«Превратить боль в надежду»: в Киеве презентуют документальный фильм о детях крымских политзаключенных

Крымскотатарский ресурсный центр 22 ноября анонсирует в Киеве премьеру документального фильма «Верните мне папу!». Этим фильмом авторы хотят привлечь внимание украинской и международной общественности не только к проблеме политзаключенных Крыма, но и их детей.

По данным Крымскотатарского ресурсного центра, по состоянию на октябрь в аннексированном Крыму примерно 200 детей воспитываются без отцов, которых российские силовики обвиняют в терроризме и экстремизме в рамках так называемых дел «Хизб ут-Тахрир». О новом документальном фильме и помощи детям политзаключенных в эфире Радио Крым.Реалии ведущая Катерина Некречая беседовала с главой Крымскотатарского ресурсного центра Эскендером Бариевым, координатором проекта «Крымское детство», Мумине Салиевой, женой политзаключенного Сейрана Салиева, и крымской активисткой и правозащитницей Лутфие Зудиевой.

– Эскендер, какие задачи вы ставили себе при создании этого фильма, помимо, очевидно, информирования о последствиях политических преследований в Крыму?

Бариев: Мы ставили задачу сделать фильм эмоциональным. Уже несколько лет у нас была мечта снять его, мы искали ресурсы для этого. Но главное было не сделать фильм наигранным – чтобы дети говорили не заученными текстами, а то, что у них на душе. Поэтому мы очень четко продумали сценарий. В фильме пять героев – это дети политузников и пропавших без вести. С ними работали психологи, которые задавали им вопросы, а потом мы эти рассказы старались преподнести с помощью анимации. Вообще, при подготовке фильма съемки были проведены с десятками детей, но отобрали только пять историй. Отснятые материалы никуда не денутся, мы передадим их как исторические свидетельства самим семьям.

– Каков хронометраж фильма?

Бариев: Он длится двадцать минут, но при его просмотре буквально комок в горле появляется. Именно этого мы и добивались: чтобы зрители прочувствовали трагедию этих детей, которые лишены родительского ухода и не могут увидеть своих отцов. Уже 12 детей родились после того, как их отцов забрали, и они живут фотографиями. Кто-то помнит их, кто-то нет – и вся эта боль отображена в нашем фильме.

– Что больше всего тронуло именно вас в этих историях?

Бариев: Мальчик Рустем Исмаилов – в фильме он брал фотографию отца и гладил ее. Думаю, что людей, которых впервые это увидят, такая сцена обязательно затронет эмоционально.

– На кого фильм рассчитан прежде всего?

Бариев: Мы хотим показывать его на различных международных площадках, сайд-ивентах различных организаций. Хронометраж продиктован именно их требованиями. Премьера пройдет для послов разных стран в Украине. Кроме того, наш фильм будет участвовать в фестивалях, так что в на телеканалах мы сможем показать его только на следующий год. Будут только отдельные демонстрации в разных городах Украины, с последующим обсуждением.

– Что по поводу Крыма?

Бариев: Да, для нас важно проинформировать крымское общество. Люди, живущие рядом с семьями политзаключенных, должны понимать сложности, с которыми сталкиваются эти дети. Но опять же по техническим причинам и требованиям определенных конкурсов мы этот фильм будет показывать по ATR и другим крымским телеканалам уже на следующий год, также выложим его на Ютуб, будем распространять в социальных сетях.

– Спасибо. Мумине, может ли этот фильм помочь в работе вашего проекта «Крымское детство»?

Салиева: Бывает разрушительная боль, а бывает созидательная. Очень важно, когда человек или общество сталкиваются с политическим прессингом лицом к лицу, научиться аккумулировать эту боль и превратить ее в надежду. То, как крымскотатарский народ отреагировал на события последних семи лет, придало мне силы включаться в процесс защиты тех, кто безосновательно и незаконно, по политически мотивированным уголовным делам попадает в тюрьмы. На сегодня в Крыму 197 детей живут в разлуке со своими отцами. Каждая история занимает в моем сердце отдельное место, и каждая история должна быть услышана: как ребенок перенес обыск, как переживает разлуку, какие у него достижения. Все это мы стараемся отображать в публикациях на странице «Крымского детства».

– То есть обыск – это отдельное испытание?

Салиева: Да, начиная с 2015 года, когда появились первые такие преследования в Крыму, мы столкнулись с тем, что дети очень тяжело переносят день обыска. Это как клин, который вбивается в жизнь ребенка. Многие впадают в пограничное состояние, начинаются логоневрозы, проявляется неустойчивость. Мы сразу поняли, что тут нужна помощь профессиональных психологов. Это практикуется по сей день, с детьми работают специалисты. Правда, локдаун вынудил перенести эти коммуникации в онлайн. Психологи буквально сами пишут нам на страницу и предлагают волонтерскую помощь. Даже долгожданная встреча с отцом в колонии – тоже стресс, ребенка нужно готовить к этому. Есть и другие формы помощи – реабилитация, она обычно проходит летом. В конце июля – в августе многие дети смогли получить полноценный отдых и реабилитацию в Судаке. Мы также проводим мастер-классы по лепке, гончарному мастерству и все в таком духе – это тоже имеет свой эффект.

– А как этих детей воспринимают сверстники в Крыму? Люди в разных информационных пузырях могут находиться…

Салиева: Мы столкнулись с тем, что в первые недели после того как силовики ворвались в дом и забрали отца, дети просто боятся идти в школу. Они со слезами на глазах просят у мам оставаться дома. Дети боятся реакции общественности, одноклассников, педагогов. Этот страх, по сути, может остановить учебный процесс и развитие ребенка. Есть случаи, когда мы идем в школу вместе с мамами, когда мы готовим мам, и они уже самостоятельно идут в школу, разговаривают на эту тему с директором, с учительским составом. Тогда уже проводят классные часы, объясняя всю эту ситуацию. Психологи также пытаются донести детям, что никакие страхи не должны превалировать над необходимостью обучения. Они должны быть грамотными и достойными членами своего народа, социума. К счастью, такой массовой стигматизации детей политзаключенных не наблюдается… Все эти негативные проявления в итоге сами по себе рассеиваются. Те, кто близко соприкасается с семьями политзаключенных, не верят пропагандистским СМИ, и для нас это большой плюс.

– Спасибо вам большое за вашу работу. Лутфие, как и чем неравнодушные люди могут помочь детям, оставшимся без отцов из-за политических преследований?

Зудиева: В первую очередь мы призываем и правозащитные организации, и организации, которые занимаются правами детей в Крыму, и просто неравнодушных людей к объединенной работе для освобождения отцов этих детей. Только полное восстановление семей может подействовать как настоящее лечение и изменить ситуацию коренным образом. А так приветствуются любые инициативы, направленные на то, чтобы сгладить состояние этих детей. Это и какие-то выездные мероприятия, когда дети политзаключенных выезжают за пределы Крыма, чтобы немного отдохнуть от этой напряженной реальности и провести несколько дней в другой атмосфере. Люди всегда могут обратиться к координатору «Крымского детства» Мумине Салиевой, через ее личную странице в Фейсбуке, либо написать в личные сообщения аккаунтам «Крымской солидарности» и «Крымского детства», и с ними обязательно свяжутся, чтобы обсудить предложения.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)

• Александра Ефименко

1 июня во всем мире отметили День защиты детей. По статистике гражданской инициативы «Крымское детство», на полуострове не менее чем 191 ребенок сейчас живет без отца из-за преследований крымских мусульман.