От Гагарина до Маска. Почему Россия стала проигрывать в космической гонке

Неизвестный в Америке Гагарин? Как СССР удалось обогнать США по дороге в космос? Почему люди за 60 лет не улетели далеко от Земли? Вернет ли Россия былую космическую славу? Илон Маск как символ современной космонавтики?

Эти и другие вопросы мы обсуждаем с Джоном Логсдоном, заслуженным профессором университета имени Джорджа Вашингтона, автором нескольких книг об исследовании космоса, и Анатолием Заком, руководителем сайта Russianspaceweb.

У американцев свои космические герои и своя богатая космическая история. О России в космосе вспоминают лишь в связи с нередкими драматичными перипетиями полета международной космической станции. Но, как объясняет Джон Логсдон, именно Гагарин заставил США бросить силы и средства на развитие мощной программы исследования космоса и подготовку полета на Луну:

– Это достижение Советского Союза было встречено с величайшим восхищением и волнением во всем мире, – говорит Джон Логсдон. – Даже папа римский назвал полет Гагарина всеобщим благом. Сейчас, шестьдесят лет спустя, трудно даже представить, чего мы не знали до полета Гагарина. Мы не знали, способен ли человек выжить во время полета в космос и возвращения на Землю. Я бы сказал, что главным достижением был сам факт возвращения Гагарина после облета Земли в добром здравии. У американского руководства это известие вызвало шок. Сначала Советский Союз обошел нас, запустив первый искусственный спутник Земли, затем советский космический аппарат первым совершил посадку на Луне, теперь советский космонавт совершил первый полет в космос. Наш молодой президент Джон Кеннеди провозгласил, что такое положение неприемлемо, и поставил задачу отправки человека на Луну. Любопытно, что США и СССР начали подготовку к пилотируемым полетам приблизительно в одно и то же время. Но Советский Союз опередил нас благодаря наличию межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, разработанной для доставки тяжелой ядерной боеголовки. У нас в пятидесятые года не было ракеты, способной вывести на орбиту достаточно тяжелый космический корабль. И мы особо не спешили. Но полет Гагарина изменил расчеты. Иными словами, есть прямая связь между полетом Гагарина и решением Кеннеди дать начало программе, которая завершится полетами американцев на Луну.

– Как бы вы оценили достижения в области пилотируемых полетов, достигнутые за шестьдесят лет? Ведь по большому счету мы не вышли за пределы орбиты Земли, хотя в ту пору громко мечтали о межпланетных полетах?

– Прежде всего, не забудем, что 12 американских астронавтов побывали на Луне между 1969 и 1972 годом. И Советский Союз был близок к полету на Луну, хотя ему не удалось довести до рабочего состояния сверхтяжелую ракету Н-1. В течение по меньшей мере 21 года на орбите постоянно находятся люди на международной космической станции. По сути мы организовали космическое поселение с целью выяснить возможность проживания людей в космосе. Сейчас и США, и Россия, я думаю, всерьез намерены отправить людей за пределы земной орбиты. И, конечно, нельзя забывать об использовании космического пространства с помощью автоматических космических аппаратов. Речь идет о системах связи, навигации, разведки. Все это практические результаты исследования и освоения космоса. В том же, что касается пилотируемых полетов, то они прежде всего воздействуют на наше воображение, они нас вдохновляют. Возможность испытать что-то новое, расширить опыт человечества, побывав за пределами земной атмосферы, составляет главную ценность полетов людей в космос.

– Как вы думаете, что все-таки впереди для пилотируемых полетов?

– Я думаю, что США и партнеры отправят людей на Луну в ближайшее десятилетие – к 2030 году. Не исключено, что и раньше. Россия и Китай подписали меморандум о создании Лунной станции. Не исключено, что к 2040 году земляне долетят до Марса. Вряд ли мы попытаемся обосноваться на Марсе, но поскольку у нас уже есть технические возможности совершить такой полет, это произойдет.

– В последнее время в США немало пишут об испытаниях российского и китайского противоспутникового оружия. Вы говорите о совместном исследовании, использовании космоса, но ведь существует и другой аспект этой истории: милитаризация космоса? Насколько тревожен этот феномен?

– Космос был милитаризован еще до полета Гагарина. Военные пытались использовать космос в своих целях с момента запуска первого спутника. Тревогу вызывает тенденция размещения оружия в космосе с целью уничтожения других объектов в космосе. США, Россия, Китай – все они создают системы вооружений, предназначенные для использования в космосе. До сих космос был свободен от вооруженных конфликтов. Очень хочется надеяться, что мы сумеем избежать их и в будущем, хотя я думаю, было бы наивным рассчитывать на то, что в космосе никогда не будет военных конфликтов, – говорил Джон Логсдон.

