Дело Валленберга. Ложь генерала Судоплатова и молчание ФСБ

75 лет назад молодой шведский дипломат Рауль Валленберг был назначен секретарем Представительства Швеции в оккупированной Венгрии. Он прибыл в Будапешт 9 июля 1944 года. Главной задачей Валленберга была защита евреев Будапешта от нацистской машины смерти. Он также представлял американскую государственную организацию Совет по военным беженцам (War Refugee Board), созданную президентом Франклином Рузвельтом для помощи гражданским лицам, пострадавшим от нацистов. ​ К тому времени 500 тысяч евреев в Венгрии погибли, и та же участь должна была постигнуть примерно 200 тысяч человек. Благодаря храбрости Валленберга, его коллег-дипломатов и членов венгерского сопротивления тысячи евреев Будапешта были спасены. Однако 17 января 1945 года Валленберг сам стал жертвой, когда по приказу советского руководства его задержали сотрудники военной контрразведки "Смерш" и направили в Москву, где в 1947 году он исчез.

По официальной советской версии, он скончался 17 июля от инфаркта во "внутренней тюрьме" МГБ на Лубянке – именно такая информация содержалась в рапорте, который МИД СССР предоставил шведским властям в 1956 году. До начала 90-х годов ходили слухи, что на самом деле Валленберг жив и остается в одной из советских тюрем. Исследователи его судьбы относятся к этим свидетельствам скептически. Швеция официально признала Валленберга погибшим лишь в 2016 году.

В 90-е годы, во время затянувшегося переформатирования КГБ в Федеральную службу безопасности, родственникам дипломата удалось получить ряд дополнительных документов и сведений о судьбе Валленберга – в том числе о допросе загадочного "заключенного номер 7" в один день с допросом шофера Рауля Валленберга Вильмоша Лангфельдера. Этот допрос состоялся 23 июля, спустя 6 дней после официальной даты смерти Валленберга. Историки полагают, что какое-то время после 17 июля Валленберг еще был жив.

В 2017 году семья Валленберга подала иск к ФСБ с требованием рассекретить информацию об обстоятельствах его смерти в советской тюрьме, однако Мещанский суд Москвы этот иск отклонил.

7 июля 2019 года в газете Svenska Dagbladet появилась статья Вадима Бирштейна и Сюзанны Бергер, в которой утверждается, что генерал-лейтенант госбезопасности Павел Судоплатов солгал о том, что Рауль Валленберг был отравлен его подчиненным Григорием Майрановским.

Вадим Бирштейн в 1990–91 гг. был членом первой Международной комиссии по Раулю Валленбергу. Он опубликовал ряд статей по делу Валленберга. Сюзанна Бергер является основателем и координатором Исследовательской инициативы "Рауль Валленберг" (RWI-70).

В интервью Радио Свобода Вадим Бирштейн рассказал о своих выводах.

–​ Известно ли сегодня точно, при каких обстоятельствах были задержаны Рауль Валленберг и его водитель, была ли это спланированная операция или случайность?

– 13 января 1945 г. его вместе с шофером Вильмошем Лангфельдером встретили в гараже венгерского правительства разведчики 581-го стрелкового полка, наступавшего в Пеште, восточной части Будапешта, и привели на командный пункт полка (однако по официальным отчетам, Валленберг "сам пришел"). При этом автомобиль Валленберга реквизировали. Далее Валленберга и Лангфельдера передали по инстанциям сначала в штаб генерала Ивана Афонина, командующего 18-м гвардейским стрелковым корпусом и одновременно – всей Будапештской группой войск. Все это известно из детального обсуждения в письмах трех советских офицеров – участников событий, один из которых даже вел дневник. В 1991 году эти письма были переданы шведской стороне и не так давно стали доступны на сайте шведского МИДа, на котором представлены документы о Валленберге. Однако недавние шведские монографии о Валленберге не использовали эти данные полностью. А уж из рассекреченных архивных документов ясно, что переписка о задержанном Валленберге шла по линиям политотделов и военной контрразведки "Смерш".

Наконец, Валленберга и Лангфельдера перевели из штаба Афонина в Управление "Смерша" 2-го Украинского фронта, располагавшегося в городе Дебрецен (220 км к востоку от Будапешта), вместе с другими службами штаба этого фронта под командованием маршала Родиона Малиновского. Вот уже сюда пришел приказ доставить Валленберга и Лангфельдера в Москву в Главное управление "Смерша".

Вообще-то в этом не было ничего необычного, всех высокопоставленных лиц, задержанных органами "Смерша", доставляли в Москву, и сам Виктор Абакумов, начальник "Смерша", или его заместитель проводил первый допрос. Однако вопрос о шведских дипломатах был особым – приказы о розыске шведских дипломатов, находившихся в осажденном Будапеште, неоднократно шли в командования 2-го и 3-го Украинских фронтов. Дело было деликатным – во время войны шведские дипломаты представляли интересы Советского Союза в Венгрии, а просьбы о поиске дипломатов в Будапеште шли от Стаффана Сёдерблюма, посланника Швеции в Москве.

Но на судьбу Рауля Валленберга влияло еще и то, что он был родственником ведущих промышленников и банкиров Швеции Якова и Маркуса Валленбергов. Поэтому дело не могло обойтись без указаний Сталина, особенно потому, что Абакумов и его "Смерш" подчинялись непосредственно только Сталину. Так, Сталин дал личные указания "Смершу" арестовать и швейцарских дипломатов в Будапеште Гаральда Феллера и Макса Майера. Это ясно из рапорта Абакумова Вячеславу Молотову: "Докладываю, что в соответствии с указанием товарища Сталина И.В., 4 марта [1945 г.] органами контрразведки ... были задержаны и доставлены в Главное Управление "Смерш" ФЕЛЛЕР Гаральд ..., МАЙЕР Макс". Надо упомянуть, что, в отличие от Валленберга, судьба этих дипломатов сложилась благополучно, поскольку в 1946 г. Швейцария обменяла их на советских граждан.

Между тем 17 января 1945 г. в штаб 2-го Украинского фронта пришел приказ об аресте и доставке Валленберга в Москву. Формально это было задержанием, а не арестом, так как "Ордер на арест" никогда не был оформлен "Смершем". Спустя два дня Валленберга и Лангфельдера "арестовали", а 25 января их отправили под конвоем на поезде в Москву. 6 февраля 1945-го их доставили во Внутреннюю тюрьму Наркомата госбезопасности (Лубянку) и оформили как военнопленных, "поступивших в распоряжение Главного управления "Смерш".

Информация, полученная военной разведкой и "Смершем" 2-го Украинского фронта, возможно, сыграла роль в приказе генерала Афонина о наступлении в районе еврейского гетто. По иронии судьбы Афонин отдал приказ 17 января, в день, когда из Москвы пришел приказ об аресте Валленберга. Наступление подразделений Афонина было совершенно неожиданным для противника, и на следующий утро гетто было освобождено.​

– ​Знали ли чекисты и советское руководство о роли Валленберга в спасении евреев и принималось ли это во внимание при решении его судьбы?

– Трудно сказать, знали ли чекисты о деятельности Валленберга, поскольку во время работы официальной Российско-шведской рабочей группы, расследовавшей "дело Валленберга" в 1991–2000 годах, представители СВР неоднократно утверждали, что никаких архивных материалов, касающихся Валленберга, у них нет. Из общих публикаций о советской разведке явствует, что в 1941–1945 годах советской агентуры в Венгрии не было и сведения о венгерских делах сообщались главным образом из Стокгольма и Турции, где шли переговоры венгерских представителей с западными союзниками о возможном сепаратном мире. Активность Валленберга продолжалась очень недолго, с июля по декабрь 1944 г., причем в это время Венгрия была оккупирована немецкими войсками. Так что сомнительно, что чекистам было что-то известно о Рауле Валленберге до его задержания.

Другое дело советское руководство. Фамилию "Валленберг" Сталин и члены Политбюро несомненно знали, семья Валленбергов была активно вовлечена в бизнес с Россией еще с дореволюционных времен – в частности, оборудование телефонных станций, потом шарикоподшипники поставлялись фирмами, принадлежавшими семье Валленбергов. Фирма Валленбергов СКФ не только поставляла в СССР шарикоподшипники, но и построила в Москве завод по их производству, теперь это Московский подшипниковый завод ГПЗ-2. На фотографиях начала 1930-х годов видно, что в те времена на здании завода красовалось три огромных буквы – SKF. Несмотря на проблемы с доставкой через зоны военных действий, поставки шарикоподшипников из Швеции шли и во время ВОВ. Причем оплата, по меньшей мере в некоторых случаях, поступала в банк Валленбергов в виде платиновых слитков, а для этого нужны были специальные решения Политбюро.

Так что Сталин, узнав о задержании Валленберга, наверняка был рад случаю заполучить члена этой семьи – для дальнейшего возможного давления на шведов. Перед войной фактически было отложено выполнение торгового договора с Швецией, и вопрос "висел" всю войну, а в 1946 году договор о кредите и торговле со Швецией был подписан. Поэтому потенциально переговоры об освобождении Рауля Валленберга могли бы служить моментом давления на шведов. Наверное, Сталин был немало удивлен, когда шведы не связали подписание договора с требованием освободить Валленберга.

Советские и затем российские официальные лица утверждали, что Валленберг умер в июле 1947 г. от инфаркта миокарда, но реальные обстоятельства его смерти остаются неизвестными.​

– Павел Судоплатов писал, что Валленберг был, скорее всего, отравлен Григорием Майрановским. В своей статье вы призываете не доверять его заявлениям. Почему?

– В 1994 году на английском языке вышли мемуары чекиста генерал-лейтенанта Павла Судоплатова под названием Special Tasks ("Особые задания"; "Спецоперации" в русском варианте). Строго говоря, назвать эту книгу мемуарами трудно, поскольку в ее написании участвовал сын Судоплатова Анатолий и два американских историка, Джаред и Леона Шектер. Девятая глава книги была о Рауле Валленберге, его деятельности, родственных связях и, главное, гибели – якобы отравлении его в 1947 г. советским биохимиком Григорием Майрановским в печально известной Токсикологической лаборатории Министерства госбезопасности (МГБ).

Глава о Валленберге произвела большое впечатление на многих специалистов, не говоря уже о рядовых читателях. По широко распространенному предположению, Судоплатов, как глава Службы террора и диверсий МГБ, был знаком с самыми мрачными секретами Кремля. В 1995 г. американская писательница и журналистка Кати Мартон, автор книги о Валленберге, подытожила это мнение в статье в американской газете Washington Post: "Хотя некоторые главы книги Судоплатова остаются под вопросом, нет никаких оснований сомневаться в информации о Валленберге".

Однако документы, полученные из шведского архива мной и Сюзанной Бергер, моей коллегой по расследованию "дела Валленберга", а также дополнительная информация из российских исторических публикаций убедительно свидетельствуют о том, что представленные в книге Судоплатова версии, скорее всего, были частью преднамеренных попыток российской дезинформации.

Утверждения Судоплатова о Рауле Валленберге весьма похожи на содержащиеся в более поздней публикации главы о деле Валленберга в мемуарах бывшего председателя КГБ Ивана Серова "Записки из чемодана", вышедших в 2016 г. Судя по всему, Анатолий Судоплатов, сын Павла Судоплатова и подполковник запаса органов безопасности, играл существенную роль во включении информации о Рауле Валленберге в обе публикации мемуаров. Обе публикации, возможно, были частью попыток российских властей положить конец расследованию дела Валленберга. Так, книга Судоплатова была опубликована во время работы официальной Российско-шведской рабочей группы (1991–2000), в то время как мемуары Серова были выпущены незадолго до начала судебного процесса племянницы Валленберга Мари фон Дардель-Дюпюи против Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ФСБ) в 2017 году.

Публикации обеих книг очень похожи на успешное проведение, говоря языком спецслужб, "активных мероприятий", то есть операций, имеющих целью повлиять на общественное мнение за границей.

Кстати, шведская сторона Рабочей группы опрашивала Анатолия Судоплатова. Запись беседы засекречена.

Теперь о сути проблемы с главой Судоплатова о Валленберге. В июне 1994 г., после выхода мемуаров Судоплатова, шведские представители через российских коллег задали Судоплатову ряд вопросов, на которые он письменно ответил. Ответы Судоплатова хранились в материалах шведской подгруппы Российско-шведской рабочей группы, но не были опубликованы.

В ответах Судоплатов признал, что всю информацию о Рауле Валленберге и его деле он почерпнул исключительно из российских СМИ:

В главе 9, написанной мною в соавторстве книги "Специальные операции: записки нежелательного свидетеля" все соображения о судьбе Валленберга базируются на интерпретации опубликованных в нашей печати материалов и документов.

И еще:

Все содержание известной главы книги базируется на моей субъективной трактовке опубликованных в газетах "Известиях" и "Сегодня" выдержек из документов о судьбе Р. Валленберга.

Тут Судоплатов ссылается на две газетные статьи, появившиеся в 1993 году, – корреспондентки "Известий" Эллы Максимовой "Валленберг мертв. К сожалению, доказательств достаточно" ("Известия", №103, 3 июня 1993 г.) и журналиста Владимира Абаринова "Отмывают не только деньги, но и версии" ("Сегодня", 8 июня 1993 г.). В первой статье Максимова опубликовала выдержки из нескольких рассекреченных документов, касающихся Валленберга, а во второй Абаринов полемизировал с ее интерпретацией этих документов.

Вот и все, что, по его собственным словам, знал Судоплатов о "деле Валленберга". Остается только гадать, как за примерно полгода, прошедших со времени публикации этих двух статей до издания английского варианта книги в ней появилась целая глава о Валленберге как якобы от знающего лица.

В действительности Судоплатов даже не знал имени Валленберга, пока ему не позвонил в 1989 г. Владимир Абаринов и спросил его о деле Валленберга. "А кто это такой [Валленберг]? – ответил Судоплатов. – Первый раз в жизни слышу это имя" (В. Абаринов. "Борджиа на Лубянке". "Совершенно секретно", 11 сентября 2013 г.).

В 1994 г. Судоплатов ответил шведам и на вопрос об отравлении Валленберга:

Вариант убийства Валленберга в лаборатории Майрановского представлен в книге лишь как версия.

Иными словами, опять-таки это – не свидетельство, а гипотеза (чекисты любят использовать слово "версия" вместо "гипотеза"). Однако надо знать детали, чтобы понять, почему даже как гипотеза утверждение Судоплатова неверно.

Дело Валленберга – не единственное неверное утверждение об отравлениях в мемуарах Судоплатова. Так, по его описанию, в январе 1948 года директор Московского еврейского театра Соломон Михоэлс и секретный сотрудник МГБ Владимир Голубов-Потапов были убиты "ядовитой иглой". Но из недавно опубликованных рассекреченных документов известно, что эти две жертвы были убиты по приказу Сталина без использования яда.

– А как работала лаборатория Майрановского?

– Григорий Майрановский и его секретная токсикологическая лаборатория известны использованием заключенных, приговоренных к смерти, для опытов с ядами. Поскольку мы говорим о Лубянке, то есть о тюрьме органов госбезопасности, то это, очевидно, в основном были заключенные, осужденные по "политическим" статьям 58 и 59 Уголовного кодекса РСФСР.

Кооперация Судоплатова с этой лабораторией началась еще в 1938 году, но в 1942 году эта лаборатория и, соответственно, ее начальник Майрановский вошли в состав 4-го Управления НКВД, затем НКГБ (террор и диверсии в тылу противника). Хотя позже Судоплатов всячески "открещивался" от того, что он знал, что происходило в лаборатории; согласно свидетельским показаниям, Судоплатов и его заместитель Наум Эйтингон посещали лабораторию и были прекрасно осведомлены о ее деятельности. Да и Майрановский, несомненно, участвовал в деятельности террористов Судоплатова, предоставляя им яды. Так, среди правительственных наград Майрановского была медаль "Партизану Отечественной войны" 1-й степени, которую он получил за то, что снабдил ядом группу партизан, проводивших специальную операцию. А в 1945 году Майрановский выезжал в командировку на Дальний Восток, где он неудачно применял так называемую "сыворотку правды" на допросах японских военнопленных. Все это не могло происходить без ведома руководителя Управления Судоплатова. Да и позже отчеты Майрановского об опытах на приговоренных к смерти заключенных Судоплатов хранил у себя.

В августе 1946 года подчинение Майрановского Судоплатову закончилось. Новоназначенный министр госбезопасности Виктор Абакумов недолюбливал и Майрановского, и его деятельность, о чем позже, после ареста в 1951 году, Майрановский сетовал в письмах из тюрьмы руководству госбезопасности. Майрановский, с понижением в должности от заведующего лабораторией до старшего инженера, был переведен в только что сформированный Отдел оперативной техники (ООТ) МГБ ССР, руководимый полковником Фомой Железовым. Лаборатории ООТ находились не в Москве, а в подмосковном Кучино, и в их работе широко использовались заключенные ученые – советские и иностранные граждане, то есть Кучино было так называемой "шарашкой". Там Майрановский занимался совсем другими вещами. Я нашел упоминание о Майрановском в малоизвестных коротких мемуарах на английском языке немецкого физика Отто Маара, осужденного в Восточной Германии советским военным трибуналом к 25-летнему заключению и привезенного в Советский Союз отбывать наказание. Маар писал:

Одна из медицинских лабораторий открылась, очевидно, недавно, поскольку в ней не было ничего, кроме мебели. ... У заключенного Георгия Н. ... была "большая" идея, -- энцефалография. Он хотел измерять электромагнитные импульсы мозга и выводить их на экран [осциллографа] ...

Майрановский, русский полковник, ответственный за это подразделение, был весь огонь, он верил, что с помощью такой аппаратуры удастся читать мысли.

Эта "туфта" провалилась, "Майрановский ничего не мог продемонстрировать" начальству, как отметил Маар. Заключенный Георгий Н. в наказание был отправлен в один из воркутинских трудовых лагерей, а его место занял заключенный доктор. Маар пояснил: "Теперь был новый проект: наблюдение за поведением живых клеток в жидкой питательной среде под действием ультразвука". Чем закончились эти эксперименты, неизвестно, поскольку Маар был направлен в Воркуту.

Так что в июле 1947 г., когда, по всей видимости, погиб Валленберг, он не мог быть отравлен Майрановским в "его" Токсикологической лаборатории – ее у него уже не было. Да и после снятия Майрановского с заведования прежняя лаборатория была разделена в 1946 году на две, химическую и токсикологическую, и в 1947 году ими заведовали бывшие сотрудники Майрановского.

Однако неформальные "профессиональные" связи Судоплатова с Майрановским после перевода последнего в ООТ не прекратились, они оба участвовали в тайных убийствах. Таковых было два типа. О четырех "спецоперациях" по личным указаниям Сталина и членов Политбюро дополнительные детальные документы не так давно публиковал в "Новой газете" Никита Петров, заместитель председателя Совета общества "Мемориал". Эти операции Валленберга не включали.

Вторым типом "ликвидаций" были убийства на конспиративных квартирах МГБ. Судоплатов или Эйтингон приглашали будущую жертву на такую квартиру, где Майрановский под видом медицинского осмотра делал смертельный укол. Майрановский называл это "добавочной работой", а приказы об умерщвлениях он получал от Судоплатова.

Но и сюда убийство Валленберга не вписывается. Предварительно Судоплатов подробно обсуждал эти операции с руководством госбезопасности. То есть ему было известно не только имя будущей жертвы (а то, как бы он мог пригласить будущую жертву на конспиративную квартиру?), но и причина, по которой жертва должна была быть "ликвидирована". По утверждению Майрановского, имя жертвы ему не сообщалось. Однако некоторых из приглашаемых на квартиру он, по-видимому, знал, поскольку писал из тюрьмы: "Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов советской власти, в том числе и националистов всяческого рода (и еврейских) – об этом известно генерал-лейтенанту П.А. Судоплатову".

Так или иначе, но тот факт, что Судоплатов ничего не знал о Валленберге в 1989 году, а некоторые подробности дела узнал из газетных публикаций только в 1993 году, говорит о том, что Валленберг не был умерщвлен на конспиративной квартире.

Следовательно, вопросы о том, когда и при каких обстоятельствах Валленберг умер, остаются открытыми. Фактом остается то, что после июля 1947 г. никаких архивных записей о Валленберге и его шофере Лангфельдере не обнаружено. ​

– При этом вы считаете, что ФСБ известно, при каких обстоятельствах погиб Валленберг. Что они могут скрывать? И с какой целью?

– Похоже, одной из целей публикации "мемуаров" Судоплатова было убедить общественное мнение в том, что официальная дата смерти Валленберга 17 июля 1947 г. "предположительно от инфаркта миокарда", объявленная советским руководством в феврале 1957 г., верна, а слова "инфаркт миокарда" как бы прикрывают укол Майрановского. Вместе с тем очевидно, что ФСБ известно гораздо больше.

В 2009 году я и Сюзанна Бергер на наш запрос, посланный в Центральный архив ФСБ через Посольство Швеции в Москве, получили неожиданный ответ о том, что запись о последнем допросе Лангфельдера свидетельствует, что 23 июля 1947 г. он был допрошен вместе с неидентифицированным номерным (без имени) заключенным (з/к) № 7 в течение 16 с половиной часов. Номера присваивались заключенным в следственных тюрьмах госбезопасности вместо имен временно, по необходимости следствия. Из этой записи архивисты ФСБ сделали логичное и довольно-таки сенсационное заключение: "Указанная в этом журнале [сделанная после допроса] отметка "№ 7 прошел" с большой долей вероятности может относиться в этом журнале только к Р. Валленбергу".

То есть во время девятилетней работы Российско-шведской рабочей группы в 1991–2000 гг. руководство Центрального архива ФСБ знало о записи от 23 июля 1947 г. (запись в том же архивном журнале, из которого другие записи были рассекречены), но молчало, а написали о ее существовании только в 2009-м. Почему? На этот вопрос ответа нет.

А в 2011 году генерал-лейтенант Василий Христофоров, в то время начальник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ, уже полностью идентифицировал "з/к № 7" с Валленбергом. В официальном ответе ФСБ в Музей Берлинский стены он писал: "Сообщаем, что Центральный архив ФСБ России протоколов допросов Рауля Валленберга ("заключенного № 7"), в том числе от 23 июля 1947 года, на хранении не имеет".

Таким образом, получается, что Валленберг был жив по меньшей мере в течение шести последующих дней после советской официальной даты смерти 17 июля 1947 г. якобы от инфаркта миокарда.

Вместе с тем ФСБ упорно отказывается показать запись об этом допросе или выдать ксерокопию этой страницы архивного журнала. Это не единственный документ в "деле Валленберга", который ФСБ отказывается показать или сделать неотредактированную копию.

Что они знают и скрывают – неизвестно.

Недавно Генеральная прокуратура тоже отказалась предоставить допуск племяннице Валленберга к архивным материалам, использованным Главной военной прокуратурой (ГВП) для реабилитации Валленберга в 2000 году. Ответ старшего прокурора ГВП А.Е. Сожигаева племяннице Валленберга просто удивителен: "В части предоставления возможности ознакомиться с документами, положенными в основу реабилитации Валленберга, и иными имеющимися в Главной военной прокуратуре материалами удовлетворению не подлежит, поскольку эти материалы содержат служебную информацию, с которой может быть ознакомлен ограниченный круг лиц". Таким образом, российский "ограниченный круг лиц" знает что-то такое, что показать или сообщить родственнице Валленберга не находит возможным.

Сейчас как-то подзабыто, что на заседании горбачевского Политбюро, обсуждавшего дело Валленберга в 1989 году, Владимир Крючков, в то время председатель КГБ и член Политбюро, сказал Александру Яковлеву, другому члену Политбюро и Секретарю ЦК КПСС, следующее: "Ну что вы, Александр Николаевич ... чего непонятного – расстреляли его. Он, во-первых, видимо, слишком много знал, а во-вторых, отказался сотрудничать с нашими". Яковлев прокомментировал: "У меня нет никаких оснований не верить Крючкову".

А Сергей Степашин, тогда министр юстиции Российской Федерации, сопровождая президента России Бориса Ельцина в официальной поездке в Швецию, заявил прессе в декабре 1997 г: "Было много соглашений между Гитлером и Сталиным, особенно в отношении евреев. Думаю, основной причиной того, что они (очевидно, сотрудники МГБ по указанию Сталина и Молотова. – В.Б.) убили его [Валленберга], было то, что он слишком много знал о сталинизме и фашизме". Что Сергей Вадимович имел в виду, ссылаясь на соглашение Гитлера и Сталина о евреях, остается загадкой, но важно то, что Степашин был уверен, что Валленберг был убит.

Так что, совершенно очевидно, существует круг официальных лиц, которым известно гораздо больше о судьбе Валленберга, чем историкам и публике.

– Что происходит вокруг иска семьи Валленберга к ФСБ?

– Здесь я буду краток. Все уровни судов, от городского до Верховного, поддержали решение районного суда отказать племяннице Валленберга в доступе к записи о "з/к № 7" и к оригиналам других документов, о которых она запрашивала. Так что вопрос "Что они скрывают?" остается в силе.

– В статье, недавно опубликованной в Jerusalem Post, вы возлагаете часть ответственности и на шведское правительство. Что оно, на ваш взгляд, должно сделать и почему не предпринимает должных усилий?

​– Примером отношения ряда шведских официальных лиц к проблеме судьбы Валленберга может служить то, что произошло с ответами Судоплатова на вопросы шведских дипломатов. Совершенно ясно, что руководители и шведской, и российский подгрупп Российско-шведской рабочей группы были осведомлены еще в 1994 году о том, что Судоплатов признал, что в прошлом, до начала 1990-х годов, он ничего не знал о Валленберге и его судьбе и все, что содержится в 9-й главе о Валленберге в его книге, – это "версии", а не свидетельства. Однако ни шведский, ни российский заключительные отчеты рабочей группы, опубликованные в 2000 году, даже не упомянули об ответах Судоплатова и способствовали тому, что мистификация Судоплатова все еще продолжается, его "мемуарная информация" остается популярной и широко цитируемой.

В течение десятилетий родители Рауля Валленберга – Май и Фредрик фон Дардел, а также его сводный брат профессор-физик Ги фон Дардел и его сводная сестра Нина Лагергрен были вынуждены вести изнурительную войну на два фронта в попытках выяснить, что случилось с Валленбергом, – как с упорством советских властей, так и с летаргией шведского правительства, которое не хотело провоцировать своего могущественного восточного соседа. Поскольку Швеция в прошлом не проявляла достаточной настойчивости и практически оставила Валленберга на произвол судьбы, в 2001 г. премьер-министр Швеции Горан Перссон публично извинился перед семьей Валленберга.

Остается только надеяться, что, в частности, шведское правительство усилит давление на российские власти с тем, чтобы ФСБ и другие организации в конце концов предоставили полную архивную документацию о Рауле Валленберге.