Чем стала Россия для Сирии?

9 апреля 2018 года, через два дня после очередной химической атаки в Сирии, которую приписывают силам Асада, эксперты Human Rights Watch Лама Факих и Сара Сара Кайяли рассказали о том, как действия Москвы воспринимаются "на земле" – с начала военной операции в сентябре 2015-го до сочинских переговоров в январе 2018 года.

Российское вмешательство в конфликт в Сирии в 2015 году значительно изменило баланс сил в пользу режима Башара Асада. Кремль представляет свое участие как поддержку законного правительства в борьбе с террористами, но в действительности ситуация намного сложнее, и отношение местных жителей к России, выступившей на стороне авторитарного режима, армия которого, по сообщениям правозащитников, причастна к многочисленным военным преступлениям против гражданских лиц, включая применение химического оружия, далеко не однозначно.

Рассказывает Лама Факих – заместитель директора программ Human Rights Watch по Ближнему Востоку и Северной Африке:

– Наша методология может быть резюмирована в трех словах – расследование, информирование, изменение. Мы расследуем нарушения прав человека, изучаем, что произошло, почему и кто виноват. Мы работаем и непосредственно на месте, где совершаются нарушения, и иногда дистанционно. Мы используем инновационные методы для подтверждения свидетельств. Мы информируем о нашей работе, о том, что узнали, через доклады, через видео, через соцсети. Мы стараемся влиять на высшие государственные органы. Эту методологию мы используем и в Сирии, с начала 1990-х годов.

До нынешнего конфликта наша работа в Сирии в основном касалась репрессий против активистов, борющихся за политические права и за права человека, ограничения свободы выражения мнения, пыток, жестокого обращения, исчезновений людей, произвольных задержаний и отсутствия справедливого суда, а также положения курдского меньшинства. В марте 2011 года эти нарушения прав человека привели к протестам и затем – к широкомасштабному конфликту, свидетелями которого мы являемся сейчас.

Наши расследователи работают в разных провинциях страны, в Дамаске и его пригородах, в Хомсе, Идлибе, Алеппо, Ракке, Осаке, Латакии. Мы опрашиваем сирийцев в соседних странах Северной Африки, в Европе, беседуем с перемещенными лицами.

Мы задокументировали нарушения всеми сторонами. Это и правительственные силы, и проправительственное ополчение, и экстремистские группировки, такие как террористическая организация ИГИЛ. Это и ряд вооруженных антиправительственных объединений, и коалиция во главе с США, а также турецкие и курдские силы. Кроме того, мы задокументировали нарушения, совершенные российскими войсками в ходе российских военных операций в Сирии.

Антиправительственные протесты начались в середине марта 2011 года в южной провинции Дераа. Затем они распространились на другие части страны, и силы безопасности постарались их растоптать. Начались масштабные военные операции в разных городах Сирии. Характерные нарушения – произвольные задержания, аресты, в том числе детей и журналистов, пытки, убийства протестующих, отказ в медицинской помощи. Мы смогли установить, что эти нарушения не являются изолированными инцидентами, что это систематические действия и что соответствующие приказы шли с самых высоких уровней.

Мы смогли установить цепочку командования в подразделениях, виновных в этих убийствах. В докладе "Архипелаг пыток", подготовленном на основе бесед с перемещенными лицами, мы установили, что произвольно задерживались десятки тысяч людей. Их удерживали годами, подвергали пыткам, в том числе сексуальному насилию. Задержанные не имели никакого контакта с внешним миром. Во многих случаях у их семей не было информации об их судьбе. В их числе – молодежь, студенты, активисты, журналисты, люди, занимавшиеся гуманитарной помощью, медики. В некоторых случаях насилие также применялось к членам их семей, к детям. Кроме того, мы установили, что нередко этих людей судили несправедливым судом, в том числе военными трибуналами.

Эти нарушения со стороны правительства и его союзников нарастали. В свою очередь оппозиция наращивала свою деятельность и тоже нарушала права человека. Гуманитарная ситуация ухудшалась очень быстро, ряд лиц не имели возможности получить гуманитарную помощь хотя бы базового уровня. К июлю 2012 года военные действия достигли такой точки, что Международный комитет Красного Креста констатировал: Сирия находится в состоянии внутреннего вооруженного конфликта. По мере его развития правительство действовало против целых групп населения, в том числе разрушало дома. Правительственные войска в ходе военных операций против оппозиции проводили массовые казни гражданских лиц.

Применялось и химическое оружие. 21 августа 2013-го весь мир увидел фотографии детей, других гражданских лиц, ставших жертвами химической атаки недалеко от Дамаска. Затем в Сирии имели место десятки других химических атак. Правительство использовало и другие запрещенные виды оружия неизбирательного действия, в том числе кластерные бомбы, зажигательное оружие, тяжелые бомбы, баллистические ракеты. При этом в районах, удерживаемых антиправительственными войсками, не делалось различия между комбатантами и гражданскими лицами. В населенных пунктах атакам подвергались гражданские объекты, в том числе школы, больницы, рынки, скопления мирных граждан.

С 2014 года мы наблюдали случаи, когда власти Сирии не только ограничивали гуманитарную помощь и блокировали ее доставку гражданским лицам, но и не давали возможности мирным гражданам бежать из районов военных действий. Применяя такие незаконные методы, правительственные силы смогли занять районы, ранее захваченные оппозиционными группировками, в Хомсе, в Алеппо. В последние недели этот же метод также использовался в Восточной Гуте.

По мере продолжения военных действий антиправительственные группы также совершали многочисленные нарушения прав человека. Я имею в виду не только незаконные задержания и пытки, но и использование детей-солдат, атаки на объекты гражданской инфраструктуры, захват заложников, казни, действия против женщин и религиозных меньшинств, применение противопехотных мин против мирных граждан, использование их в качестве живого щита. Из тех районов, где базировались антиправительственные группировки, также совершались атаки на гражданских лиц, находящихся на правительственной территории. В некоторых случаях использовались начиненные взрывчаткой автомобили, причем мишенями были школы и жилые районы.

В августе 2013 года мы задокументировали массовые казни и задержания алавитов. Я имела возможность посетить деревни через несколько недель после того, как правительство снова захватывало эти районы, и видела, что происходило там с людьми. Так, более 200 гражданских лиц удерживались в качестве заложников и более 190 из них погибли.

Конфликт по мере его интернационализации становился все более смертоносным. Коалиция во главе с США начала свои удары в Сирии в сентябре 2014 года. Мы задокументировали случаи, когда американская коалиция не принимала никаких мер по защите гражданских лиц и минимизации жертв среди них. Курдские войска при поддержке американской коалиции также совершали нарушения.

В последние месяцы мы наблюдали, что сирийские демократические силы ограничивали возможность людей уходить из районов боевых действий в Ракке и в других местах.

– Какова роль России во всей этой истории?

– Российское правительство начало военную операцию в Сирии 30 сентября 2015 года. При этом роль России в Сирии больше, чем только участие в военных действиях. Российское правительство также помогает Сирии поставками оружия, оказывает дипломатическую поддержку в Организации Объединенных Наций и в ходе переговоров. Кроме того, Россия играет роль в оказании гуманитарной помощи, в осуществлении процессов примирения и восстановления в Сирии.

Военное участие России в сирийском конфликте – весьма дорогостоящее, как в плане цены, которую платят правительство и народ России, так и в плане нарушений прав человека, которые имеют место в ходе российско-сирийских военных наступательных операций. Это не только оказывает разрушительное действие на жизнь гражданских лиц в Сирии, но и плохо влияет на репутацию России в мире.

