«Закон о деоккупации» усилил позиции украинских дипломатов в Минске ‒ Самусь

Вывести переговоры за пределы стран СНГ может оказаться невозможным из-за того, что в них участвуют никем не признанные российские марионетки – так называемые «ЛНР» и «ДНР», а при попытке перевести переговоры из комфортного для россиян Минска, они вообще могут выйти из мирных переговоров, предупреждают украинские дипломаты. Действительно ли Минск не имеет альтернативы, учитывая эти и другие обстоятельства? Насколько место переговоров влияет на результат? Об этом говорим с военным экспертом, заместителем директора Центра исследований армии конверсии и разоружения Михаилом Самусем.

‒ Если говорить объективно, то Минск ‒ это сейчас для украинцев вражеская территория, поскольку Беларусь входит в состав государственного образования «Союзное государство России и Беларуси». Беларусь полностью находится в фарватере российской внешней политики и внутренней политики, и после принятия сейчас «закона о деоккупации Донбасса», где Россия называется агрессором и оккупантом, можно говорить, что и Беларусь подпадает под такое определение. И с этой точки зрения, действительно Минск не может рассматриваться как нейтральная площадка.

‒ Белорусские обозреватели говорят о том, что если Минск перестанет быть такой площадкой для мирных переговоров, то не исключено, что Москва использует территорию Минска для агрессивных действий в отношении Украины. Насколько этот нейтральный статус Минска защищает Украину от дальнейших атак со стороны России?

‒ Абсолютно не защищает, поскольку в «союзном государстве России и Беларуси» есть совместные группировки войск, и эти общие группировки войск полностью подчиняются Генеральному штабу Вооруженных сил Российской Федерации. Никакие площадки этому не мешают. Это мы видели во время учений «Запад-2017», когда российские военные полностью контролировали ситуацию и российский Генштаб полностью управлял Вооруженными силами Республики Беларусь.

Нахождение площадки в Минске отвечает интересам Путина, поскольку легче управлять, когда на подконтрольной практически тебе территории проходят переговоры. Но больше всего заинтересован в этом на самом деле Александр Лукашенко (президент Беларуси ‒ ред.), который уже не первый год продвигает концепцию так называемого «Хельсинки-2», то есть нейтральной площадки, где можно проводить переговоры не только по Украине, миру на Донбассе, но и вообще о выстраивании новой концепции Европы. Я считаю, что это ‒ мечты Лукашенко, который хочет таким образом легализоваться в отношениях с Европой.

‒ Украинский дипломат Владимир Огрызко предупреждал о том, что смена площадки возможна только на территории бывшего Советского Союза. Потому что на другие территории не согласится Москва и на другие территории не получат доступа представители группировок «ЛНР» и «ДНР». Насколько Украина ограничена в выборе новой площадки, если это действительно так?

‒ На самом деле здесь есть логическая ошибка. Если мы исходим из концепции нашего «закона о деоккупации», то все эти люди, и Россия, и те люди, которые себя называют представителями «ДНР», «ЛНР», ‒ это все представители страны оккупанта. Если мы выходим из этого положения, то можно переформатировать вообще подход к этим переговорам.

Конечно, Россия на это не согласится, поскольку какому оккупанту нравится, что его называют оккупантом или агрессором? Но Украина может предложить, что давайте дадим одинаковый статус и представителям России, и представителям оккупационной администрации, поскольку эта оккупационная администрация подчиняется или просто относится к российской стороне. И тогда все это будет легче.

Единственное, что конечно, все эти люди находятся под санкциями. Но в Европе мы знаем случаи, когда представители Российской Федерации, находящиеся под санкциями, иногда могут ездить по целевой визе или целевому разрешению на проведение каких-то переговоров. Поэтому все люди, которые представляют Россию и ее оккупационную администрацию на Донбассе, могут быть в едином списке допущенных в конкретный город Европы, в котором проводятся конкретные переговоры, и им могут разрешить находиться определенное время, сутки, двое суток для того, чтобы провести переговоры. В принципе, здесь нет проблемы.

‒ Насколько место вообще имеет значение для исхода переговоров?

‒ Действительно, если уж полностью быть объективным, то в действительности сила не в месте, сила в позиции и в стратегии, в мастерстве дипломатов, в наполнении позиции той или иной стороны.

Мне кажется, что украинская сторона очень хорошо закалилась во время этих переговоров в течение уже больше трех лет, а сейчас, после принятия «закона о деоккупации», украинская сторона имеет все шансы существенно усилить свои позиции. Поскольку мы теперь четко понимаем, кто есть кто, у нас теперь четко все в законодательной базе прописано, и поэтому украинским дипломатам будет гораздо легче, чем месяц назад, доказывать, что есть оккупант и агрессор, есть военнопленные, в соответствии с международными конвенциями, а не в каком-то таком непонятном тумане, в котором находились до сих пор, к сожалению, украинские дипломаты.

Сейчас даже если мы останемся в Минске как в городе переговоров, то украинская сторона все равно усилила свои позиции, сейчас более эффективно можно будет проводить переговоры.