Бывший офицер, служивший в середине 2010-х годов в одном из подразделений внутренних войск Беларуси, рассказал белорусской службе Радыё Свабода о внутренней кухне разгона массовых акций протеста.

Собеседник пожелал остаться анонимным. Он подчеркивает, что сам не участвовал в реальных разгонах акций. В 2015 году власти активно к ним готовились. Ожидалось, что протесты состоятся в день президентских выборов, но тогда почти никто не вышел на улицы.

Пять лет назад в подготовке активно учитывались события на киевском Майдане 2014 года, говорит бывший сотрудник ОМОН. По его словам, протесты этого года сильно отличаются от тех, к которым они готовились в 2015 году. Соответственно, внутренние войска тоже должны использовать другую стратегию.

Как разгоняют протесты

"Первое правило разгона демонстрации – разделить толпу на части, – рассказывает собеседник. – Это самое важное. Вы видели, что произошло в первый день (имеется в виду 18 июня, день задержания Виктора Бабарико)? Тогда людей никто не трогал, им дали собраться. А на второй день (19 июня – последний день агитации, когда начались массовые задержания) проспект был разделен рядами бойцов. Это были внутренние войска, часть №3214, спецназ".

Бывший офицер говорит, что разделенные на части группы протестующих легче захватить, они не в состоянии активно сопротивляться. Бойцов внутренних войск он также видел на улицах Минска в тот день, когда штаб Бабарико пригласил своих сторонников встать в очередь в ЦИК. Были там даже "краповые береты" – элита специального назначения внутренних войск.

По словам собеседника, физически участвовать в тренировках разгона акций протеста очень сложно. Много весит амуниция, за два часа тренировок боец очень устает, одежду можно буквально выжимать. Во время тренировок отрабатываются различные способы блокирования групп и задержания отдельных протестующих. При этом разные части и подразделения играют роль то демонстрантов, то разгонщиков.

"Основой тренировок служит площадь Независимости – ее моделировали на полигоне даже с макетами внешних частей ТЦ "Столица", очень точно, – рассказывает бывший офицер. – Почему теперь сразу не могли разогнать людей: они вышли не на площадь, а на улицу. Немига была, проспект был, даже на Дзержинского люди были, в Новой Боровой. В таком случае сложно разогнать. Если бы подключились все части, тогда могли бы быстро это сделать, но так не поступили".

По словам бывшего бойца внутренних войск, на выезд из части по команде "Вулкан!" (команда на разгон демонстрации) дается пять минут. Бойцы могут ждать команды в казармах и несколько часов, и даже сутки. Есть несколько полигонов для тренировки внутренних войск. Собеседнику приходилось бывать в учебном центре "Валовщина", известном по признаниям Юрия Гаравского (бывший сотрудник спецотряда МВД Беларуси, заявил, что участвовал в убийствах оппонентов Лукашенко – ред.). Здесь проходили самые реалистичные учения с горением шин и использованием газа.

"Команду "Газ!" отрабатывали, это понятно, – продолжает рассказывать бывший военный. – Есть еще команда "Камни!" – когда демонстранты начинают закидывать бойцов. Тогда те становятся за щитами. Команда "Черепаха!" есть – это когда все вокруг разрушено и нужно отходить. Она очень редко используется. На видео Майдана в Киеве можно видеть "черепаху". Бойцы группируются, прикрываются щитами и отходят. На Майдане почти не было противостояния со щитами, спецназ забрасывали в основном "коктейлями". А когда идет ряд со щитами, против них невозможно сражаться. Первый ряд как буфер, за ним еще один. Их не продавить".

По словам бывшего офицера, ОМОН практически никогда не ходит рядами, это дело бойцов внутренних войск. Омоновцев используют как силу для задержаний демонстрантов или для разгона небольших групп.

Во время тренировок по разгону протестов бойцы периодически получают травмы. Это становится большой проблемой, после каждой травмы проходят долгие разборки в руководстве.

"Учения проходят очень серьезные, не для галочки, – говорит бывший офицер. – Нам говорили: "Ваша жизнь зависит от того, как вы подготовитесь. Человеку, который вышел на протест, нет разницы, кого бить – омоновца, который у себя дома живет с семьей, или солдата внутренних войск. Для них ты все равно милиционер".

По словам собеседника, сейчас очень трудно понять, как проходит подготовка и какие планы у силовиков. Никто не предвидел, что протесты превратятся в цепи на улицах в разных частях Минска и других городов. Разгон таких акций протеста ранее не отрабатывался. Тем не менее собеседник убежден, что, если люди выйдут на улицы девятого августа, в день выборов, и останутся там в следующие дни, протесты быстро подавят.

"Думаю, что спецназ тренируется очень активно, – говорит бывший офицер. – Они выезжают куда только можно. Я разговаривал с бывшими сослуживцами, мы обсуждали ситуацию. Все как один говорят, что никакого Майдана у нас не будет".

Какие части задействованы и участвует ли в разгонах обычная милиция

"Самая боеспособная в плане разгона демонстраций часть – 3214, –говорит собеседник. – Они специализируются на этом. Части 5448 и 3310 специализируются не на разгоне, а на поддержании общественного порядка. У других тоже, в принципе, есть свои задачи отдельные. А 3214-я – особенная часть. Подъем в 6-7 утра, хороший паек, физкультура. Они бегают ночные марш-броски, имеют лучшее оружие, очень хорошо ходят со щитами. Они считаются элитой".

По словам бывшего офицера, часть 3214 вместе с офицерами насчитывает около 1200 человек; 5448-я – около 1100; 3310 – около 700-800 человек. В целом человеческие ресурсы внутренних войск, по словам собеседника, ограничены. В Минске это около 3500 человек. Но есть и внутренние войска в других городах.

"В Гомеле сильная часть внутренних войск, – говорит собеседник. – Их тоже могут отправить на разгоны. Теперь они есть во всех областных городах. Все тренируются со щитами, специализируются на разгонах. Мы тренировались на аэродроме "Липки". Там собрали все части, мы там ходили со щитами. За основу брали тогда украинский Майдан".

По словам бывшего офицера, во время учений бойцы внутренних войск не проводили задержаний и почти не использовали спецсредства. Их главная задача – вытеснять протестующих, делить их на группы. Как говорит собеседник, милиция из РОВД в разгоне акций протеста вообще не участвует. Между обычными милиционерами и бойцами внутренних войск существует даже определенная напряженность.

Спецтехника и спецсредства

"Цунами" – это водомет, – собеседник рассказывает о самой серьезной технике, которая есть на вооружении внутренних войск. – Эта машина весит примерно 15-25 тонн. Синего цвета, с ковшом. Вы могли их видеть в 2017 году на проспекте, но тогда их только показывали – не использовали, конечно.

Это не только водомет: ее используют также для бурения баррикад. Очень мощная техника. "Цунами" бессмысленно закидывать "коктейлями Молотова" – машина может сама себя потушить. По слухам, один такой водомет стоит $400 тысяч, но я точно не знаю. В Минске их восемь, кажется: четыре в одной части и еще четыре в другой".

По словам бывшего офицера, водомет "Цунами" бьет на 150 метров, он способен сбить водой человека с ног.

"У СОБРа (Специальный отряд быстрого реагирования) есть своя спецтехника – Ford F350", – продолжает бывший офицер. Где не может проехать "Цунами", проезжает этот Ford. Это машина для маленьких улиц. Она имеет приспособление для перехода через баррикады. Подъезжает, сверху из люка боец начинает обстрел из насосного ружья. Используются взрывные пакеты Zara и дымовые шашки. В частях также есть микроавтобусы: там сверху есть люк, откуда они могут стрелять резиновыми пулями".

Бывший спецназовец рассказывает, что на вооружении для борьбы с демонстрантами есть резиновые пули, насосные ружья, слезоточивый газ. Но основное средство все же – обычный алюминиевый щит.

"Основной специальный инструмент – это алюминиевый щит", – говорит собеседник. – В частях командиры шутят, что щиты для того, чтобы протестующие не видели наших худых тел. Оно так и есть, служат же молодые парни там, по 18-22 года им.

Существует два типа дубинок – ПР76 и ПР94. ПР76 называют бананом. Она изгибается под форму тела, такими разгоняли недавно людей возле цирка и на площади Победы. ПР94 внутри имеет стальной стержень. Ее используют в редких случаях, такие дубинки дают только самым опытным бойцам, ими можно сломать кости. В основном используется ПР76, это основная дубинка. Газовый баллончик также входит в снаряжение, "бресы" – стальные браслеты, наручники. Противогаз тоже есть у каждого".

Бывший офицер рассказывает, что индивидуальные спецсредства во внутренних войсках проверяют перед каждыми учениями, все должно работать и выполнять свои функции. Например, противогазы проверяют на самих военных. В палатку заранее пускают слезоточивый газ, и каждый боец должен остаться там на несколько минут в своем противогазе. И если он неисправен, омоновец начинает задыхаться. В таком случае противогаз меняют и испытывают таким же способом новый.

Во внутренних войсках огнестрельное оружие есть только у офицеров, его применение на полигонах не отрабатывают, говорит бывший спецназовец. По его словам, по слухам, во время массовых акций протеста вооруженные сотрудники ОМОН охраняют важные объекты – Дом правительства, государственные телеканалы и другие. Однако сам он никогда не принимал участия в подобных мероприятиях.

Как психологически готовят ОМОН к столкновениям

"Почему в Киеве не разгоняли Майдан? Там не было команды, – убежден бывший офицер белорусских внутренних войск. – Уже были беспорядки, не было мирного протеста, "коктейли Молотова", все такое. Но не было команды на разгон. Если бы дали команду разогнать Майдан, его бы разогнали. У нас команда на разгон будет в любом случае".

По словам бывшего офицера, бойцы внутренних войск, с одной стороны, – обычные молодые призывники. С другой стороны, уже через несколько месяцев, находясь в своих частях, они попадают под сильное влияние командования и полностью ему подчиняются.

"Бойцы 3214-й части похожи на зомби", – говорит собеседник. –Представьте, вас заперли в одной комнате и полтора года говорят одно и то же. Вы поверите? Я думаю, что поверите. Даже месяца-двух достаточно. У них призыв "Служим стране и президенту". В других частях свои девизы. Многое зависит от офицеров. Вот, например, Юрий Караев. Это настоящий офицер, просто сейчас он попал в ситуацию, когда на него оказывают давление с разных сторон. Про Караева я только хорошее могу сказать".

Бывший офицер внутренних войск рассказывает об эпизоде, связанном с голосованием на выборах 2015 года. Тогда вскоре после начала досрочного голосования командир батальона зашел в казарму и сказал, что необходимо проголосовать и все сотрудники ОМОНа должны понимать, за кого. В результате три роты единогласно проголосовали против всех, и это не вызвало никакой реакции командиров.

"Ситуация во внутренних войсках, как и в других частях, – солдатам приходится постоянно чем-то заниматься, – доходит до абсурда, – продолжает собеседник. – Сон – это роскошь. Еда сильно отличается в зависимости от части: в одной нормальная, в другой – вообще нельзя есть. Психологически это очень сложно – бойцов постоянно унижают. Как только дал слабину – тебя тут же съели. Начинаешь тупить, ошибаться, косячить – все, ты г...но, тебя не уважают. Относятся как к человеку, но все равно это видно. Дедовщины вообще нет, не бьют совсем. Но психологическое давление сильное".

По словам бывшего офицера, во внутренних войсках также проводится специальная подготовка. Бойцов учат не бояться толпы, действовать быстро. Их также учат молчать – с протестующими спецназовцам разговаривать нельзя. Это можно было увидеть во время очереди в ЦИК: бойцы отворачивались, когда люди пытались задавать им вопросы.

"Возможна ли ситуация, когда кто-то откажется исполнять приказ? Нет, такого не может случиться, – убежден бывший офицер. – Есть схема отказа. Если приказ нарушает закон, необходимо идти к вышестоящему командиру и ему об том докладывать. Только он может такой незаконный приказ теоретически отменить. Приказы отдаются устно. Письменные – только когда подразделение идет. Тогда в документах записывают номера автомобилей указывают спецсредства, которые выдаются”.

По словам собеседника, сотрудники ОМОН понимают, что при разгоне демонстраций они могут столкнуться не только с беспорядками, но и с мирными демонстрантами. Однако о последствиях разгона таких акций никто не думает.

"Мы понимали, что на улицах могут быть мирные люди, – говорит бывший сотрудник внутренних войск. – Но о том, что нам, возможно, придется нарушать закон, мы не думали. Большинству из нас было 18-19 лет. Что думает человек в этом возрасте? О, драться будем! Ну, посмотрим, кто выиграет. Такой спортивный интерес, кто кого. Бойцы больше ни о чем не думают. Ты вышел – ты должен победить. Бойцов учат побеждать. Ты должны быть выше всех. Можно отказаться от участия в разгонах. Приходишь к командиру и говоришь: "Я не хочу". Но тогда тебя сразу переведут в другую часть. Это будет неуважение".

Случаев, когда кто-то отказался бы от участия в разгоне протестов, собеседник не знает. Он оставил службу во внутренних войсках несколько лет назад. По его словам, после службы бойцам предлагают контракт, очень хорошие "подъемные" (сумма доходит даже до 7 тысяч долларов в эквиваленте), возможность получить льготный кредит на жилье. Однако, даже несмотря на это, остаются немногие.