Британский «мутант»: насколько опасна новая разновидность коронавируса

Вслед за рядом европейских стран Россия объявила о приостановке с 22 декабря – пока на неделю – авиационного сообщения с Великобританией. Причина – обнаружение там нового штамма коронавируса. В понедельник Британия оказалась в транспортной изоляции: о прекращении транспортного сообщения с ней заявили Австрия, Бельгия, Германия, Израиль, Индия, Ирландия, Италия, Канада, Нидерланды, Польша, Франция, Чехия, Швейцария и еще несколько стран. Что ждет Великобританию и Европу и насколько оправданна тревога по поводу нынешней вспышки инфекции?

По заявлению британского премьер-министра Бориса Джонсона, новый штамм на 70% более заразен, чем предыдущий, ставший причиной глобальной пандемии COVID-19. Об обнаружении инфицированных этим типом коронавируса уже сообщили несколько стран, в том числе Дания, Италия и Австралия. Во всех случаях речь идет о людях, недавно приехавших из Соединенного Королевства. В самой Великобритании 19 декабря власти заявили об ужесточении уровня ограничительных мер – до четвёртого, самого высшего – на юго-востоке Англии и в Лондоне. Это фактически означает полный локдаун.

Статистика заражений – ниже приведены данные по одной из британских лабораторий, занимающихся тестированием, – демонстрирует резкий рост в последние дни доли инфицированных новым вариантом коронавируса от общего числа зараженных (выделена оранжевым):

По словам главного научного советника британского правительства Патрика Валланса, эта разновидность вируса "быстро распространяется и становится доминирующей": уже в начале декабря ею были заражены около 60% всех инфицированных в Лондоне. Данные о способности мутировавшего вируса распространяться куда быстрее, чем предыдущий, подтвердили и специалисты лондонского Имперского колледжа. Однако, как сообщает Би-би-си, далеко не все из них согласны с названной премьером Джонсоном цифрой в 70%: некоторые исследователи считают ее завышенной, другие – наоборот, заниженной. Характерно также, что этот тип был выявлен британскими медиками еще в сентябре, поэтому не совсем понятно, почему, если он способен распространяться так быстро, рост числа заражений им произошел только в декабре.

Более того, нынешняя мутация – уже не первая, отмеченная с начала пандемии COVID-19. Штамм, доминирующий в мире сейчас, – это не совсем тот вирус, который начал свое шествие по планете на рубеже 2019 и 2020 годов из китайского Уханя. Он мутировал в феврале нынешнего года в Европе и оттуда нашел путь на другие континенты. Новости о мутации коронавируса в Британии несколько заслонили аналогичное сообщение из Южноафриканской Республики, где обнаружился еще один "мутант".

Относительно "британского" вируса пока точно неизвестно, является ли он на самом деле британским. А именно – появился ли он в этой стране в организме пациента с ослабленным иммунитетом, не способным справиться с заражением (это благоприятные условия для мутации, подробнее см. ниже), или же был занесен извне. Это могло случиться, если зараженный таким вирусом человек прибыл в Британию из какой-либо страны, например, африканской, где отслеживание ситуации с пандемией организовано хуже, чем в Европе, и поэтому мутацию могли просто не заметить.

Пока нет оснований утверждать, что новая разновидность коронавируса более опасна, чем предыдущие, – то есть что она не только быстрее распространяется, но и сильнее воздействует на человеческий организм. Специалисты считают, что ныне разработанные вакцины против коронавируса, к массовому применению которых в ближайшее время приступают или уже приступили некоторые страны, эффективны и против его "британской" разновидности.

Ситуацию для Радио Свобода комментирует российский биоинформатик профессор Михаил Гельфанд, вице-президент Сколтеха по биомедицинским исследованиям, заведующий центром "Биоинформатика" Института проблем передачи информации РАН:

– Это не первые мутации, такое уже случалось. В какой-то момент появился новый вариант вируса и в России. Это мутации, которые делают вирус, с точки зрения вируса, лучше, а с нашей точки зрения – хуже. Похоже, что эти мутации действительно ускоряют передачу, увеличивают число R, за которым все следят: сколько человек может заразить один носитель. В этом смысле мутация не очень хорошая. С другой стороны, в этом же варианте есть мутация в гене, который существенен именно для патогенности вируса.

