«В Украине привлекает свобода». Евгений Киселев – о российских эмигрантах

Россияне в Украине стали важной частью ее политической жизни после 2014 года. Что привлекает россиян в Украине? Что им не нравится в Украине и сталкиваются ли они с русофобией? И разделяют ли они для себя Родину и россиян как соотечественников – и политический режим Путина? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии рассуждал украинский журналист, автор фильма «Понауехавшие. Русские эмигранты в Украине – от политических до романтических» Евгений Киселев.

– Евгений, вы перешли в YouTube, открыли собственный канал «Кисельные берега». Первый фильм как раз о русских эмигрантах. Очень интересно посмотреть на россиян в Киеве вашими глазами. Открывается перспектива их жизни в России. Вы сами живете в Киеве 11 с половиной лет. Гораздо больше многих ваших собеседников в фильме.

– Есть люди, которые и дольше меня живут. Но у всех разная судьба. Одна из моих героинь Полина Лаврова, глава небольшого артхаузного издательства «Лаурус», вышла замуж за украинского бизнесмена, и они долго с мужем решали, где будут жить. Она решила, что переедет к мужу в Киев. А потом ее с разных сторон там достала политика. Полина Лаврова оказалась единственной издательницей, которая на русском языке издала перевод книги Билла Браудера «Красный протокол».

– А когда переехала Полина Лаврова?

– В 2006 году. Есть люди, у которых судьба складывалась в несколько этапов. Я приехал работать в Украину, меня никто не преследовал, никто не выгонял. Просто на телевизионном рынке мне не было работы. Мне был выписан запрет на телевизионную профессию. Я работал на радио «Эхо Москвы», писал в изданиях. Но моя любовь – телевидение. И когда меня позвали работать в Киев, я с удовольствием принял предложение.

– Вы согласны с тем, что в 2014 году появилась новая волна людей, которые приехали в Украину и стали заметным явлением в ее политической, журналистской жизни?

– Я не был обвинен ни в каких преступлениях, как много других, кто переехал в Украину, спасаясь от репрессий.

То же самое касается Савика Шустера, хотя с ним смешная история. Он не русский, он литовский еврей, который давно уехал в Канаду, потом переехал работать в США, был врачом. В Россию приехал спустя много лет работать руководителем Московского бюро Радио Свобода. Его связь с Россией очень опосредованна. Но из России он уехал, потому что стали закручивать гайки, у него к 2005 году не было возможности работать на телевидении.

Мы переехали сюда, потому что у нас не было возможности заниматься нашей профессией. Это уже политика. Меня уже потом догнали, в 2016 году против меня возбудили уголовное дело, я теперь невъездной в Россию.

А есть среди русских люди, которые очень наивные. Простые, рядовые активисты гражданского движения, которые приезжают в Украину, хотят жить здесь, потому что там дышится плохо, там авторитарный режим. А им здесь говорят: вам что-нибудь угрожает, против вас уголовное дело заведено? Нет? Тогда ничем не можем вам помочь. Но я был рад, что Зеленский подписал указ, который упрощает процедуру предоставления украинского гражданства или вида на жительство.

– Евгений, давайте вернемся к фильму «Понауехавшие». Зачем вы его сняли?

– Мне было интересно самому разобраться.

– Вы сами в Киеве живете долго, наверное, понимаете, почему многие россияне переехали, что им может понравиться или нет, как себя чувствуют политические мигранты в Украине. Вы собрали 14 россиян и задали им те же вопросы, на которые, возможно, знаете ответы.

– У меня были готовы ответы, мои собственные. Что меня поразило, если подводить сразу некий итог: практически все были в эйфории на первых порах и от этого ощущения свободы, которое размыто в воздухе, и от того, насколько радушно и гостеприимно тебя воспринимают, русского. Даже в ситуации, когда у твоей страны война с Россией. Никто из моих собеседников, часть из них приехали до 2014 года, кто-то после, – но никто не сказал, что после 2014 года сразу почувствовали к себе резкую перемену отношения.

– Потому что они были проукраински настроены?

– Да. Но с другой стороны, практически все согласились, что проукраинская настроенность людей не предполагает, что в ответ будет такое же радушие. В ответ будет сдержанное гостеприимство, за которым ничего не последует. Очень многие говорят, что как только начинаешь выражать недовольство, что-то критиковать, тут тебе сразу укажут на твое место.

Я вам чрезвычайно благодарен, что в начале программы вы сказали, что я раньше был российским, а теперь украинский журналист. Мне стоило огромных усилий, меня это коробило, потому что мне говорили, что я российский журналист.

– А когда российский журналист или политолог, политик становится украинским? Это момент самоидентификации?

– Я не хочу отрекаться от того, что я русский. Но я не ощущаю, что есть украинцы и есть русские. Здесь в Украине, на мой взгляд, уже сформировалась в общих чертах украинская политическая нация. И есть граждане Украины русского происхождения, есть украинского происхождения. Есть граждане Украины, которые предпочитают говорить по-русски или по-украински. Они все украинцы. Я в политическом смысле, живя и работая здесь, с какого-то момента смело говорю, что я украинец.

– А что это значит – в политическом смысле? Вы разделяете ценности украинцев и не разделяете ценности россиян?

– Для меня эта страна стала новым домом, я переживаю за то, что здесь происходит. Я думаю о том, как она будет дальше развиваться. То есть я болею, мне не все равно. Я возвращаюсь из-за границы, у меня чувство, что я приехал домой. Я не в командировке.

– Вы видите разницу между собой и россиянами, которые живут в России? Вы уже разные?

– Да, мы разные. Круг моего общения с людьми, которые живут в России, очень узок. Это характерно для людей, которые переехали из России в Украину. Очень много связей оборвалось после 2014 года, много людей для меня стали «нерукопожатными». Мне трудно судить сейчас, какие они.

Ты ощущаешь по каким-то мельчайшим признакам на невербальном уровне, что человек смотрит на происходящее в стране, в мире, и в Украине в том числе, не так, как ты. И этого достаточно, чтобы свести общение к минимуму.

– Когда смотришь ваш фильм, не покидает ощущение, что он снят для российской аудитории. Это так?

– Я снимал и для российской аудитории, и для украинской. Я думаю, что украинской аудитории было интересно узнать, что русские люди, которые приезжают сюда, сталкиваются и с трудностями, и с проявлением элементов русофобии. Никто из моих собеседников не сказал, что ни разу с этим не сталкивался. Все испытывали какие-то карьерные сложности.

Все эти люди по-прежнему хорошо относятся к Украине, никто из них не собирается уезжать обратно, никто не жалеет о сделанном выборе.

Может, два человека допустили, что когда-нибудь вернутся в Россию, но с оговоркой: когда поменяется режим. Но вы меня спросите, я, наверное, тоже не представляю себе возвращение обратно. Съездить на родительские могилы, погулять по улицам, где прошло мое детство, съездить в дачный поселок, где я жил мальчиком с бабушкой каждое лето – да, наверное.

– Один из ваших собеседников – Айдер Муждабаев, заместитель главного редактора «Московского комсомольца», когда-то одной из самых либеральных газет. Его сотрудники в день крымской речи Владимира Путина аплодировали Путину. И на слова Айдера «что же вы творите, вся жизнь поменяется» ему сказали, что он ничего не понимает. Позже он покинул Россию. Что эти люди имели в виду?

– Я не психиатр, не психоаналитик. Но я давно говорю, что многие вещи, которые происходят в российской политике, в российском общественном мнении, – это предмет изучения специалистов в области психопатологии.

Я не понимаю решений, которые принимает Владимир Путин, некоторые другие государственные мужи России. Они все уже который год находятся в состоянии затяжного безумства. Они напоминают мне людей, которые сидят и пилят под собой сук. Я не вижу другого пути благополучного развития России, кроме того, которым она шла в 1990-е годы. Это был путь налаживания нормальных отношений с Западом, строительства демократического общества, демократических институтов, свободных средств массовой информации.

С этого пути она свернула в начале 2000 годов. И что теперь? 1% ВВП против гигантской экономики, культурной, научной и военной мощи Запада. А с другой стороны огромный растущий Китай. И что? Если Россия будет находиться в конфронтации с Западом, она будет обречена на то, чтобы в конечном счете стать восточной провинцией Китая.

– Не только политика Владимира Путина такая патологическая. Россияне в большинстве своем поддерживают эту политику. Каким вы видите трансформацию этого режима при таком населении?

– История о том, что россияне поддерживают политику Владимира Путина, – это история, похожая на то, что все советские люди поддерживали политику партии и правительства по времена Леонида Брежнева. Люди в глубине души не поддерживали, им было стыдно, что страной руководят постепенно выживающие из ума старики. Но все на выборы ходили, дружно голосовали за нерушимый блок коммунистов и беспартийных. А рухнуло все в два счета.