Черноморский флот на волнах истории: мифы и реальность

Историческая мифология, связанная с Черноморским флотом, была и остается важной составляющей тотального «загрязнения нечистотами» мозгов, на котором в большой степени построена власть Кремля. Достаточно вспомнить популярную песню о «легендарном Севастополе», будто бы «неприступном для врагов», чтобы наглядно представить себе масштабность этой мифологии, ведь «город славы русского флота» противники захватывали трижды: в 1855, 1918 и 1942 годах.

Но все поражения и агрессивные акции ЧФ в российской и советской историографии, тем более в произведениях искусства, обычно удивительным образом превращались в победы всемирно-исторического масштаба, в крайнем случае ‒ в победоносные битвы, в которых захватчик нес в десять раз большие потери, чем «наши герои». Ну, а корабли ЧФ в таких мифологических проповедях выглядели грозно и мощно.

На самом деле не секрет, что ЧФ был создан прежде всего не как орудие защиты берегов Российской империи и сдерживания потенциальных противников, а как инструмент агрессивной экспансионистской политики, направленной на Босфор и Дарданеллы, в Средиземноморье, на Ближний Восток. Такую роль он играл до Восточной (Крымской) войны, показавшей вопиющую отсталость России и приведшей к прекращению существования ЧФ аж на четверть века. Восстановленный после русско-турецкой войны 1877-78 годов, флот вскоре снова возымел агрессивно-наступательный характер. Несмотря на это, экономическая и технологическая отсталость Российской империи привела к тому, что в начале Первой мировой войны ЧФ отнюдь не обеспечивал реализацию захватнических планов Петербурга ‒ захватить Стамбул и Проливы, поднять крест над Св. Софией и превратить вновь обретенный Константинополь в третью столицу империи. И даже больше: он не обеспечивал эффективную защиту Крыма и своей главной базы.

Не буду переутомлять читателей перечнем боевых кораблей ЧФ в тот или иной период Первой мировой войны. Замечу только, что достаточно было к флоту Османской империи присоединиться немецкому линейному крейсеру «Гебен» и легкому крейсеру «Бреслау», чтобы российские морские перевозки оказались заблокированными, а приморские города ‒ в зоне обстрела с моря, даже Севастополь. Ситуация изменилась, когда в действие вступили только что построенные в Николаеве два новейших линкора; правда, один из них затонул в октябре 1916-го, однако в феврале 1917-го его заместил другой, однотипный с утраченным. А на воду спустили для достройки последний из серии черноморских линкоров, который должен был приобрести боеготовность в конце того же 1917 года.

В общем Российской империи удалось развернуть достаточно мощный флот, который в 1916 году сумел установить контроль над Черным морем. И, что стоит отметить, почти все корабли этого флота были построены в Николаеве и Севастополе по проектам петроградских и местных инженеров. Однако этот флот так и не стал стратегическим фактором, не использовал реальный шанс для этого. ЧФ не помог британским и французским воинам, в 1915 году осуществившим при поддержке линкоров и крейсеров попытку прорыва через пролив Дарданеллы в Стамбул и высадку мощного десанта на Галлиполийский полуостров. В этих обстоятельствах, когда основные силы Османской империи в этом районе были оттянуты на борьбу с десантом, удар ЧФ по Босфору во второй половине 1915-го, когда в строй стали два новых линкора, и эффективная десантная операция могли бы привести к разгрому турецких войск и их отступлению если не на всех фронтах, то на большинстве из них. Но и высшая власть, и адмиралы Российской империи не отважились на решительные действия и фактически предали своих западных союзников, начавших Дарданелльскую операцию для помощи российским войскам, не слишком успешно воевавшим в 1915 году. Этот сюжет нынешняя российская историческая мифология, которая глорифицирует не только советские, но и имперские времена, всячески обходит стороной. Как и то, что одним из последствий этого отказа стало символическое событие: в 1918-м, после захвата немецкими войсками Севастополя, «Гебен» пришел туда ремонтироваться ‒ в Османской империи не было сухого дока достаточного размера...

Впрочем, куда более значимым событием стала растянутая на несколько лет гибель почти всего корабельного состава ЧФ, начавшаяся в том же 1918 году.

В советские времена утверждалось, что флот дружно ушел из Севастополя в Новороссийск и там по приказу Ленина был затоплен, чтобы не достался, по условиям Брестского мира, Германии и ее союзникам. «Гибель эскадры» ‒ так называлась знаменитая когда-то пьеса, написанная Александром Корнейчуком. Героическая, патетическая, революционная ‒ и насквозь фальшивая. Поскольку, во-первых, в Новороссийск ушла меньшая часть флота, во-вторых, половина кораблей, ушедших из Севастополя, вскоре вернулась назад, под воду ушла другая половина, в том числе один из новейших линкоров, в тот момент ходивший под названием «Свободная Россия». Куда больше кораблей в 1920-м ушли под флагами Белой армии в Стамбул, а затем ‒ в Бизерту на севере Африки, тогда принадлежавшую Франции. Там они и закончили свой век...

И тут начинается самое интересное. После овладения Крымом в конце 1920-го несколько лет большевики даже не пытаются восстановить ЧФ. Напротив, они делают почти все от них зависящее, чтобы нечего было и не из чего было восстанавливать. Режут на металлолом корабли, которые подлежат капитальному ремонту или достройке. Порой даже не сами режут (неужели качественная броневая сталь не нужна СССР?), а продают недостроенные корабли за границу, а часть их оборудования снимают для использования в хозяйстве. Кремль фактически отказывается от перспективы создания флота, способного оперировать в океане, продав на металл четыре не до конца достроенных линейных крейсера типа «Измаил», имевших очень мощное вооружение. Такая же судьба ожидала и последний из черноморских линкоров. Его перегоняют из Николаева в Севастополь и здесь разбирают, так же, как и большинство поднятых затонувших кораблей.

На Черном море достраивают лишь 4 канонерские лодки и капитально ремонтируют устаревший еще перед Первой мировой крейсер, дав ему, впрочем, громкое имя ‒ «Коминтерн». Всего в середине 1920-х в состав Красных морских сил Черного и Азовского морей входят крейсер, 3 эсминца, 5 канонерских и 2 подводные лодки и 20 тральщиков. Все!

За три года на Черном море были достроены еще два легких крейсера и три эсминца (все ‒ спущены на воду еще во время Первой мировой войны). Однако откройте русскоязычную Википедию, откройте многие современные книги по истории ЧФ, и вы прочтете, что, мол, «в 1928 году флот был восстановлен». Это уже не миф, а откровенная ложь, причем грандиозная...

Почему же так произошло? Почему Кремлю пришлось перегонять с Балтики на Черное море линкор «Парижская коммуна», уступавший построенным в Николаеве кораблям этого класса? Ведь стоял там у причала почти готовый корабль с символическим названием «Демократия», а если чего-то не хватало ‒ снимай с поднятого со дна однотипного флагмана ЧФ? Вообще ‒ достраивай первый и капитально ремонтируй второй! Ответ прост: некому было достраивать. Катастрофически не хватало ни квалифицированных инженеров, ни рабочих-корабелов (того самого пролетариата, от имени которого выступали большевики). Кто-то умер от голода и болезней, погиб в рядах разных армий, кого-то расстреляли чекисты, а кто-то отправился за границу. И броневую сталь разучились делать, и крупнокалиберные пушки, и боезаряды к ним... А если бы и достроили эти линкоры ‒ где взять достаточно специалистов морского дела, чтобы плавать на них? Вот и пришлось восстанавливать, достраивать, а затем, в 1930-х, и строить то, что менее сложно ‒ подводные лодки (на основе проектов времен Первой мировой или купленных за рубежом чертежей), легкие крейсеры и эсминцы (здесь существенно помогли присланные Муссолини специалисты: в 1933-м СССР подписал с Италией договор о дружбе, и он работал). А три боевых корабля, среди которых был лидер «Ташкент» (прозванный в народе «голубым крейсером») итальянцы продали готовыми. Велись переговоры с американцами, чтобы купить для ЧФ современный линкор или тяжелый крейсер, но стороны не договорились...

Впрочем, помогло бы Кремлю наличие на Черном море значительно больших, чем это было реально, сил флота, как надводного, так и подводного? Представляется, что если бы и помогло, то ненамного. Ведь оружие само по себе ничего не решает. Между тем морские кадры, как дореволюционные, так и выращенные самими большевиками, стали жертвами нескольких волн репрессий, самая масштабная из которых пришлась на 1937-38 годы. В итоге катастрофически упала боеспособность ЧФ. Подчиненные не доверяли своим командирам, большинство которых оказались «врагами народа», командиры боялись проявлять свою требовательность и бороться с нарушениями дисциплины (а если обиженный напишет донос?), число знатоков морского дела, без того малое после предыдущих исторических потрясений, упало чуть ли не до нуля, на командные должности выдвигались не подготовленные к ним люди (других просто не было), обучать флотскую молодежь стало некому, а топили все это военные по традиции в рюмке.

...И что бросается в глаза: действительно отсталая по сравнению с передовыми государствами царская Россия могла проектировать и строить на Черном море линкоры, а вот «передовой» СССР не смог достроить и восстановить тяжелые корабли что на Черном, что на Балтийском море. Заложенные накануне Второй мировой войны линкоры и тяжелые крейсеры также остались недостроенными. Собственно, в Николаеве только в 1960-е было восстановлено строительство тяжелых кораблей (ракетные и авианосные крейсеры). Однако они заметно отставали от стандартов передовых морских держав, а единственный настоящий советский авианосец «Адмирал Кузнецов» (который также официально называется «тяжелый авианесущий крейсер) был введен в эксплуатацию только в 1990 году. Этот авианосец сейчас входит в состав российского флота и из-за недостатков своей двигательной установки иронически называется среди журналистов «дымящимся авианосцем». На большее «самая передовая держава мира» была не способна. Видимо, это и хорошо.