В этом смысле он скорее ослабленный, то есть можно надеяться, что он будет вызывать меньшую реакцию. С эволюционной точки зрения это понятно, потому что вирусу, который сейчас циркулирует, хорошо заражать много людей, но при этом совершенно не обязательно вызывать серьезную болезнь. Но это все довольно предварительные соображения. Те меры, которые в Британии принимаются, правильные, но они принимаются скорее из предосторожности. И это разумно, потому что не надо ждать, пока вирус всюду распространится, а надо, если есть вероятность, что он более заразный, его передачу ограничить или замедлить как можно раньше.

– Но если этот вирус обладает явным эволюционным преимуществом, то даже небольшая его утечка, несмотря на карантинные меры, скорее всего, приведет к тому, что он будет очень хорошо распространяться. Видимо, можно только отложить, но не полностью ограничить этот процесс.

– Это верно до некоторой степени. Но там интересно другое, что у этого вируса сразу много новых мутаций, во всяком случае в комбинации новых. Он довольно сильно отстоит от ближайшего родственника, а это означает, что он где-то довольно долго независимо эволюционировал. Интересный вопрос – где? Одна из разумных гипотез, что мог быть, по-видимому, какой-то пациент с подавленным иммунитетом и вирус эволюционировал лично в нем. У него была очень долгая болезнь, может быть, без явных признаков. А потом вирус вырвался, и поэтому мы промежуточных вариантов его развития не видим. Вот это некоторая загадка.

– Притом что некоторые его мутации раньше наблюдались как раз на фермах с норками?

– По отдельности эти мутации могли независимо возникать много раз. Вирус уже столько времени присутствует и в таком большом количестве, что разные варианты появлялись много раз независимо. Но интересно, что, тем не менее, от ближайшего родственника он отстоит далеко. Второе хорошее объяснение, что это просто "релиз" 2021 года.

– Вот это значение в 70 процентов, которое сделал достоянием общественности Борис Джонсон, насколько оно реально что-то отражает? Или это просто самая первая прикидка?

– Это первая прикидка. Кроме того, о прикидках исследователей надо все-таки судить по текстам самих исследователей, а не по их интерпретации журналистами или премьер-министром. Потому что и те, и другие склонны с цифрами обходиться по-всякому. Но если эта прикидка сделана, может быть, так и есть. Это означает ровно то, что я сказал, что передаточное число R увеличивается, по-моему, сейчас в Британии на величину от 0,3 до 0,9. Его величина много от чего зависит – не только от вируса, но и от эпидемиологических мероприятий. Но это означает, что если имеющиеся цифры правильные, то такие мероприятия должны быть более жесткими.

– Когда мы с вами говорили о мутациях несколько месяцев назад, вы сказали, что оцениваете количество значимых мутаций вируса – примерно 20 в год.

– Это не количество значимых мутаций, а просто скорость, с которой эти мутации происходят. А их функциональность, их значимость уже зависит от биологии. Значимых мутаций, которые действительно на что-то влияют, случилось две-три за все это время. А так, да, вирус мутирует. Если вы проследите одну генеалогическую линию вируса, то за год в ней произойдет примерно 20 замен, то есть примерно у каждого третьего пациента случается мутация.

– Все ли эти мутации случайные? Или мутации, которые для вируса имеют какое-то филогенетическую значимость, накапливаются постепенно, то есть долго не происходит ничего, а потом – раз! – и новый вариант, который в себе соединяет разный набор мутаций, и они делают его существенно другим.

– Ну, не совсем так. Мутации происходят случайно и по времени более-менее равномерно. Из-за того, что мы за вирусом очень внимательно следим, мы практически все промежуточные стадии видим. Генеалогическое древо этих вирусов оказывается очень плотным. Этот штамм уникален тем, что в нем сразу много вариантов и мы не видим промежуточных. Это не означает, что они по каким-то причинам внезапно все быстро возникли. Это скорее означает, что мы этих вариантов не увидели. Одно из возможных объяснений, как я уже сказал, что это просто происходило внутри одного человека, где вирус жил какие-то месяцы, если исходить из этой скорости – 20 в год. Мы там видим, кажется, 11 новых вариантов, отличающих его от ближайшего предка.