С момента начала военных операций России в Сирии российско-сирийские воздушные удары привели к жертвам среди гражданского населения, погибли сотни людей. Эти операции проводятся с применением кластерных боеприпасов, в том числе советского производства, а также зажигательного оружия. Это приводит к очень тяжелым, трудноизлечимым ожогам и пожарам. Например, в 2016 году российские и сирийские войска бомбардировали город Алеппо в северной Сирии, который тогда находился в руках антиправительственных группировок. Использовали тяжелые бомбы, кластерные боеприпасы и зажигательное оружие.

Мы не смогли точно определить, в какой мере российское государство было задействовано в недавних наступательных операциях в Восточной Гуте недалеко от Дамаска. Однако сообщения СМИ, заявления правительственных официальных лиц свидетельствуют о том, что РФ весьма тесно сотрудничала с их участниками. Human Rights Watch задокументировала использование запрещенных боевых средств, в том числе кластерных бомб и зажигательного оружия. Кроме того, сирийское правительство по-прежнему получает оружие от России и Ирана, несмотря на многочисленные свидетельства нарушений со его стороны. Все свидетельствует о том, что эта поддержка продолжается.

В октябре 2015 года государственное агентство Сирии SANA News передало сообщение директора "Рособоронэкспорта", что военно-техническое сотрудничество России и Сирии будет продолжаться, что Россия будет продолжать направлять оружие в Сирию. Согласно данным Стокгольмского института исследования проблем мира (СИИПМ, Stockholms internationella fredsforskningsinstitut) в 2018 году Россия по контракту 2016 года поставила Сирии десять танков Т-62.

Россия также участвует в оказании гуманитарной помощи, в процессах примирения и восстановления в Сирии, особенно через Центр по примирению на базе ВВС Хмеймим. Согласно Центру, после окончания военных действий в Алеппо в 2016 году были проведены работы, в частности, по очистке улиц от последствий разрушений. Кроме того, проводятся операции по разминированию.

Россия 11 раз использовала право вето в Совете Безопасности ООН для того, чтобы спасти своих сирийских союзников от санкций, от осуждения или от привлечения к ответственности в Международном уголовном суде. В последнее время Россия делала это для того, чтобы не возобновлялось совместное расследование со стороны ООН и Организации по запрещению химического оружия, имеющее целью выяснить, кто виноват в применении химического оружия в Сирии.

Россия активно участвует в переговорах, направленных на прекращение конфликта и создание переходного правительства. В Астане с участием России проводились переговоры между правительственными и антиправительственными группировками, были достигнуты некоторые договоренности. Однако на месте эти договоренности были проигнорированы. В частности, правительство провело военные операции недалеко от Дамаска и в Идлибе, это сделало невозможным достижение целей достигнутых соглашений. В феврале для того, чтобы разрешить конфликт, Россия создала Сирийский национальный конгресс, но его работа оказалась неэффективной, – сказала Лама Факих.

Говорит Сара Кайяли – исследователь по Сирии Human Rights Watch:

– Сейчас сирийское правительство контролирует большую часть страны, при этом остались территории, находящиеся под контролем других групп. Это, в частности, поддерживаемые США сирийские демократические силы, террористическая организация ИГИЛ.

​Территориальные приобретения сопровождались огромными человеческими и материальными жертвами. Например, по оценке Всемирного банка, данной в июле 2017 года, в Сирии было уничтожено около половины медицинской инфраструктуры. Страна потеряла шесть миллиардов долларов ВВП. Восстановление будет стоить 300 миллиардов.

В 2011 году в Сирии жило 20 миллионов человек. Около полумиллиона погибли, 11 миллионов – либо внутренние перемещенные лица, либо беженцы в других странах. Огромное количество людей пропали без вести. Сирийское общество разобщено, разделено. Мы не видим, как в ближайшем будущем это разобщение можно преодолеть.

Возврат сирийским правительством под свой контроль территорий приводит к изгнанию, исходу многих перемещенных лиц. Люди уходят на оппозиционные территории, им приходится бежать в Идлиб – это один из оставшихся оплотов антиправительственных групп в Сирии.

По нашим данным, в Алеппо насчитывалось до 35 тысяч перемещенных лиц, а в Гуте до 4 апреля их было около 83 тысяч. Эти люди не только теряют свои жилица, они также лишаются документов на имущество, удостоверений личности. Они не могут вернуться, даже если этого хотят. В тех областях, которые были возвращены себе правительством Сирии, многие мирные граждане не чувствуют себя в безопасности. Даже те территории, которые вернулись под контроль сил Башара Асада три года назад, до сих пор не восстановлены.

Граждане боятся, что после возвращения сирийское правительство будет силой призывать их на военную службу, задерживать, мстить им за то, что они проживали на территориях под контролем оппозиции. Согласно данным Агентства ООН по делам беженцев, вернувшихся очень мало, в основном это дети и те, кто уже старше призывного возраста.

Эти страхи небезосновательны. Недавно в публичный доступ попала база данных лиц, разыскиваемых сирийским правительством. В этой базе данных полтора миллиона человек. Правительство преследует людей, которых связывает с так называемой оппозицией, их задерживают, у них отнимают имущество. Все это создает огромный барьер на пути возвращения.

– Что Россия прежде всего должна сделать в Сирии?

– Прежде всего России необходимо реабилитировать себя, вернуть доверие тех, кто пострадал от конфликта.

Необходимо добиться ответственности и исполнения законов. Россия частично ответственна за нарушения, поскольку она участвует в военной операции. Россия также содействовала дипломатическому прикрытию сирийского правительства, это тоже увеличивает ее ответственность.

России не стоит использовать свое право вето в Совбезе ООН для того, чтобы защищать правительство Сирии от юридического преследования за военные преступления. Не следует блокировать решения, касающиеся применения химического оружия сирийской властью. России также необходимо перестать применять кластерные и зажигательные бомбы в Сирии, и она должна потребовать, чтобы правительство Сирии тоже не применяло их. России необходимо добиться большей прозрачности своих действий, особенно это касается различных атак, и компенсировать ущерб от этих атак. Также России следует потребовать от сирийского правительства, чтобы оно предоставило доступ гуманитарных организаций в районы, охваченные нуждой.

Приоритетный вопрос – обеспечение соблюдения прав детей, и это одно из наиболее ужасных нарушений права человека, одна из ключевых причин беспорядков и неспокойной ситуации в Сирии. России необходимо подумать о судьбе произвольно задержанных, находящихся под незаконным арестом, требовать их освобождения. Необходимо также создавать независимую комиссию по делам этих людей, обеспечить доступ к местам содержания таких людей и контроль над этими местами.

Российское правительство должно потребовать от правительства Сирии, чтобы не было законов, которые препятствуют осуществлению прав человека и гражданина – права на выражение мнения, права на собрания. Нарушение этих законов приводит к огромному количеству задерживаемых лиц – студентов и других, кто пытается реализовать свои права в Сирии.

Наконец, необходимо обеспечение недискриминантного отношения к людям, возвращающимся на свои места. Это важная часть постконфликтного восстановления сирийских территорий. Необходимо, чтобы это восстановление было устойчивым, чтобы люди получали непосредственную выгоду от такого восстановления, чтобы они были лояльны не из необходимости, а по своему желанию. Нужно изучать потребности людей, чтобы у них были гарантии, что международное право не будет нарушаться. Надо обеспечить, чтобы финансирование не пропадало, чтобы оно использовалось не на политические, а только на заявленные цели. Требуется прозрачность, которая позволит доставлять помощь тем, кому она нужна. Необходим четкий и неукоснительный мониторинг соблюдения прав человека – особенно на территориях, которые были возвращены сирийскому правительству недавно.

Если говорить о переходе к бесконфликтной ситуации в Сирии, если мы думаем о будущем Сирии, которое позволяет гражданскому населению жить в благополучии, это минимальные требования, – уверена Сара Кайяли.