблизился даже к самым пророссийским крымчанам.

(Текстовую версию материала подготовил Владислав Ленцев)