– То есть полгода где-то.

– Несколько месяцев, похоже, он в одном человеке жил. Так бывает. Есть такие примеры. Был исследован один пациент со слабой иммунной системой. За ним следили, поэтому там просто в реальном времени было видно, как у него эти мутации накапливаются. Если бы за этим пациентом не следили, он тихо болел бы дома, тогда мы бы этих промежуточных вариантов не знали, и была бы такая же загадка, как сейчас.

– Судя по тому, что известно об этом варианте вируса, пока что беспокоиться рано, потому что, видимо, он не так сильно изменился, чтобы вакцина не действовала. Но если уж этот вариант появился, то и другие появятся. Насколько все это изменяет ситуацию с вакцинами?

– Конкретно этот пример, по-видимому, изменяет ситуацию не очень сильно. Дело в том, что иммунитет вырабатывается не на одно место в белке, а сразу на много. Он может быть, скажем, немножко слабее, потому что не все антитела, не все клетки, продуцирующие антитела, будут рабочими. Из общих соображений – да, иммунитет к этому вирусу может быть чуть-чуть слабее, но не настолько, чтобы пробиваться сразу. Это не совершенно новый вирус, на который никакой иммунитет не действует.

– Правильно ли считать, что технология создания РНК-вакцины предполагает, что если у нас появится совсем новый широко распространенный вариант вируса, то мы по его геному можем "напечатать", грубо говоря, новый вариант вакцины очень быстро?

– Да, это верно. РНК-вакцины можно менять очень быстро. Пептидные вакцины можно менять очень быстро. Но вакцины, основанные на вирусных векторах (это наш "Спутник" и вакцина оксфордская), одноразовые. Там проблема не с вирусом, а с вектором. Просто у вас вырабатываются антитела, в том числе и к самому вектору, и введение второй раз уже не помогает. Они в этом смысле одноразовые, их так быстро приспособить к новому варианту вируса, видимо, невозможно.

– То есть можно сделать новую векторную вакцину, но ее нельзя будет ввести повторно человеку, который раньше получил вакцину с предыдущим вариантом?

– Ввести, скорее всего, можно, просто проку не будет. Но мы, на самом деле, не знаем, как разные вакцины взаимодействуют друг с другом. Мы не знаем, насколько хорошо человека вакцинировать разными вакцинами на протяжении какого-то времени. Этих клинических испытаний не было. Тут можно ответить только из общих соображений.

– История не совсем приятная.

– Но вполне ожидаемая. Кричать "караул" рано. Следить надо, конечно, да. Там как всегда политическая проблема, потому что ни одно демократическое государство не может себе позволить жесткие эпидемические меры без того, чтобы общество сильно встревожилось. Потому что скажут: "А чего вы суетитесь, когда еще ничего не произошло?" Но проблема в том, что суетиться как раз надо, пока ничего не произошло – когда произошло, суетиться уже поздно.

В этой ситуации лучше перебдеть, чем недобдеть, – считает профессор Михаил Гельфанд.

Пока, похоже, власти и самой Британии, и других стран действуют именно по этому принципу. На практике это имеет не совсем приятные последствия. Только в первой половине дня в понедельник в британских аэропортах были отменены более 200 рейсов. Многие пассажиры застряли в залах ожидания:

В районе британского порта Дувр, главного транспортного узла, связывающего страну с континентальной Европой, выстроились огромные очереди грузовиков:

Как передает агентство Reuters, вторая по величине в Великобритании сеть супермаркетов Sainsbury’s предупредила клиентов о возможных в ближайшие дни перебоях с рядом продовольственных товаров, завозимых с континента, – салатом, цветной капустой и некоторыми видами фруктов, прежде всего цитрусовыми. Шотландские поставщики морепродуктов говорят об огромных потерях: из-за закрытия французской границы прерван вывоз их скоропортящейся продукции на континент.

Премьер Джонсон созвал в понедельник вечером срочное заседание правительства для обсуждения ситуации в торговле.

Тем временем на Лондонской бирже 21 декабря британский фунт упал по отношению к доллару США более чем на 2% – это самое крупное однодневное снижение курса со времен первой волны пандемии в марте.