Одно из обвинений, вменяемых подконтрольным России Армянским городским судом лидеру крымских татар Мустафе Джемилеву, касается небрежного хранения огнестрельного оружия, создавшего условия для его использования другим лицом, если это повлекло смерть человека. Речь идет о трагическом эпизоде, случившемся в доме Джемилевых в 2013 году. Тогда сын лидера крымскотатарского народа, Хайсер Джемилев, по неосторожности застрелил человека, выполнявшего работы в саду возле дома.
24 сентября в Армянском городском суде были допрошены трое свидетелей, которые дали показания по части предъявленных обвинений, связанных с небрежным хранением оружия и незаконным хранением боеприпасов. Что рассказали в судебном заседании эти свидетели – читайте в нашем материале.
«На охоту не ходил»
Первой для допроса вызвали Алие Селимову, которая пояснила, что является родственницей и часто помогает по хозяйству семье Джемилевых. Она рассказала, что бывает в доме Джемилевых очень часто и за все время ни разу не видела никакого оружия. Не попадались ей на глаза и предметы, похожие на патроны к оружию.
Также она добавила, что в доме есть несколько комнат, ключи от которых были только у Джемилева. Она сама в комнате, где, по ее предположениям, могло храниться оружие, ни разу не была и исключила, что туда мог свободно попасть кто-то посторонний. «Он всегда, когда уходил, закрывал дверь на ключ», – отметила свидетельница.
Помимо этого, она подчеркнула, что ни разу не видела Мустафу Джемилева с оружием в руках. «На охоту он не ходил», – отметила Селимова. Только однажды она слышала от охранника, что какое-то оружие повезут на перерегистрацию, но что это было за оружие, она не знает и не видела. Самого Джемилева свидетельница охарактеризовала как спокойного и тихого человека.
Отодвинул фрамугу, вытащил стекло
Вторым на заседании выступил свидетель Эльдар Эбубекиров, который пояснил, что Мустафа Джемилев приходится ему отцом (он сын от первого брака с Сафинар Джемилевой). Он подтвердил слова первой свидетельницы о том, что в доме было несколько комнат, в которые никто не мог попасть, потому что ключи от них имелись только у Мустафы Джемилева и двери в его отсутствие были закрыты.
В частности, это касалось рабочего кабинета Мустафы Джемилева и комнаты без окон на верхнем этаже, где находился, по словам свидетеля, сейф. Что было внутри сейфа, Эбубекиров не видел, при нем его ни разу не открывали. Но другого сейфа или иного места для хранения оружия в доме нет, заверил свидетель. И само оружие сын Джемилева видел всего несколько раз – когда его только подарили отцу, когда выносили, чтобы отвезти на перерегистрацию, и после трагедии, уже в доме у Хайсера Джемилева.
Как карабин оказался у его брата, Эбубекиров выяснил уже после выстрела. Вызвав «скорую» и милицию, он спросил у Хайсера, где тот взял оружие. По словам свидетеля, Хайсер после инцидента рассказал, что над дверью в кабинет Джемилева есть глухое окно – он отодвинул фрамугу и вытащил стекло. Ширина и высота окна составляет примерно метр на метр, и он смог проникнуть в закрытый кабинет отца. Там он отыскал ключи от двери в комнату с сейфом и смог добраться до оружия.
Адвокат Николай Полозов спросил свидетеля: «Чтобы получить доступ к оружию, нужно было совершить преднамеренные действия?» Эбубекиров ответил утвердительно. Случайный доступ к оружию и боеприпасам, согласно его утверждениям, был невозможен.
Закончился допрос Эбубекирова рассказом о том, почему Мустафа Джемилев ранее подвергался уголовному преследованию: «То за то, что он протестовал против ввода войск в Чехословакию, то за то, что добивался возвращения крымских татар в Крым». Защита уточнила, правильно ли понимает, что Джемилев ранее преследовался только по политическим мотивам? «Исключительно!» – подчеркнул свидетель.
Нарушений не выявлено
Единственным из трех допрошенных свидетелей, кто видел содержимое сейфа, оказался бывший участковый по 6-му микрорайону Бахчисарая Дилявер Сулейманов. Он пояснил, что примерно раз в год проверял условия хранения зарегистрированного оружия. Два или три раза проводил такие проверки и в доме Мустафы Джемилева.
По его словам, во время проверок никаких нарушений требований хранения оружия выявлено не было. В сейфе, который запирался на ключ, оружие хранилось в полуразобранном виде, без боезапаса. Патроны к оружию хранились отдельно в том же сейфе на других полках в коробках. Все документы на оружие были в полном порядке. Открывал комнату и сейф лично Мустафа Джемилев.
На вопрос о том, поступали ли к нему когда-либо жалобы или обращения от соседей с сообщениями о том, что в доме или возле дома Джемилева видно людей с оружием, Сулейманов ответил отрицательно. Других заявлений в отношении Джемилевых также, по его словам, не поступало.
Особое внимание во время допроса этого свидетеля было уделено вопросу хранения боеприпасов. Это еще один из пунктов обвинения в «деле Мустафы Джемилева» – якобы он незаконно приобрел и незаконно хранил боевые патроны. Свидетель пояснил, что отличить запрещенные к обороту боевые патроны от охотничье-спортивных, которые продаются в оружейных магазинах, может только эксперт после проведения соответствующей экспертизы. Хранившиеся в сейфе у Джемилева патроны подозрений у участкового не вызвали. Какая была маркировка на коробках с патронами, он не помнит.
После допроса Сулейманова представитель государственного обвинения выступила с ходатайством об оглашении показаний, которые свидетель давал в ходе следствия, поскольку имеются противоречия с теми сведениями, которые он огласил на суде. Судья Венера Исроилова удовлетворила это ходатайство и зачитала фрагмент, в котором Сулейманов утверждает, что во время совместной проверки в доме Джемилева было установлено нарушение требований хранения оружия.
Однако свидетель пояснил, что это нарушение было выявлено через месяц после инцидента с Хайсером Джемилевым и касается хранения гладкоствольного охотничьего ружья, которое никакого отношения к данному делу не имеет. Нарезной карабин к тому времени был изъят в качестве вещественного доказательства.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: