«Я чувствую ответственность перед своим народом» ‒ именно об этом заявил во вторник на своей первой после освобождения из российской тюрьмы встрече с журналистами Олег Сенцов, комментируя возможность своего ухода в политику. Это «вопрос открытый», заметил Олег Сенцов.
Гости программы «Ваша Свобода»: Александра Матвийчук, правозащитница; Евгений Магда, политолог.
‒ Госпожа Матвийчук, вы были на пресс-конференции модератором. Господин Кольченко тоже принимал в ней участие. Ваши впечатления от общения с Олегом после его возвращения домой? Вы же, кстати, одна из вдохновителей акции #FreeSentsov. Вы довольны обменом?
Олег очень глубоко мыслит, схватывает суть вещей, видит деталиАлександра Матвийчук
Матвийчук: Пресс-конференция все показала. Олег очень глубоко мыслит, схватывает суть вещей, видит детали. Сейчас ему и другим освобожденным нужно время, чтобы адаптироваться, понять больше о «формулах Штайнмайера», о которых их спрашивали. Человек очень уверенный и очень ясный. Он намного лучше себя чувствует, чем некоторые другие люди, к сожалению, многие чувствуют себя плохо после возвращения из плена.
Я очень рада, что 35 человек вернулись домой. Здесь и критики, и сторонники должны на этом сойтись, потому что ценность человеческой жизни очень важна. Я совершенно не знаю, как проходили договоренности, имеют ли они скрытую часть.
И критики, и сторонники должны сойтись, потому что ценность человеческой жизни очень важнаАлександра Матвийчук
Мы занимаемся освобождением политзаключенных уже шесть лет. Это первые политзаключенные. Политзаключенные ‒ это люди, удерживаемые в России, в оккупированном Крыму. И за все шесть лет такого масштабного обмена именно политзаключенных не было. Пленные на Донбассе ‒ это другой правовой статус. Все они ‒ заложники Кремля, их всех удерживает Россия. На Донбассе Россия отказывается от того, что она де-факто оккупировала Донбасс. Мы документируем военные преступления, преступления против человечности. Есть много прямых и косвенных доказательств, что на самом деле Россия ответственна за все нарушения, там происходящие, потому что де-факто она отдает приказы, как и что там будет делаться.
Я правовой части дела обмена не касалась бы, потому как и война, и вся эта ситуация вне праваАлександра Матвийчук
Обмен ‒ это вообще вне правовых процедур. Вдруг суд, который не должен слушать «телефонное право» и указания президента, ему должно быть все равно, о чем договорились между собой Зеленский и Путин, принимает решение изменить меру пресечения. Я правовой части дела обмена не касалась бы, потому как и война, и вся эта ситуация вне права.
‒ Господин Магда, не создала ли Надежда Савченко прецедент, после которого уже не доверяют бывшим украинским политзаключенным? При всем уважении ко всем 35 политзаключенным.
Казус Савченко будет влиять на судьбу 35 освобожденныхЕвгений Магда
Магда: Конечно, казус Савченко будет влиять на судьбу 35 освобожденных. Их всех будут рассматривать сквозь призму Надежды Савченко, если они решат участвовать более активно, чем рядовые граждане, в политической жизни. Олег Сенцов как раз это очень хорошо осознает. Ему, к сожалению, если он будет иметь намерение идти в политику, придется готовиться к тому, что ему могут сказать: ты там голодал за Полярным кругом ‒ как это тебя обменяли, почему тебя обменяли?
Я уже сейчас наблюдаю, как в различных телеграм-каналах разной степени пророссийскости обсуждают то, что, мол, Олег Сенцов станет проектом Сороса в Украине. Уже идет превентивное информационное давление, чтобы нивелировать потенциально популярного политика благодаря тому, что Сенцов в течение более чем пяти лет занимал принципиальную позицию, действительно голодал, не подписал прошение о помиловании, и много есть других аргументов в его пользу. В современной украинской политике, где играют роль различные «видосики» и инстаграм, Олегу Сенцову будет чрезвычайно сложно.
Олег Сенцов имеет возможность вырасти в политика национального масштабаЕвгений Магда
Они своей борьбой за Украину, за которую они заплатили длительными сроками пребывания за решеткой в России, доказали, что являются патриотами Украины. Они уже никому ничего не должны доказывать. Олег Сенцов имеет возможность вырасти в политика национального масштаба эволюционным путем, демонстрируя, что он ‒ ответственный человек и готов влиять на события своим словом и действиями. Будут попытки их использовать, будут, к сожалению, и попытки их дискредитировать, поскольку они являются людьми с высоким уровнем доверия к ним.
‒ Господин Магда, как вы лично оцениваете этот обмен, с политической точки зрения, даже в свете дальнейших отношений Украины с ЕС, возможности снятия санкций против России и так далее?
Этот обмен прошел по правилам КремляЕвгений Магда
Магда: Этот обмен прошел по правилам Кремля. Я верю в то, что у Цемаха взяли показания. Но наиболее важные показания – те, которые даются непосредственно в суде. Есть немало случаев, когда люди говорили, что на них давили во время следствия, и отказывались от показаний на предварительном следствии. Также надо понимать, что не может быть обмена в лабораторных условиях. Россия, требуя передать гражданина Украины Цемаха, подтвердила свою заинтересованность в том, что ей интересен именно этот человек, командовавший ПВО города Снежное, который мог иметь отношение к уничтожению «Боинга-777».
Россия этим обменом пытается доказать Западу, что более «человечна», чем раньшеЕвгений Магда
Россия этим обменом пытается доказать Западу, что более «человечна», чем раньше, что она готова к компромиссам. Мы будем наблюдать, как Украину будут тянуть на «нормандскую» встречу. «Нормандская» встреча для Украины может стать ловушкой, где на нее будут давить и требовать от нее выполнения Минских договоренностей в маршевом темпе.
‒ Госпожа Матвийчук, сколько еще сейчас находится украинских заключенных в той же России, в Крыму, на территории ОРДЛО?
Мы просто не знаем реальное количество людей, находящихся в этом статусе ‒ заложники КремляАлександра Матвийчук
Матвийчук: Я недавно выставила открытый список людей, заключенных по политическим мотивам в России и оккупированном Крыму. В списке таких людей 86, в основном это крымские татары. И около 223 человек... Кстати, на ваш (Радіо Свобода ‒ ред.) запрос дала ответ СБУ, а в день освобождения Олега Сенцова в фейсбуке написали, что 227 человек в плену. Любые цифры ‒ это верхушка айсберга. Мы просто не знаем реальное количество людей, находящихся в этом статусе ‒ заложники Кремля. Если в России, в оккупированном Крыму еще можно попробовать это отслеживать, то Донбасс ‒ это вообще «серая зона». Там к заключенным не имеет доступа даже Международный комитет Красного Креста. Сотни людей ‒ на Донбассе это точно. И постоянно пополняется...
Мы несколько лет занимались сбором свидетельств людей, вышедших из плена. Затем переключились на работу с международными организациями, чтобы остановить то, что видели и документировали. До сих пор ко мне продолжают приходить люди, недавно освобожденные из плена. Когда я их спрашиваю, вы были в каких-то списках, о вас знала миссия ООН, ОБСЕ, СБУ, они говорят: нет, о нас никто не знал. Родные не обращались, так как не видели возможностей, как тут можно помочь.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: