КЕРЧЬ – Недавно один из телеграм-каналов провел опрос украинских беженцев, как они оценивают отношение к ним граждан Европы. Большинство, вполне ожидаемо, ответили на вопрос положительно, что идет в разрез с тем, что рассказывают об этом российские СМИ. Но не только они.
Живущая в нашем районе в Керчи женщина, до войны бывавшая у сестры в Одессе чаще, чем у свекрови на соседней улице, громко, чтобы, видимо, вся окрестность знала о ее патриотизме, комментирует своей знакомой: «Да в Европе уже не знают, куда деваться от набежавших на халяву хохлов! Гонят их в три шеи, но они вцепились в европейскую дармовщину и возвращаться не хотят!». И тут, что нередко случается на улицах провинциальной Керчи, где все считают себя знакомыми друг с другом, в разговор вклинился дядечка и понес очередную ахинею: «Да мне сват рассказывал про свою родню, что вырвалась из Бородянки в Польшу. Они там все у ляхов рабы, по 12 часов пашут в теплице. Там из Украины тысячи четыре таких рабов только в том месте».
Дико звучит, когда работу называют рабством
Дико звучит, когда работу называют рабством. Напротив, подавляющее большинство украинцев, вынужденно покинувших, а то и вовсе потерявших свой дом, имущество, близких, понимают, что жить за чужой счет можно месяц-другой, а не годы. И наступит момент, когда и государство, где они оказались фактически против своего желания, и приютившие их люди не смогут бесконечно долго содержать их, и придется, коль не получается вернуться на родину, начинать устраиваться на новом месте самостоятельно, чтобы кормить себя, детей и стариков.
Мои знакомые, которым пришлось по разным причинам и обстоятельствам покинуть Украину, практически все устроены. Да, это не те профессиональные позиции, что они занимали на родине, даже из числа работавших в совместных украино-зарубежных предприятиях или иностранных компаниях в том же Киеве, но они не потеряли себя профессионально и житейски.
Две подруги из Боярки, одна из которых врач, а другая, моя сокурсница, толковейший инженер, покинули Украину с тремя на двоих детьми в первые же дни войны. Оказавшись в Польше, где их прекрасно приняли и отлично устроили в Варшаве, они предприняли попытку трудоустроиться, но, несмотря на квалификацию, опыт и полученные у работодателей рекомендации, предложения были совсем не те, на что они рассчитывали. И моя сокурсница, работавшая в украинском представительстве венгерского филиала всемирно известной компании потребительских товаров, обратилась туда. Знавшие ее по совместной работе в международных проектах венгры пригласили к себе на работу, помогли им с подругой и детьми жильем. Конечно, аналогичную позицию в карьере ей предстоит завоевывать заново, как и изучать сложный венгерский язык, но пока она довольна имеемым: старший сын пошел в школу, младший в садик, где с обоими занимаются изучением языка преподаватели. Устроилась в офтальмологическую клинику и подруга, где к месту пришлось ее свободное владение английским языком. Да, скучают, особенно страдают дети, которым не хватает отца, хотя он каждый вечер читает им на ночь книги.
Пятнадцать суток провела в подвале своего дома в Харькове приятельница моей подруги. За эти дни подняться в квартиру, чтобы помыться и подогреть еду, ей удалось максимум раз пять. При этом с ней находились десять кошек из приюта и взятая там же собака. Когда волонтерам удалось вывезти ее с питомцами в Днепр, она писала нам, что впервые с начала войны спала в кровати без верхней одежды, вытянув ноги. Оттуда она связалась со своей хорошей знакомой, давно живущей в Словакии, и, наняв за бешеные деньги машину, добралась до Львова. Там ее подхватили родственники из Стрыя и довезли до границы, где уже ждали друзья знакомой. Так она оказалась в пригороде Братиславы.
Нашей знакомой повезло: на просторах интернета она нашла предложение местного жителя, отдававшего второй этаж своего дома украинским беженцам, которым не будет мешать постоянный гул и шум деревообрабатывающего оборудования. Слава Богу, что он оказался таким же любителем животных, и приютил нашу подругу вместе с ее одиннадцатью питомцами. Узнав, что она прекрасно шьет, он смастерил ей раскройный стол, стол для швейной машинки, нашел у местных старый «зингер» для работы. Зарегистрировалась наша подруга в Словакии на год, до июля владельцу дома государство будет оплачивать квартплату и коммуналку, потом уже взаимодействовать в решении финансовых вопросов они будут между собой.
Работу наша приятельница нашла сразу. Хозяйка небольшого свадебного ателье искала портниху, желательно из числа беженцев, так как за трудоустройство ей полагается финансовый бонус. Новую сотрудницу она предупредила о трехнедельном испытательном сроке, однако увидев, как та работает, на третий день предложила ей годовой контракт.
«Мне очень везло на всех этапах переселения из Харькова в Европу. Все, кто встречался мне на этом трудном пути, оказались замечательными людьми, добрыми, подельчивыми, понимающими мою ситуацию. Конечно, я рвусь домой, в Харьков, потому что родители категорически не пожелали поехать в Европу, а перебрались в село Полтавской области. Понятное дело, я не могу заниматься той работой, что делала дома, где у меня было множество иностранных заказчиков и клиентов, потому что, как ни странно, но в Братиславе нет таких материалов и фурнитуры, а пересылка из Европы намного дороже, чем из Украины. Здесь я встретила своих землячек-сестер, одна из которых буквально в считанные дни устроилась по своей специальности, стоматологом, в одну из братиславских клиник, а вторая пошла работать в пекарню, ассортимент которой пополнился украинскими пампушками», – говорит она.
Для россиян, привыкших доносить на соседей, завидовать до смерти их удачам и деньгам, подставлять ближнего, оговаривать и желать гадостей, отношение европейцев к украинским беженцам выглядит «не по понятиям»
Но самый поразительный случай произошел с нашей дальней родственницей. Она вырвалась из горящего Харькова с пятилетней дочкой, имея за душой рюкзак со сменой белья для девочки и документами. Почти неделю она добиралась в Литву, где живут хорошие друзья ее матери. Но она определила себе горизонт – Англия, где уже несколько лет живет ее мать. Из Вильнюса она вылетела без проблем, но в лондонском аэропорту они с дочкой оказались ровно на сутки раньше, чем правительство Великобритании приняло на государственном уровне решение о приеме украинских беженцев. И надо было видеть, с какой решительностью на помощь незнакомой молодой женщине с ребенком поднялась община, где проживает ее мать: собрали деньги, нашли юриста по вопросам миграции и приехали в аэропорт добиваться пропуска в страну беженцев из Украины. Первой пограничники вывели в зал малышку, которую соседи ее бабушки встретили громом аплодисментов.
Для россиян, привыкших доносить на соседей, завидовать до смерти их удачам и деньгам, подставлять ближнего, оговаривать и желать гадостей, подобное отношение европейцев выглядит «не по понятиям». Но не станем хаить всех подряд россиян, среди которых есть сочувствующие украинцам люди. Как не будем идеализировать всех европейцев. Ни национальность, ни место проживания не делают человека ни хорошим, ни плохим по сути своей. Это определяют совсем иные качества, которые, собственно, и делают человека или порядочным, совестливым и сострадательным, либо злобным, подлым, гнусным.
Андрей Фурдик, крымский блогер, керчанин
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://krymrgoncflxmssla.azureedge.net/. Также следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: