Зачем в 2014 году Ленур Ислямов пошел в российское правительство Крыма? Какой бизнес он оставил в России и Крыму? Доволен ли он результатами «Гражданской блокады Крыма» и какой его план по деоккупации полуострова? Об этом вице-президент Всемирного конгресса крымских татар, гендиректор ATR и бизнесмен рассказывает в первой части интервью Крым.Реалии.
– Как вы стали успешным бизнесменом?
– Был чековый магазин, потом «Березка», какие-то джинсы привозили… Потом я стал строить дома в Ташкенте, квартиры, ремонты… В принципе, строительство домов давало очень хороший стартовый капитал.
– Какое имущество, бизнес, кредиты у вас остались в России и Крыму?
– Квартиры, которые были в Москве. Причем одна вообще была переписана даже не на мое имя, они забрали ее под каким-то надуманным предлогом. iCom – эти компании, которые продавали Apple в Крыму – семь магазинов. Просто поставили нож к этой девушке, которая управляла магазином… Они же де-факто мне принадлежали, а де-юре могли принадлежать кому угодно.
– Есть ли у вас сейчас в России или в Крыму бизнес или недвижимость, с которой вы можете получать доход?
Все было вывезено, забрано. Огромное количество штрафов было выписано компаниям, с которыми мы работали
– Нет. Все или заморожено, или отобрано, или на каких-то штафплощадках. Больше тысячи автомобилей в Крыму на парковке, судьба их неизвестна. Огромное количество машин было на «СимСити», автобусов... Мы это сейчас не можем контролировать, потому что все было вывезено, забрано. Огромное количество штрафов было выписано компаниям, с которыми мы работали: за неуплату налогов, каких-то НДСов… Первое время управленцы, которые оставались в Крыму, даже пытались платить эти налоги, хотя я с первого дня считал, что это бесперспективно.
– Что российская сторона предлагала вам за то, чтобы вы поддержали аннексию Крыма?
– В твой банк, мне сказали, мы заведем деньги Газпрома, твой банк будет работать с бюджетом Крыма.
– А должность какую-то?
– Нет. Там предлагалось огромное количество денег и сделать так, чтобы я был главным среди крымских татар. Вот то, что сейчас делает Бальбек (Руслан Бальбек, до октября 2016 года – заместитель председателя Совета министров в оккупированном Крыму – КР).
– Но вы вместе с Заиром Смирновым пошли от Меджлиса в правительство Аксенова.
– Нам нужно было выживать, поэтому от Меджлиса во власть были направлены два человека. Там было написано: на две недели Ислямов будет исполнять обязанности вице-премьера, а Смирнов – председателя Рескомнаца… Дальше было написано, что назначение не связано с признанием аннексии Крыма. Эта бумажка в ярость привела русских!
– Мустафа Джемилев тогда был за или против того, чтобы делегировать представителей?
– Я не знаю его позицию, но он не говорил мне ни «за», ни «нет».
– Если бы он сказал вам «нет»?
Каждый из нас делал то, что считал правильным. Но решение принимал Меджлис – это очень важно
– Тогда я не пошел бы. Мустафа Джемилев тоже выигрывал время. Мы все выигрывали время. Мы спасали народ, я спасал свой коллектив, свои предприятия. И каждый из нас делал то, что считал правильным. Но решение принимал Меджлис – это очень важно.
– Вы говорили крымским СМИ, что Крым – субъект России.
– Ничего подобного.
– Это было опубликовано 4 апреля (2014 года – КР).
– Я тогда принимал решения быстро. Мы делали то, что могли, но не выходили за рамки. Не ходили на референдум, на телеканале ATR не вешали русский флаг. Я не могу точно сказать, что я говорил или не говорил. Если я даже что-то говорил, мне не стыдно было бы извиниться, честно.
– Зная то, что вы знаете спустя четыре года после аннексии Крыма, вы бы поступили бы также?
– Я скажу за себя лично: я бы поднимал народ. Все-таки я имел охранные структуры, больше 100 человек было под ружьем, было огромное количество людей, которые готовы были сражаться. Ценой большой крови можно было это сделать… Я сам первый бы возглавил бы все это дело.
– В 2015 году вы стали инициатором акции «Гражданская блокада Крыма». Тогда с материковой части Украины на полуостров прекратили поставлять продовольственные товары, а позже – электроэнергию. Мне кажется, вы собой гордитесь в этом плане. Вы бы повторили блокаду?
– Обязательно повторил бы. Я горжусь тем, что люди, которые были со мной и сделали то, что должны были сделать – свободные люди.
