Главная военная прокуратура Украины запросила 15 лет лишения свободы для экс-президента Виктора Януковича, обвиняемого в госизмене. Большой вклад в расследование «дела Януковича» внесли журналисты, которые после бегства экс-президента спасли около 200 папок с документами в его резиденции в Межигорье. Чем заканчиваются журналистские расследования в Украине? Об этом в эфире Радио Крым.Реалии говорим с основателем «Канцелярской сотни» Денисом Бигусом.
– Наконец появился новостной повод: прокуроры запросили 15 лет для Януковича и сообщили, что имеется 19 томов «фактажа» – это главная доказательная база. Есть ли там доказательства, которые собрали вы?
– Этого я не знаю, но очень надеюсь.
– «Канцелярская сотня» в 2014 году расшифровывала документы, затопленные в Межигорье, в резиденции Януковича. А сейчас в Украине востребована расследовательская журналистика?
– Определенно да. Приносит ли она результат? Во всяком случае, мы очень стараемся.
– Есть ли дела, которые вами расследованы и которые пошли в официальное производство и по ним есть судебные решения?
Иногда официальные органы возбуждают уголовное дело, а иногда говорят: тут ничего нет. Тогда мы идем в суд и доказываем, что есть
– Долгое время это работало так: мы показывали расследование и надеялись, что правоохранительные органы сами отреагируют. Однако надеяться на это было несколько наивно. Во многих странах это работает иначе: есть медиа и есть общественная организация, которая после публикации материала его продвигает, актуализирует, напоминает о нем прокуратурам. У нас же таких организаций было наперечет. Когда мы сами начали поддерживать юридические расследования, за год получилось около десятка уголовных производств. То есть вышло расследование, юристы перевели его с журналистского языка на юридический – и эту упаковку официальные органы воспринимают хорошо. Иногда возбуждают уголовное дело, а иногда говорят: тут ничего нет. Тогда мы идем в суд и доказываем, что есть.
– Долгое время самый популярный вопрос публики был такой: вот вы сняли, показали – и что? Теперь фокус сместился: вы сняли, показали, вот уже сто уголовных дел только за этот год – и что?
– Именно. Раз мы занимаемся расследованиями и юридической поддержкой этих дел, что нам еще нужно? Группа захвата, субтюрьма? Нет, так быть не должно. Мы можем простимулировать возбуждение уголовного дела, регулярно интересоваться, как оно расследуется, но расследовать его вместо официального органа мы не можем.
– Сколько было утопленных документов по «делу Януковича», которые понадобились следствию? И как происходила ваша работа?
– Документы были не только утоплены. Могу представить, что документы пытались прогнать через шредер (измельчитель), чтобы уничтожить надежно. Потом в панике оказалось, что ничего не успевают, и их пытались сжечь. Либо счет шел на минуты, либо исполнитель был не очень быстрый, а стопки бумаг горят паршиво. Все, что не догорело, побросали в воду. В Межигорье была своя администрация, трехэтажное большое здание. В нем архивная комната, квадратов на пятьдесят, была плотно забита документами, которые вообще никто не трогал. В основном это документы по Межигорью, сметы, планы, финансовая документация. Кстати, было много смешных записок из жизни этого Зазеркалья. Документы, которые содержали особенно чувствительные данные, были найдены в Киевском море. После сушки, оцифровки, копирования документы упаковали и вывезли – как я понимаю, в управление прокуратуры на Подоле, не в центральный офис. Документы поместили в актовый зал и кабинет следователя. Но когда я туда зашел через несколько недель, мне показалось, что порядок этих папок и их расположение не особенно изменились. Как было красиво разложено – так и стояло дальше.
– Зрительница комментирует трансляцию нашей программы в YouTube: «Глупости полные. Важные документы никто никогда не оставит – а вам оставили мелочь».
– Оценить важность этих документов можно на yanukovychleaks.org – там выложены все документы, найденные в Межигорье, в офисе Курченко. Там были заметки о передаче средств, истории о взятках, документы, подтверждающие связи ряда компаний с семьей Януковича, есть около полусотни расследований размером с диссертацию. Важность этой информации несомненна. В начале нашей работы я тоже предполагал, что самое важное кто-то отобрал и отсортировал. Ничего подобного. Времени у них не было – в панике все бросили и сбежали.
– Навальный рассказывал о коррупции топ-чиновников России, а ты рассказываешь о коррупции в Украине. Говорят, что работать журналистом-расследователем – небезопасно.
Региональная журналистика – самое опасное. Ведь местный князек ничем не скован и привык решать вопросы брутально
– На региональном уровне – очень небезопасно. Региональная журналистика – это самое опасное. Журналисты, которые наступает на больные места коррупционерам в регионах, то есть людям, которые ходят по соседней улице, – молодцы. Ведь местный князек ничем не скован, ничем не сдерживаем и привык решать все вопросы брутально и, с его точки зрения, эффективно. Плюс, у нас плохая связь между регионами и всеукраинским медийным полем. Как правило, проблемы региона никого не волнуют за его пределами. Очень редко информация о местных коррупционных схемах или разборках прорывается на общеукраинский уровень. А ведь публичность – это и есть защита для журналиста.
– В 2009 году тогдашний мэр Ужгорода Сергей Ратушняк перед камерой угрожал журналисту, называл его чьим-то «посипакой», исполнил несколько антисемитских высказываний, а потом стал кандидатом в президенты. Тогда журналисту посоветовали по крайне мере не ходить в одиночку. Возможно ли такое сейчас?
– За последние несколько недель много нападений на активистов в регионах – с полдесятка. Поэтому очень важно наладить обмен информацией и общее давление на события в регионах. Здесь, в центре, все более-менее хорошо. И трудно сравнивать хамство мэра и историю с Катей Гандзюк, которую облили серной кислотой.
– Оппоненты могут сказать, что нам нужна сильная вертикаль, что Украине нужен царь и тогда все будет под контролем.
– Тогда это будет не вертикаль, а некая пирамидальная структура – и мы получим именно то, что было при Януковиче.
– Когда возможна стала Врадиевка…
– Когда любая наша работа и любое общественное возмущение упиралось в стену из ваты. Вероятно, тогда мы получим ту ситуацию, которая сейчас в России. Многие позитивные, эволюционные процессы у нас происходят потому, что есть некая соревновательность между разными негодяями, которые друг друга грызут и тем самым ослабляют. Любая же вертикальная, пирамидальная структура – неэффективна.
– «Зрада» и «Перемога» – две любимых темы украинского Фейсбука да и, пожалуй, всего медиапространства. По твоим ощущениям, куда движется Украина и в каком темпе?
Мы лежим в правильном направлении. Но скорость перемещения – удручающая
– Мне кажется, мы пропустили огромное окно возможностей, которое открылось через несколько месяцев после революции. Тогда нужно было сделать колоссальное количество дел, необходимых для развития. Что-то все же сделали: открыты реестры, доступ к информации, декларирование – это все правильные вещи. Но вместо пяти таких ключевых пунктов надо было выполнить 150. И было кому делать. Были люди, которые заняли важные кресла на волне общественной эмпатии, поддержки и активизма. Достаточно было подписывать документы, содержащие хорошие идеи. Но то, что тогда могло течь полноводной рекой, теперь периодически упирается в плотины новых бобров. Если говорить глобально, мы лежим в правильном направлении. Но скорость перемещения – удручающая.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: