В поисках «предателей»: мишени российских спецслужб в Крыму и на материковой Украине

В понедельник Служба безопасности Украины официально объявила о предотвращении похищения проживающего в стране гражданина России, который в 2014 году переехал в Украину «в знак несогласия с агрессивной политикой Кремля». На сайте ведомства сообщается, что для выполнения «грязной» работы по организации похищения российские спецслужбы наняли группу жителей Харьковской области во главе с бывшим работником милиции. Руководитель группы поручил похищение представителям местного криминалитета, заплатив им за это 23 тысячи долларов. Преступники планировали выкрасть эмигранта по месту его жительства и передать организаторам похищения в условном месте на территории Харьковской области. Те же, в свою очередь, намеревались затем переправить жертву через границу для передачи представителям российских спецслужб.

Это уже не первая попытка похищения российских эмигрантов в Украине. В 2016 году российские спецслужбы пытались насильно доставить в страну бывшего офицера ФСБ Илью Богданова. После освобождения сотрудниками СБУ Богданов заявил, что его похищение было организовано ФСБ и ГРУ. Похищения людей регулярно происходят и в аннексированном Россией Крыму. Некоторые из похищенных обвиняются затем в подготовке «диверсий» и работе на украинские спецслужбы.

О том, по какому принципу Кремль выбирает своих жертв, и кто одобряет преступления против российских граждан на территории другой страны, Крым.Реалии пообщались с бывшим депутатом Госдумы России, единственным из парламентариев, проголосовавшим против аннексии Крыма, Ильей Пономаревым.

«СБУ не называет имени россиянина, которого на днях пытались похитить. По моей информации, этот человек, как и Богданов, в прошлом имел опыт работы в силовых структурах. При этом в данном случае принципиальное значение имеет даже не то, обладал ли он какой-то важной информацией, но сам факт его службы в подобных организациях. Для Москвы было крайне важно продемонстрировать, что они способны «достать предателя» где угодно. При этом под «предателем» они понимают в первую очередь тех, кто когда-либо работал на государство или лично на Путина. В первую очередь сюда относятся, конечно, люди в погонах, дававшие присягу», – отмечает бывший российский депутат.

При этом, по мнению Ильи Пономарева, самый большой риск оказаться следующей мишенью российских спецслужб или отдельных олигархов – это иметь личных врагов в российской элите.

«Конечно, существует понятие «интересов Кремля», но также существует и множество частных интересов, которые играют ключевую роль в каждом отдельном случае. Самое большое преступление Путина – это создание системы, которая не только не наказывает, но и поощряет преступные «инициативы» своих членов. Эти люди могут быть как силовиками, так и просто близкими к Путину олигархами. Скорее всего, даже внутри спецслужб такие приказы отдаются неофициально, и для непосредственного их исполнения привлекаются люди со стороны, к примеру, давно сотрудничающие с заказчиками криминальные авторитеты. Вот почему убийство бывшего депутата Дениса Вороненкова организовал по приказу ФСБ бывший муж Марии Максаковой Владимир Тюрин. Если бы ФСБ взялась организовывать эту операцию самостоятельно, им было бы гораздо труднее спрятать ведущие к ним следы», – рассуждает Пономарев.

Бывший российский депутат считает: именно совпадение «статуса» человека как предателя в глазах Путина или спецслужб и заинтересованность того или иного высокопоставленного лица в расправе над ним создает высокий риск, что такого человека попробуют «достать» даже за рубежом.

«У большинства жертв Кремля на момент отъезда существовал серьезный конфликт с могущественными врагами. Вороненков не покинул бы Россию, если бы у него не было на тот момент активного конфликта с генералом ФСБ Олегом Феоктистовым. Лесина подтолкнул к отъезду конфликт с главным акционером банка «Россия» Юрием Ковальчуком. Деятельность Литвиненко создавала риски для главы ФСКН Виктора Иванова. Что касается покушения на Амину Окуеву и Адама Осмаева, то судя по всему, оно изначально было «инициативным»: Кадырову предложили их «достать», и он согласился. В дальнейшем, возможно, это стало делом чести для него, а может, и были затронуты его бизнес-интересы. В любом случае, из-за обилия разных заказчиков на разных уровнях очень трудно предугадать следующие жертвы и попытаться как-то защититься. В этих убийствах, похищениях и покушениях нет какой-то единой логики», – перечисляет Пономарев.

При этом, по мнению бывшего российского парламентария, в описанной им закономерности тоже встречаются исключения.

«К примеру, покушение на Скрипаля напоминало целенаправленную политическую акцию, о которой Путин должен был быть осведомлен. При этом мне не известно, чтобы у отравленного в Солсбери бывшего офицера ГРУ были серьезные личные враги. С другой стороны, возможны и случаи, когда человек не попадает в категорию «предателей», то есть является не «перебежчиком», а последовательным диссидентом. Однако если он приносит существенный вред Кремлю, союзным ему отдельным олигархам или криминальным авторитетам, он точно так же может стать мишенью. В этом случае, чем больше человек имеет в рядах элиты репутацию серьезного и практичного, тем выше уровень опасности, которой он подвергается.

Например, я не раз слышал, что некоторых известных российских оппозиционеров в Кремле считают чуть ли не «городскими сумасшедшими», и это является своеобразной «охранной грамотой» для таких людей, даже если на самом деле они работают эффективно. А с другой стороны, я знаю журналистку, которая занимается расследованиями зарубежных связей русской мафии и в процессе своей работы «задевает» очень серьезных людей. Я могу сказать, что она действительно рискует. При этом она сотрудничает с целым рядом людей, которых российские элиты не воспринимают как глубоких и серьезных противников. Фактически, они занимаются одним и тем же, пользуются одинаковыми материалами, но степень опасности, которой они подвергаются, разнится из-за разницы в их репутации в глазах российских элит», – поясняет Илья Пономарев.

Уровень известности «объекта» в обществе, в свою очередь, может стать фактором, влияющим на форму расправы, говорит Пономарев.

«Людей «низкого уровня» могут похищать, чтобы потом организовывать над ними показательные процессы. Вспомним, как похитили из Киева моего помощника Леонида Развозжаева. Кроме того, их легче оговорить и сломать, чем публичных, хорошо известных людей. С более серьезными фигурами так не пройдет, и их просто убивают», – отмечает Илья.

Что же касается «крымских диверсантов», по словам бывшего российского парламентария, здесь часто используется сходный механизм: похищение людей с целью организации показательных процессов над ними. Однако Илья Пономарев подчеркивает: это совершенно разные процессы. В случае с Крымом инициатива расправ рождается, как правило, в самих спецслужбах, идет «снизу», а жертвы выбираются почти случайным образом.

«Здесь работает та же логика, которую я видел на Северном Кавказе и в Татарстане, когда люди просто зарабатывали себе звезды на погоны на фоне очередной истерии по поводу «борьбы с исламским подпольем». Ради этого многие дела просто фабриковались или провоцировались. Это стало настоящей фабрикой карьерного роста. В Крыму используется тот же механизм», – считает он.

Сам Илья Пономарев надеется: поскольку он всегда являлся последовательным противником Путина, формально он не попадает в категорию «предателей», а потому «сигнал сверху» на его устранение маловероятен. Однако бывший депутат признает: предугадать действия «инициативников» более низкого уровня невозможно.

«К примеру, киллер из Санкт-Петербурга Артур Денисултанов-Курмакаев, совершивший первое нападение на Осмаева и Окуеву под видом французского журналиста Алекса Вернера, вначале «примерялся» и ко мне. Я встречался с ним, но затем почувствовал опасность и прекратил общение. Вполне возможно, что он просто решил на мне заработать, найдя себе подходящую цель, а потом предложив свои услуги потенциальным заказчикам. И от таких вещей просто невозможно застраховаться», – подытожил Илья.