– Энергоопоры подорвали неизвестные?
– Почему неизвестные? Это русские террористы сделали.
– Многие говорят, что это вы. Вроде все очевидно, а вы говорите, что нет.
Власть материковой Украины на тот момент торговала с Крымом – это обезличивало все, что делает гражданское общество
– Очевидно то, что Крым захвачен. Власть материковой Украины на тот момент торговала с Крымом – это обезличивало все, что делает гражданское общество. Это обезличивало те смерти, которые были в Крыму и на Донбассе.
– А то, что Украина электроэнергию поставляла в Крым?
– Позор той Украине. Я имею в виду властям Украины.
– Вы довольны результатом блокады?
– Мы сделали так, чтобы Путину пришлось платить за аннексию Крыма дополнительные деньги. Мы заблокировали ремонт этих электроопор властями Украины, которые были готовы возобновить поставки. Мы не позволили бесчестно торговать с оккупированной территорией. Без нас (крымских татар, – КР) ни одна гражданская инициатива не сработала бы.
– Есть информация от Нацполиции, что изъятое у «Аскера» оружие является боевым. Хотя вы это отрицали.
– Аскер – это гражданское формирование, у которого нет оружия. Оно стоит вместе с пограничной службой и охраняет временную админграницу.
– Чье оружие тогда изъяла Нацполиция и признала его боевым?
– Ну, спросите у полиции.
– Вы не верите им?
– У нас есть документ, на основании которого нам должны дать отдельный батальон внутри, по-моему, 57 бригады морской пехоты.
– Почему тогда ваши батальоны не идут воевать на Донбасс?
– Если мы будем уничтожены на Донбассе, то некому будет освобождать Крым.
– Похоже на то, что вы готовы прямо сегодня брать оружие и идти в Крым. Это так?
Все хотят мира, но когда приходит враг, мы должны готовиться. Он с оружием в руках к нам пришел, и мы с оружием в руках должны готовиться освобождать
– Абсолютно точно. Все хотят мира, но когда приходит враг, мы должны готовиться. Он с оружием в руках к нам пришел, и мы с оружием в руках должны готовиться освобождать. Он должен видеть нашу готовность сражаться за Крым. Когда он ложится спать, он должен думать о том, есть ли рядом с ним наш диверсант, есть ли рядом с ним опасность… У нас должны быть кулаки. Нет государства без армии, не бывает. У нас должна быть своя армия, крымская. У крымскотатарской автономии в составе Украины должна быть, в том числе, и армия.
– Петр Порошенко заявлял, что поддерживает крымскотатарскую автономию. Но речь шла о культурной автономии.
– Он ошибся, потому что мог некоторых вещей не знать. Хотя он должен бы слушать Мустафу Джемилева. Он все-таки – советник президента, и из уст Мустафы Джемилева слова «культурная автономия» никогда не могли звучать. Национально-территориальная автономия была прописана в национальном движении крымских татар. Курултай об этом каждый раз говорил, Меджлис об этом постоянно говорит. Самое главное, чтобы было изменение статьи Конституции.
– Как вы думаете, автономия будет?
Если сказать крымским татарам сейчас, что не будет автономии, это будет сильнейшим ударом. Крымские татары имели свою государственность
– Я думаю, что другого варианта нет. Если сказать крымским татарам сейчас, что не будет автономии, это будет сильнейшим ударом. Крымские татары имели свою государственность. Три раза два наших хана сжигали Москву вообще дотла. Мы потомки этих людей. Поэтому если мы действительно будем видеть, что украинская власть не понимает того, насколько важен свободный Крым в составе Украины, то мы тогда будем требовать вообще своей независимости.
– Если Верховная Рада не поддержит изменения в Конституцию?
– Абсолютно точно. Если это не случится, значит, Меджлис или Конгресс будет принимать решение. Мы найдем еще инструменты, как освобождать Крым. Народ никогда не сложит руки. Даже если потребуется 10 или 20 лет для нашей свободы, мы должны идти к этому. Этот путь неизбежен.
– Вы присутствуете на заседаниях Меджлиса?
– Конечно. Я же вице-президент Конгресса.
– И влияете на повестку, как я понимаю.
– Я стараюсь влиять, да.
– Насколько вы влиятельны, если мы говорим о принятии серьезных решений Меджлисом?
– Я пока не вижу большого влияния. На что-то мы влияем, на что-то мы можем еще сильнее повлиять, если мы все примем решение. Вот это я вижу. Мы можем влиять на активность очень многих людей, пока у нас есть представители, которые говорят и договариваются с властью.
(Текст подготовила Катерина Коваленко)
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: