Донбасская степь усеяна терриконами – горняки годами создавали здесь новый рельеф. Одну из таких вершин у города Золотое на Луганщине взяли под контроль украинские горные штурмовики. Отсюда они наблюдают за тем, что происходит вокруг.

Посреди ночи мы поднимаемся на искусственную вершину. У подножия горы нас тормозит грязь. Вокруг темнота, хоть глаза выколи. В полной репортерской «снаряге» (бронежилет, каска, сумка с аккумулятором, штатив и, как же без нее, ‒ камера) мы поднимаемся по вытоптанной в грязи тропе, цепляясь голыми руками за болото. Едва удается не скатиться со всей этой техникой вниз. Так и штурмуем почти полчаса этот террикон вместе с бойцами, заступающими на ночную стражу.

Когда темнеет, просыпается война. Вот ее мы и собираемся заснять. Но вечер выдается удивительно тихим – ни одного подозрительного звука. Между делом общаемся с ребятами, стоящими на терриконе.

Воины рассказывают о регулярных обстрелах «наблюдателя». «Периодически сюда «прилетает» почти все: шары, мины, гранаты и снаряды. В последнее время стреляют снайперы», ‒ говорят нам.

Говорили чуть ли не обо всем: от животных на позициях и маскировочных сетей до политики и информационной войны. Один из солдат достает смартфон и показывает смс-сообщение, присланное со стороны российских гибридных сил. «От твоего оружия могут погибнуть мирные граждане», ‒ говорится в послании.

Пока тихо и, на первый взгляд, безопасно, военные показывают позиции врага через прибор ночного наблюдения. Между двумя терриконами, в низменности, есть поселок. Так называемая «серая зона». Боевики туда спускаются, чтобы обстреливать украинские позиции.

Нам тоже дают понаблюдать за местностью в тепловизор. Через него видим верхушку террикона, удерживаемого боевиками российских сил. Она полностью красная (то есть значительно теплее, чем окружающая среда). Как удалось выяснить позже, это из-за того, что внутри все еще происходят термические процессы. Ниже, среди домов «серой зоны», виднеются мелкие точки ‒ это движутся животные (кошки, собаки). Окна и дымоходы некоторых домов тоже красные – от отопления. Там, под огнем, все еще живут люди.

Поскольку нет боев и темно, решаем, что делать нам нечего и надо спать, чтобы проснуться на рассвете. Нас провожают в пустую землянку размером 1,5 на 1,5 метра, с маленькой печкой. Землянка рассчитана на одного человека, но мы умудрились переночевать там втроем ‒ два корреспондента и военный Вячеслав. Спали вплотную, по-армейски. Посреди ночи даже несколько раз разжигали печку, ведь на улице декабрь, и чем глубже ночь – тем холоднее на дворе.

Наконец-то утро. Холодно, ветер пронизывает до костей. Хочется кофе и чая, которых здесь нет. Восход солнца озаряет пейзаж окрестностей бывшего Стаханова (сейчас Кадиевки) и Золотого.

Утром, на защищенной мешками с породой позиции, Александр наполняет магазин патронами.

‒ Домой хочешь?

Саша улыбается:

‒ Дома скучно. А здесь пацаны. Нормально.

Парню 20 лет. Часто употребляет в разговоре слово «нормально».

Он всю ночь наблюдал за противником. Говорит, что недавно видел, как «два враждебных террикона боевиков воевали между собой».

«С одного террикона в другой стреляли из ДШК. Затем тот отвечал огнем из пулемета Калашникова. Что они там между собой не поделили, неизвестно», ‒ говорит Саша.

Спрашиваем:

‒ Как думаешь, что изменилось в стране с 2014 года?

‒ Тут я не скажу, потому что в 2014-м только школу закончил.

Он вообще часто смеется и шутит.

Довольно опрятные, чистые (как для войны на терриконе) позиции. Утром здесь видно все: блиндажи и окопы, «наблюдателей», даже позиции противника. Утро, как и предыдущая ночь, тихое. Слышны только порывы ветра и треск раций на экипировке солдат.

Слышится «4-5-0» ‒ ​значит вокруг все спокойно.

К нашему разговору присоединяется еще один Александр. Говорит спокойно, уверенно, логично. На войну он приехал в 2014-м, с первой волной мобилизации. Через три месяца почему-то уволили. В 2015-м снова призвали – уже с шестой волной мобилизации. Прослужил 15 месяцев мобилизации и остался на полугодовой контракт. После того вернулся на полгода домой, не выдержал – и теперь снова здесь.

‒ Свяжу жизнь с военным делом.

Одной из основных проблем он считает непрофессиональный отбор будущих бойцов в военкоматах. Уже здесь, на передовой, перевоспитать таких невозможно.

В разговоре ребята вспоминают о «коварстве врага» у подножия террикона, где расположено небольшое село, ныне «серая зона».

«У них есть такое преимущество: они заходят в село и стреляют оттуда. А мы туда стрелять не можем, ни в коем случае, потому что это село, там люди. А они (боевики ‒ ред.) этим и пользуются. Могут зайти в село, пострелять в нас и уйти. Нам остается только присесть и все», ‒ говорит 20-летний Александр

За добрым утренним разговором нас уже пятеро: смех, солдатские шутки и тишина на горизонте. Через одну секунду эту идиллию прерывает громкий хлест, как кнутом по ушам, и звонкий взрыв. В мешки на позиции попала разрывная пуля вражеского снайпера.

В воздухе запахло сожженным взрывчатым веществом. После выстрела Вячеслав, сопровождавший нас, неудачно присел на травмированное колено. Нервная брань, смех и топот пяти бойцов, ползущих по земле к укрытию. Пока в ушах рассеивается звук от взрыва, солдаты говорят, что здесь такое происходит часто. В этот раз снайпер промахнулся – для точного выстрела расстояние слишком большое, но мы поняли, что здесь все происходит спонтанно, как и огонь противника.

Кто-то по рации доложил, что видел движение вблизи домов. Вероятно, это был снайпер.

Возвращаемся с позиций к командно-наблюдательному пункту. По дороге преодолеваем открытый участок. Нам настойчиво предлагают двигаться ускоренным темпом.

Позже Вячеслав, который нас сопровождал и замыкал колонну, признается: «Знаешь, только что в спину впервые за всю войну почувствовал взгляд, полный ненависти». В зоне АТО он с 2014 года.

Дальше – снова грязь, крутые склоны и маленькие березки.

Уже у подножия террикона видим мемориал погибшим «айдаровцам». В 2014 году на этом месте, как рассказывают солдаты, упала мина 82-го калибра. От ее взрыва погибли двое разведчиков батальона «Айдар».

В месте дислокации вкусно обедаем: солдатская гречка, сыр, колбаса, домашние огурцы и сладкий чай. Едим почти молча: лишь констатируем, что ночь прошла спокойно, и вспоминаем утренний выстрел снайпера.​

(Продолжение следует)