Рано утром 18 мая 1944 года в дома крымских татар ворвались вооруженные советские солдаты. Они объявили коренному народу Крыма, что те являются «предателями Родины», и дали несколько минут на сборы. Людей погрузили в вагоны, в которых перевозили скот, и выслали в Узбекистан, Казахстан, Таджикистан. Небольшие группы людей попали в Марийскую АССР, на Урал и в Костромскую область России.

Историки называют эту трагедию одной из наиболее быстро проведенных депортаций в истории человечества. Однако, кое-что люди успели взять с собой, они пронести эти важные для них вещи через годы принудительного выселения… Эти вещи вернулись в Крым вместе с их владельцами.

Коран и марама

Гульшан Меметовой было пять лет, когда в их дома рано утром очень настойчиво постучали. Там находились мама Гульшан, ее родная тетя с инвалидностью и трое детей, Гульшан – самая младшая в семье. Говорит, что хорошо помнит, как им дали на сборы 15 минут, а потом вытолкали в спину из собственного дома.

«Но я скажу вам, солдаты разные попадались. Вот, например, у соседки, у нее вообще пятеро детей было. К ним, когда пришли – предупредили, что везут вас далеко. Возьмите с собой все, что сможете унести. Разные люди, разные были. Как и в любой национальности: есть хорошие, а есть плохие», – вспоминает Гульшан.

​Мать Гульшан успела схватить коран и надеть мараму (женское покрывало на голову). Коран ей подарила еще ее учительница, в 1890 году. Священная книга мусульман прошла весь путь тягот и лишений, сейчас она стоит на почетном месте в специальной подставке.

​Эту семью, как и многие другие, депортировали в Узбекистан, пока отец был на войне. Возвратившись домой с войны, он очень долго искал свою семью. Им удалось встретиться только через два года. Меметовы пытались вернуться в Крым дважды. Но получилось приехать и остаться жить на полуострове только в 1990 году.

Рассуждая о том, что же так сильно тянуло домой, Гульшан сравнивает Крым с магнитом: «Он независим от тебя, он притягивает, и ты ничего не можешь с этим поделать. Здесь же все родственники родились: бабушки, дедушки, прабабушки, прадедушки – и всю жизнь прожили. Вот я сейчас говорю, а у меня мурашки по коже». В небольшом доме Меметовых сегодня все пропитано крымскотатарской культурой. Главная гордость – сервант, заставленный аутентичными вещами. Мы просим выйти на улицу и сделать несколько кадров во дворе. Она соглашается, но просит несколько минут, чтобы надеть мараму. Гульшан старательно убирает волосы под белоснежное покрывало, внимательно смотрит на себя в зеркало, а потом, поворачиваясь к нам, спрашивает: «Ну как, красивая?».

Кувшин и диплом

В возрасте восьми лет Пакизе Сейтосманова узнала о депортации не понаслышке. Ее, родителей, братьев и сестер так же, как и всех крымских татар, принудительно вывели из дома и увезли в неизвестном для них тогда направлении. Отец девочки, Абдульвааб Алиев, был учителем географии по образованию. Еще по дороге, сидя в закрытом вагоне, он понял, что везут его с семьей на Урал.

Он был одним из последних выпускников Медресе Зинджирлы (средневековое высшее духовное училище в Бахчисарае, построенное в 1500 году). Диплом отца сохранился до сегодняшнего дня. Диплом учебного заведения выдавался на двух языках – русском и арабском. На пожелтевших от старости листах – информация о студенте, список предметов, оценки и круглая печать. Чтобы увидеть весь документ, его пришлось собирать по кусочкам, словно пазл, и раскладывать на столе.

Когда приказали быстро собирать вещи, Абдульвааб начал упаковывать книги, которыми были заставлены все полки в доме – от пола до потолка. Увидев это, один из солдат отобрал у мужчины сумку с самыми ценными книгами и унес в неизвестном направлении. Пакизе вспоминает, что, услышав команду: «Собрать самое ценное» – восьмилетняя девочка ушла послушно укладывать свои игрушки.

Однако, когда и их запретили брать – она вытащила игрушечный глиняный кувшинчик, покрытый коричневой глазурью, и спрятала его в мешке с зерном. Находку обнаружили уже по приезду на Урал. Там их расселили в деревянные двухэтажные дома.

Только в 2004 году семья Сейтосмановых вернулась в Крым. Пакизе на тот момент уже была бабушкой двух внуков. Неизменным осталось одно – маленький кувшинчик, который она хранила на протяжении всего времени разлуки с родиной, она привезла его домой ровно через шестьдесят лет.

Все обвинения в «массовом коллаборационизме» с крымских татар были сняты в 1967 году. Но вернуться на полуостров им разрешили лишь в 1989 году. Согласно различным официальным оценкам, в местах спецпоселений умерло от 20% до 25% представителей народа. По неофициальным данным (самопереписи крымскотатарского национального движения), число смертей достигло 46%.