Из России: «Мы приближаемся к 37-му»

Российский кинорежиссер Елизавета Стишова отдаст премию, полученную за дебютный полнометражный фильм на фестивале в Карловых Варах, пожилым родителям Олега Сенцова и Кирилла Серебреникова. Об этом она заявила в воскресенье на церемонии закрытия фестиваля. Слова в поддержку Серебреникова и Сенцова, голодающего в российской колонии уже 57-й день, звучали на фестивале не только из уст россиян: с речью в поддержку коллег выступила также режиссер Раду Жуде из Румынии, получившая в Карловых Варах главный приз – "Хрустальный глобус".

Заявление в поддержку Олега Сенцова выпустил также Чешский союз кино и телевидения (FITES), организовавший в Карловых Варах специальный показ фильма Сенцова "Гамер", встречу с обсуждением его дела и сбор подписей за освобождение режиссера. Эти подписи планируется передать представителям посольства России в Чехии. На стенах холла гостиницы Thermal, центра фестивальных мероприятий, были развешены фотографии Сенцова, Серебреникова и иранского режиссера Джафара Панахи, преследуемого у себя на родине за несогласие с действующими в Иране строгими религиозными нормами.

Фильм Елизаветы Стишовой "Сулейман Гора", снятый в Киргизии на киргизском языке и рассказывающий историю жизни бывшего детдомовца, стал одной из трех российских картин, получивших призы карловарского фестиваля. "Сулейман Гора" победила в конкурсе "К Востоку от Запада". Специальный приз жюри получил фильм Ивана Твердовского "Подбросы", а в конкурсе документального кино победил Виталий Манский и его "Свидетели Путина".

Матери Олега Сенцова 75 лет. Она живет в Крыму и воспитывает детей режиссера, один из которых – аутист. Мать Кирилла Серебреникова умерла после начала судебного процесса над сыном. Отцу Серебренникова 85 лет, он живет в Ростове-на-Дону и нуждается в лекарствах и регулярной медицинской помощи, которую его сын оплатить не может: все счета Кирилла Серебренникова заблокированы, а на имущество наложен арест.

Подробнее о решении отдать премию родственникам Олега Сенцова и Кирилла Серебреникова Елизавета Стишова рассказала Радио Свобода.

– Когда вы решили отдать премию родственникам Сенцова и Серебренникова? Почему вы решили это сделать?

– Я не планировала ее отдавать. Просто мы давно живем в этом пространстве, в этом поле Серебренникова и Сенцова. Мы все время говорим. Последнее время я все время думала про этих стариков, их родителей. Мы не думали, что мы получим приз на этом фестивале, поэтому все получилось случайно.

– Каково материальное выражение этой премии?

– 15 тысяч долларов.

– Вы знакомы с кем-то из родных Сенцова или Серебренникова?

– Нет, не знакома. С Серебренниковым проще, потому что я знаю людей, которые работают в его театре. Они связались с его родителями на суде. А у Сенцова я вообще никого не знаю. Но найду. У нас много знакомых – помогут как-то добраться до матери.

– Расскажите чуть подробнее о вашем отношении к историям Сенцова и Серебренникова.

– Есть такая вещь: если мы читали книжки про 1937 год, то мы прекрасно знаем, что есть невиновные люди. Мы как-то это знаем, виноваты они или нет, есть такое понимание. Я понимаю, что Сенцов и Серебреников ни в чем не виноваты. Они просто сидят по политическим причинам: один – под домашним арестом, другой – в тюрьме. Вот и все. Больше мне ничего знать и не надо. Это для меня очевидно, как и для огромного количества людей вокруг.

​– Много ли говорили о Сенцове и Серебреникове на фестивале в Карловых Варах?

– Продюсер румынского фильма, который выиграл Гран-при, тоже говорила, что ей бы хотелось, чтобы Сенцов был в конкурсе. Были стикеры #FreeSentsov. Был показ его фильма в рамках фестиваля. Да, поддержка существует. Мне кажется, что кинематографическое сообщество в этом смысле адекватное и не отличает одну страну от другой. Они готовы поддерживать Сенцова, готовы поддерживать Серебренникова, все равно – русский он, украинец или румын.

– В случае с Сенцовым у российских властей есть козырь, рассчитанный, как мне кажется, на тех, кто не очень хорошо осведомлен о российско-украинских отношениях в последние годы: "Сенцов – террорист, он хотел убить людей, он сидит не просто так, неслучайно ему дали 20 лет".

– Мне кажется, что умные люди понимают, а глупые люди не понимают и не поймут. Так было всегда. Есть же такая страшная фраза – "органы разберутся", которая преследует нас с 1937 года. Некоторые считают так, что раз человек сидит, значит, есть за что.

– Вы думаете, действительно можно сравнивать современное время в России с 1937 годом?

– Пока нет, но мы к этому, к сожалению, как-то приближаемся. Поэтому не хочется, чтобы это хоть в какой-то мере оказалось правдой. Хочется, чтобы это мы как-то прошли и вышли. Но в людях, безусловно, есть такое чувство как страх. Возникает самоцензура. Для искусства это самое страшное, потому что люди сами себя начинают цензурировать, бояться. Если за перепосты сажают, значит этого делать нельзя. Это то, что происходит сейчас.

– Вы не боитесь каких-то последствий для своей профессиональной карьеры в связи с этим политическим высказыванием на фестивале?

– Нет. Меня все время пугали: "из-за этого у тебя не будет этого, из-за этого у тебя не будет того". Я не думаю, что будут какие-то последствия. Вы имеете в виду деньги Минкульта? У меня их никогда не было.

– А как отнесутся к этому жесту люди, которые спонсировали создание фильма "Сулейман Гора"?

– Пока не знаю, какая у них будет реакция. Посмотрим.

​– Что вас связывает с Киргизией? Почему вы решили снять фильм на киргизском языке?

– Я как-то оказалась там 7 лет назад, сняла там короткометражный фильм "Чайка". Он сначала тоже был на киргизском языке. Мне очень понравилась эта страна своей свободой и другим отношением к жизни. И автор сценария "Сулейман Горы" как раз прилетала туда на "Чайку". И мы вместе с ней подумали, что с этими актерами очень хочется сделать большой фильм. Там потрясающая группа. У нас оказалось много друзей, поэтому мы решили снять в этой стране еще один фильм. Смысл был в том, чтобы показать не только драму, но и юмор, потому что это люди с прекрасным чувством юмора. К сожалению, в своих фильмах они часто его немножко прикрывают и делают очень серьезные картины, драматические. Мне хотелось показать, что они умеют смеяться.

– Его будут прокатывать или хотя бы "точечно" показывать в России? Он будет дублирован или это будут титры?

– Нет, он будет с титрами. Не думаю, что будет какой-то прокат. Это будут точечные показы после фестиваля.

– Как, на ваш взгляд, российские власти могут выйти из историй Серебреникова и Сенцова с наименьшими для себя потерями?

– Российское государство должно их отпустить и все. Это прекрасный выход из сложившейся ситуации.

– В случае с Сенцовым еще есть вариант обмена.

– Обмен, да. Но видите – это же не двигается. Какой день он голодает, но ничего не происходит. Я надеюсь, конечно, что вдруг сейчас... Может быть, они придумают какой-нибудь способ амнистии? Президентская амнистия – и отпустят людей, в конце концов, – говорит Елизавета Стишова.

Крымчанин Олег Сенцов, которого российские власти вопреки его воле считают автоматически приобретшим гражданство России, отбывает 20-летний срок за "создание террористического сообщества" в колонии в Ямало-Ненецком автономном округе. 14 мая Сенцов объявил бессрочную голодовку в колонии в Лабытнанги, требуя освобождения всех украинских политзаключенных в России. После многочисленных акций в поддержку Сенцова в Кремле заявили, что общественный резонанс не повлияет на процедуру обмена украинца на россиян.

Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова назвала голодовку Сенцова "лечебным голоданием". Его сестра, посетившая колонию в Лабытнанги на прошлой неделе, рассказала, что за время голодовки режиссер потерял в весе 15 килограмм.

Кирилла Серебреникова и других фигурантов дела "Седьмой студии" обвиняют в хищении 133 миллионов рублей, выделенных на постановки спектаклей. В понедельник Московский городской суд отменил решение Басманного суда, обязавшего арестованных ознакомиться с материалами своего уголовного дела до 19 июля.