В последние дни в столице Ирана Тегеране нарастает волна массовых протестов. Как пишут местные СМИ, недовольство связано с падением курса иранского риала по отношению к доллару, а также с возрастающими тратами на зарубежные военные операции, в первую очередь в Сирии. На стране, которая с трудом обеспечивает себя продуктами питания и вынуждена их импортировать, эти изменения отражаются болезненно.
Участники протестов, недовольные вмешательством Ирана в конфликты на Ближнем Востоке, скандируют на улицах: "Отстаньте от Сирии, займитесь нами", "Ни Газа, ни Ливан, жизнь отдам лишь за Иран" и даже "Смерть Палестине".
Это было бы сопоставимо с тем, если бы в России, которая также участвует в конфликте в Сирии, люди вышли бы на демонстрации в Москве с лозунгами "Отстаньте от Сирии" и потребовали бы прекращения военной операции, из-за того, что внутри страны ухудшилась экономическая ситуация.
Что привело к массовым протестам в Иране, почему это важно для мировой политики?
Продолжение новогодних протестов
Нынешние протесты в Тегеране следует рассматривать не как изолированную вспышку недовольства, а как продолжение зимних событий. Серия антиправительственных выступлений началась в различных городах Ирана в декабре 2017 года, продолжалась в январе 2018-го и, то затихая, то вновь набирая силу, докатилась до лета 2018 года.
В декабрьских и январских акциях приняли участие, по разным оценкам, от 40 до 400 тысяч человек, а протестами были охвачены не менее 50 городов. Протесты начались в консервативном городе Мешхед, а их инициаторами были представители иранской элиты, критикующие президента Хасана Роухани. Среди них были Ибрагим Раиси, уроженец Мешхеда и в прошлом главный соперник Роухани на президентских выборах, а также его тесть, пятничный имам и глава религиозной общины Мешхеда Сеид Ахмад Аламулхуда.
Многочасовые намазы, которые проводил Аламулхуда, зимой фактически превратились из религиозных проповедей в политические выступления. Он призывал к протестам против Роухани всех, кто был недоволен экономическими проблемами. Но гнев иранцев оказался так велик, что движение почти сразу вышло из-под контроля режима и распространилось на различные регионы. Причем в центре критики оказался уже не только Роухани, но вся система исламской республики.
Правительству удалось сбить накал страстей, арестовав около 4000 участников волнений, еще около 20 погибли во время разгона протестов. Но выступления время от времени продолжались в разных регионах, иногда переходя в нападения на правительственные здания и стычки с полицией.
Выступления, которые начались как социальные протесты против повышения цен на продукты питания, постепенно приобрели политический характер. Зазвучали разнообразные требования: от вывода войск из Сирии до ликвидации системы исламской республики, от требований демократии западного типа до монархических лозунгов.
Промышленные рабочие организовывали многочисленные забастовки и демонстрации из-за задержек различных выплат, отстающего от инфляции роста зарплаты, сокращений, несправедливых временных контрактов, роста поденного труда, отсутствия пенсионных систем для многих работников, а также аресты лидеров забастовок. На некоторых демонстрациях скандировали лозунг "Нан, кар, азади" – "Хлеб, работу, свободу".
В других случаях, вопреки закону исламской республики, женщины публично снимали хиджабы и платки – в знак протеста их они надевали на палку и демонстрировали толпе.
В протестах принимали и принимают участие представители самых разных социальных слоев – от рабочих крупнейших фабрик и студентов университетов до владельцев магазинов. Именно последние проявили особую активность. В Ширазе 26 июня прошла большая демонстрация под лозунгами: "Реза шах, да благословит Аллах твою душу" (такие же лозунги в Иране были и во время январских протестов) и "Долой правление ахундов" (религиозных мусульманских правоведов).
Назад к санкциям
В Иране правительство субсидирует цены на продукты питания, поэтому рост цен воспринимается как результат политических решений. В этой оценке есть доля истины: Иран не настолько богат, чтобы одновременно финансировать крупномасштабную войну и кормить собственное 80-миллионное население, покупая продукты за рубежом за валюту. А его собственное отсталое сельское хозяйство не способно прокормить все население.
Бывший президент США Барак Обама согласился в 2015 году на так называемую "ядерную сделку" – пообещал постепенно снимать санкции с Ирана в обмен на отказ Тегерана от производства ядерного оружия. Но нынешняя администрация США по сути отказалась от "ядерной сделки", посчитав, что Иран не выполняет свои обязательства по отказу от ядерной программы.
США восстановили санкции вскоре после того, как премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в начале мая обвинил Иран в нарушении условий сделки и представил в ООН "ядерное досье". В объемном пакете документов, по мнению Нетаньяху, содержатся доказательства того, что Иран продолжает обогащать уран и проводить испытания ядерного оружия.
Но все же именно внешняя экспансия Ирана стала одной из главных причин возвращения санкций, разрушительных для и без того нестабильной иранской экономики. Госсекретарь США Майк Помпео потребовал от Ирана прекратить всяческую поддержку действующих на Ближнем Востоке вооруженных группировок, в частности "Хезболлы" и ХАМАСа. Отдельным пунктом в его списке требований числится "вывод всех сил" Ирана из Сирии. Если Тегеран не выполнит условия, его ждет "беспрецедентное финансовое давление" и, скорее всего, запрет на экспорт иранской нефти.
Ужесточение американских санкций уже вызвало падение риала: курс иранской валюты за год обвалился почти на четверть по отношению к доллару.
В "шиитском полумесяце"
Иранцы глубоко увязли в политических проблемах Ближнего Востока. За последние два десятилетия они создали огромную империю – так называемый "шиитский полумесяц" – наводнив своими войсками и дружественными шиитскими повстанческими группами Ирак, Сирию, Ливан и Йемен, в значительной мере увеличив свое влияние в регионе.
Согласно оценке ведущего российского ираниста Владимира Сажина, только на территории Сирии на стороне режима Асада сражается до 80 тысяч бойцов иранских и проиранских вооруженных формирований, набранных со всего региона. По данным иностранных разведслужб и НКО, правительство шиитского Ирана обеспечивает их оружием, топливом, зарплатой.
Так, иранцы финансируют одну из лучших армий в регионе – воинственную ливанскую шиитскую милицию "Хезболла", которая насчитывает от 20 до 30 тысяч бойцов. Именно они противостоят Израилю, в значительной мере контролируют Ливан, а теперь еще и часть Сирии. На содержании Тегерана находится и гражданская инфраструктура "Хезболлы": сеть недорогих или бесплатных школ, больниц и транспорта, охватывающая около 1,5 млн ливанских шиитов.
Иран финансирует и обеспечивает кадровыми офицерами и оружием иракское 100-тысячное ополчение "Хашд-аль-Шааби" (оно стало главной силой, противостоящей радикальным суннитским исламистам во время гражданской войны в Ираке), помогает 100-тысячной армии повстанцев-хуситов в Йемене, финансирует движение ХАМАС в Палестине.
Но войны, как и финансовая помощь режиму президента Сирии Башара Асада, больно бьют по иранской экономике, которая и без того страдает от множества проблем.
По данным Владимира Сажина, только в 2013 году на поддержку режима Асада Тегеран выделил $15 млрд, в 2015 году на те же цели было направлено примерно $8-9 млрд.
Впрочем, существуют и более скромные цифры, например бывший советник президента США по вопросам национальной безопасности Герберт Макмастер называл цифру $16 миллиардов за все шесть лет.
Тем не менее, говоря об Иране, нельзя оперировать точными суммами – данные по тратам на вооружение и помощь другим странам почти всегда скрыты. Как отмечают эксперты-иранисты, это служит неисчерпаемым источником для коррупции.
Экономика, санкции и нефть
Несмотря на то, что в экономике Ирана наметился некоторый рост, скорее всего, он будет остановлен новыми санкциями.
У иранской экономики на сегодняшний день три ключевые проблемы: неэффективность госпредприятий, нефтяная зависимость и санкции.
Как и в России, государство и приближенные к нему люди и силовики (в Иране они связаны с Корпусом стражей Исламской революции и духовенством) контролируют большую часть ВВП. Все крупные предприятия находятся в собственности государства или аффилированных с ним лиц. Государственные компании и религиозные фонды получают субсидии и госзаказ, поэтому они не имеют стимулов для эффективного развития, а некоторые из них и вовсе освобождены от уплаты налогов. Донором иранской экономики при этом являются небольшие предприятия частного сектора и самозанятые.
Безработица в Иране держится на высоком уровне – примерно 13%, а среди молодежи доходит до 30%, и это с учетом того, что население в возрасте до 35 лет в Иране сегодня составляет больше 60% населения. Подобная система сейчас может существовать лишь благодаря высоким ценам на нефть.
Экономист Андрей Мовчан отмечает, что современная иранская экономика – будущее России. Нефть является главной статьей экспорта, поэтому государство зависит от колебаний ее цены. Если стоимость нефти падает, приходится сокращать расходы. В то же время из-за внешней политики, направленной на конфронтацию с США, Иран оказался отрезан от части современных технологий. Это делает практически невозможной эффективную модернизацию промышленности. Например, из-за устаревших технологий себестоимость добычи нефти в Иране в два раза выше, чем в России. В таких условиях Иран обречен в лучшем случае на экономический застой.
Центральная проблема страны в том, что она встроена в мировую экономику в качестве экспортера сырья, то есть занимает в ней низкое положение. В то же время санкции не позволяют Ирану выйти на новый уровень, например, стать экспортером ПО или оружия, как Израиль.
Диктатура
Другая важная проблема Ирана – политическая. Фактически Иран является религиозной авторитарной диктатурой с элементами парламентской демократии. Однако многие иранцы не понимают, почему они должны подчиняться никем не избранному аятолле Али Хаменеи. Если бы его правление сопровождалось высокими экономическими показателями, прагматичные иранцы, возможно, и приняли бы его режим.
Профессор социологии Ахмад Садри считает, что "реликтовый характер" Исламской Республики является основной политической причиной восстаний.
Глубоко внутри авторитарной системы Ирана есть, как выражается Садри, "отчаянно бьющееся внутри непоколебимого теократического экзоскелета крошечное демократическое сердце" – в виде выборной президентской и парламентской власти. Именно благодаря выборам система продолжает существовать, "несмотря на чудовищную бесхозяйственность во внутренней и внешней политике элиты страны".
Голосуя на выборах за одну из шести политических групп и лидеров, иранцы надеялись улучшить свое положение. Правда, допуск кандидатур к президентскому и парламентскому голосованию зависит от решения Совета Стражей Конституции, который курируется верховным лидером. Более того, на выборах иногда происходят фальсификации.
Но все же на избранного президента Хасана Роухани возлагали большие надежды – многие верили, что он улучшит положение экономики и прекратит репрессии против критиков режима. Этого не случилось.
Конституция Ирана устроена таким образом, что три четверти власти в руках верховного лидера – рахбара. Он не избран народом, религиозный "правовед" управляет страной перманентно. Он также обладает огромными полномочиями: руководит вооруженными силами, внешней политикой, обладает правом вето в отношении решений президента и кабинета министров, а также в отношении решений, принятых парламентом, он также назначает верховного судью.
Больше половины иранской экономики находится под контролем рахбара, духовенства и силовиков, которые не подчиняются президенту и парламенту. Садри отмечает, что "демократически избранные президент и парламент – не говоря о средствах массовой информации и рядовых гражданах – не знают способов, с помощью которых они могли бы подвергнуть проверке полномочия и деятельность верховного лидера. В результате система осталась непрозрачной, слепой к собственным недостаткам и неспособной адаптироваться к изменяющимся внутренним и внешним условиям".
Дело осложняется тем, что страной управляют старики: рахбару 80 лет, его окружение тоже немолодо.
Новая революция?
Иран – страна революций. Революция 1979 года изначально носила социальный характер. Рабочие и специалисты захватили сотни промышленных предприятий, заводы оказались в самоуправлении трудовых коллективов. Более того, на какое-то время рабочие советы, которые избирались фабриками, в ряде районов прорвались к власти. Аятолла Рухолла Хомейни, который привел Иран к формату Исламской Республики, изначально завоевал доверие иранцев благодаря нейтральной социалистической риторике.
Но вскоре движение было разрушено, заводы отошли в собственность государства. А духовенство, мобилизовав своих сторонников, создало нынешний теократический режим во главе с религиозным лидером, проповедующим экспорт шиитской исламской революции.
Экспансия, экспорт исламской революции стали реальностью. Но именно они, по мнению большинства востоковедов, привели к подрыву экономики. И высокие цены на продукты, и санкции – следствие постоянных войн, обеспокоенности могущественных государств ростом иранского влияния.
Точно нельзя сказать, произойдет ли в Иране новая революция. Когда-нибудь, вероятно, это случится – история ХХ-ХХI веков показала, что авторитарные режимы нестабильны. Но крайне сложно предсказать, когда именно это произойдет и какие примет формы.
Но режим постепенно утрачивает стабильность – несмотря на репрессии, протесты в Иране не затихают. А они прямо указывают на политический и экономический тупик, в котором оказалась страна.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: