Нефть в обмен на наемников: зачем России война в Сирии

Удалось ли России победить или хотя бы ослабить ИГИЛ, как об этом заявлял Владимир Путин? Какие цели Москва преследует в Сирии и какую роль играет в дестабилизации региона? Стоит ли ждать эскалации на Ближнем Востоке?

На эти и другие вопросы в проекте «Дневное шоу» в эфире Радио Крым.Реалии в беседе с ведущим Павлом Казариным отвечает военный журналист Юрий Мацарский.

– Что сейчас происходит с Исламским государством? Российский президент перед выборами утверждал, что эта угроза чуть ли не сведена на нет.

– ИГИЛ никуда не делся. Раньше он контролировал примерно половину Сирии и Ирака. Сейчас все уже не так: в Сирии порядка 3-4 процентов территории остаются под полным контролем ИГИЛ, а там, где формально чья-либо власть установлена, ситуация часто половинчатая. То есть днем в деревне власть у проправительственных или оппозиционных сил, а ночью – у джихадистов. Яркий пример – город Киркук в Ираке, где я был в 2016 году. Он находился на переднем крае борьбы, там почти каждый день обнаруживали очередную ячейку ИГИЛ. Население города – около миллиона человек. Так вот, днем он под формальным контролем сил Ирака – армия, полиция и так далее – а ночью бойцы уходят с блокпостов, городом заправляют совсем другие силы. Тех, кто работают на Багдад и имели неосторожность попасться джихадистам, казнят.

– Но по факту ареал обитания ИГИЛ, если можно так выразиться, сократился?

– Дневного обитания, да. После всех поражений ИГИЛ вернулся в свою колыбель, где он понимает, как действовать, в нелегальном, подпольном положении. Кроме того, радикальные исламисты перебрались в Афганистан, где вступают в конфликт и с властями, и с талибами, а также в Пакистан и на Филиппинские острова. ИГИЛ очень хорошо себя чувствует на Синайском полуострове, на границе Египта, Израиля и Сектора Газа. Так что победы в Сирии и Ираке, давшиеся огромной ценой, зачастую приводили к распространению этого движения в других точках.

– По-вашему, Владимир Путин борется с Исламским государством из искренних побуждений?

– ИГИЛ ему пришелся очень кстати – такая внешняя пугалка. Если бы не они, можно было бы придумать кого угодно. Надо отметить, что путинский режим приложил руку к становлению Исламского государства за счет гонений мусульман на Северном Кавказе и в Поволжье. Очень многие сунниты оттуда восприняли начавшийся в 2011 году конфликт в Сирии как священную войну. Соответственно, многим из них помогли перебраться на Ближний Восток. В ИГИЛ тогда состояли тысячи людей из российских регионов. У его собственной радиостанции в 2015-2016 годах было несколько часов русскоязычного вещания.

– Есть ли какой-то способ стабилизировать обстановку на Ближнем Востоке?

– Можно с уверенностью сказать одно: те, кто приходит туда с оружием в руках, никак не способствуют стабилизации. Россия со своей стороны применяет высокоточные вооружения не для того, чтобы бомбить военные объекты исламистов, а чтобы уничтожать объекты гражданской инфраструктуры вроде больниц и убежищ, подавляя волю к сопротивлению противостоящих сил.

– Зачем это все России?

– Она помогает Башару Асаду удержать власть и поставками вооружений, и наемниками. Более того, мне кажется, что без вмешательства Москвы сирийскому президенту пришлось бы очень сложно. Владимир Путин явно действует в пику Западу, хотя я не исключаю, что они с Башаром Асадом испытывают друг к другу еще и личную симпатию. Есть еще данные о том, что в обмен на помощь наемников близкие Кремлю олигархи получают доступ примерно к трети сирийской нефти.

– А США намерены уйти из Сирии?

– Президент Дональд Трамп хочет не просто уйти из Сирии, а заменить американское присутствие союзным арабским контингентом, разместив его на тех же самых базах на севере Сирии и на подконтрольных курдам территориях. То есть, по сути, это тактика распространения влияния США. На самом деле долгосрочной стратегии у них нет, а сирийская оппозиция не смогла предложить надежных лидеров, на которых можно было бы положиться. Война в Сирии идет восьмой год, и конца этому не видно. Сейчас временный перевес на стороне Башара Асада, но все может поменяться в любой момент. Мне кажется, что Запад еще не готов окончательно ввязаться в эту бойню и стать одной из тех сторон, которые не считаются с потерями.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)