– Анатолий Зак, перед нашим разговором я посмотрел публикации в американской прессе и не нашел практически ни одного упоминания важной исторической даты – шестидесятилетия первого полета человека в космос. Кстати, многие американцы не знают, кто такой Гагарин.

– Да, абсолютно верно. Справедливости ради надо сказать, что многие люди не знают и американских астронавтов. Я помню, когда я делал первый доклад о космонавтике в Сиракузском университете, где я учился, в штате Нью-Йорк, на вопрос нашего профессора, кто был первым человеком на Луне, несколько моих сокурсников сказали, что это был Том Хэнкс. Как раз это было время, когда вышел фильм "Аполлон-13". Даже Нила Армстронга не могли назвать многие из студентов моего поколения. Гагарина и подавно никто не знает, поскольку, опять же, это совсем другая страна, это была часть холодной войны, часть пропагандистской кампании, часть соревнования, поэтому зачем вспоминать о победах противников.

– СССР праздновал победу, но США тогда отстали всего на несколько месяцев с полетом американца вокруг Земли.

– Быть первым – это крайне важно. Например, знаменитая речь Кеннеди, которая прозвучала буквально через несколько недель после полета Гагарина, в которой он призвал американское общество сосредоточить все свои усилия на высадке на Луну, она была, конечно, спровоцирована полетом Гагарина на корабле "Восток". Это событие подстегнуло начало программы "Аполлон", соответственно, высадку американских астронавтов на Луну в 1969 году.

– Как случилось, что далеко не передовой СССР опередил США?

– Безусловно, это объясняется прежде всего, конечно, военной стратегией. Советский Союз с момента окончания Второй мировой войны сделал ставку на ракетную технику просто потому, что советская авиация того времени не могла быть надежным средством доставки атомной бомбы на американский континент. Несмотря на огромный американский технический потенциал, ракетная программа в США отставала от советской. Эта ракета, которая вывела первый спутник, потом Гагарина, была очень плохим оружием, но очень хорошим космическим носителем. Только потом, после запуска спутника советскому руководству стало очевидно, насколько это огромное пропагандистское преимущество.

– Можно сказать сегодня, что дали эти 60 лет пилотируемых полетов? Далеко от Земли мы не улетели?

– Невозможно говорить о пилотируемых космических полетах в отрыве от остальной космической программы. Очень часто пытаются разорвать эти два аспекта, хотя они неразрывны. Опять же не забываем, что все началось не с пилотируемых полетов, а с ракетной техники, с боевых баллистических ракет. К моменту начала пилотируемых полетов техническая база для них была создана благодаря огромному военному потенциалу и военным факторам, не имевшим поначалу отношения к космической программе. Пилотируемые полеты были как крем поверх этого торта. Соответственно, сейчас есть огромный коммерческий интерес к использованию космоса, в том числе космический туризм, мультимедийные проекты: например, пытаются снимать кино в космосе.

– Но надежды на создание новых материалов, медицинских препаратов в условиях невесомости не оправдались? Насколько я понимаю, не было достигнуто ничего значительного в этой области?

– Эти попытки промышленного производства шли с переменным успехом. Первая волна попыток коммерциализации пилотируемых полетов была неудачная по ряду причин. Мы не имеем электронных компонентов или сверхточных линз, каких-то биопрепаратов, фармацевтических веществ, которые нам обещали в конце 70-х – начале 80-х годов, когда говорили, что они будут производиться в массовом количестве в космосе, возвращаться на землю, соответственно, питать нашу экономику. Этого не произошло, хотя попытки осуществить, экспериментировать с этим были. Соответственно, было много голосов в тот момент, когда первые надежды не осуществились: мы доказали ненужность всей этой программы, соответственно, давайте это дело все свернем. Но, безусловно, эти попытки обогатили и инженерную, и другие области науки и техники.

– Нынешний глава "Роскосмоса" любит говорить о колонизации или освоении Луны, полетах на Марс.

– Скажем так, на данный момент у России просто нет технических средств и технических возможностей для постройки колоний. В тех рамках, как выражается глава "Роскосмоса", безусловно, для этого нет технической возможности. Но при этом высадка российских космонавтов на Луне является официальной целью российской пилотируемой программы. Если экономические возможности России и технические возможности России позволят ей этим заниматься, безусловно, Россия будет этим заниматься, так же как этим будут заниматься Соединенные Штаты, Китай и другие большие страны.

– В семидесятых годах советских людей уверяли, что незачем посылать людей на Луну, коли есть луноходы.

– Можно сказать, что современная Россия – жертва своей собственной пропаганды. Потому что после того, как советские космонавты не сумели высадиться на Луну, толкали лозунг этот, что луноход все сделал лучше, чем человек. Но на самом деле мы все прекрасно знаем, что какими бы совершенными ни были наши луноходы, естественно, высадка человека открывает новые возможности по сравнению с робототехническими системами. Хотя опять же вопрос остается открытым, где необходим человек и где необходимы робототехнические системы. Но я совершенно убежден, что с совершенствованием космической техники человек, конечно, полетит на Луну, он будет там и геологоразведчиком, он будет исследователем на уровне чисто фундаментальном, научном уровне и на промышленном уровне тоже. Потому что, конечно, человеку важно будет иметь возможность жить за пределами Земли. Вопрос существует на техническом уровне, что это будет: освоение Луны очень активное или, например, так называемые эфирные поселения, то, что мы видим в фильмах, это будут такие станции искусственно построенные, которые защищены от радиации, имеют предсказуемую орбиту, а не какие-то естественные тела типа Луны и Марса. Для их освоения нужно решать целый ряд проблем, связанных с радиацией, с пылью, очень острыми камнями на поверхности, естественными препятствиями, которые, может быть, легче будет решить просто в открытом космосе, построив много модульных баз, подобных Международной космической станции. Я не сомневаюсь в том, что высадки на Луну будут осуществляться и высадки на Марс, скорее всего, будут осуществляться. Но где человек построит реальную долговременную базу своего пребывания, будет ли это Луна, Марс или просто эфирное, искусственно построенное поселение – это остается вопросом на данный момент.

– Российская космическая программа через 60 лет после полета Гагарина. Если судить по прессе, в том числе и российской, о ней мало что можно сказать хорошего?

– Вспомним заголовки, которые были в западной прессе в 90-е годы. Тогда говорили, что Россия потеряет свою космическую программу, и для этого были основания. Несмотря на это, в невероятно сложных условиях в 90-е годы тогдашнее руководство "Роскосмоса" сумело построить коммерческий космический сектор. Прежде всего они захватили коммерческий рынок. Второе – сумели наладить очень прочное, длящееся до сих пор сотрудничество с США в области пилотируемых полетов. Соответственно, они спасли российскую пилотируемую программу. Потому что, давайте признаем, без американской помощи на тот момент, без сотрудничества с Соединенными Штатами, конечно, Россия бы не имела пилотируемых полетов в 90-е годы. Как только вы прекращаете это один раз, потом возобновить крайне сложно. Соответственно, это было сделано тоже. Более того, руководство того времени сумело внедрить ракетно-космическую технику, интегрировать ее в западную экономическую систему. Например, эти знаменитые двигатели РД-180, которые использовались на ракетах "Атлас", собственно, используются до сих пор. Это опять же было создано в крайне сложное время, и это было сделано благодаря усилиям тогдашнего руководства "Роскосмоса" в 90-е годы. В последние годы многие из этих достижений были потеряны, к сожалению, и они продолжают весьма бесцеремонно транжирить эти достижения и сейчас. Это, конечно, вызывает большую тревогу. Хотя надо отдать должное и этому руководству, определенных успехов они, например, добились хотя бы с той точки зрения, что два года мы не имеем аварийных запусков. Потому что, конечно, количество аварий, которые были в первой половине 2010-х годов, было огромным, они привели к тому, что уверенность в надежности ракетных технологий России пошатнулась очень сильно.

– И у России, судя по всему, появился в последние 10–15 лет неожиданный и мощнейший соперник Илон Маск с его компанией SpaceX. Это продукт, если можно так сказать, приватизации американской космической программы, в результате чего НАСА самоустранилось от процесса создания космических кораблей для орбитальных полетов.

– Илон Маск успешно вытеснил Россию с коммерческого рынка запусков в большой степени. У России остается небольшой сектор, который сейчас Россия пытается развивать, этих небольших аппаратов, которые запускаются на ракетах "Союз". Но наиболее дорогостоящие, наиболее прибыльные сегменты рынка Россия потеряла в основном благодаря плохой организации дел внутри России, но и деятельности Илона Маска.

– Что она конкретно потеряла?

– Она потеряла рынок коммерческих пусков на геостационарную орбиту и больших аппаратов на средние и низкие орбиты. Современные спутники связи, а спутниковая связь – это многомиллионный, если не многомиллиардный бизнес, должны находиться на такой орбите, где период обращения орбиты совпадает с периодом обращения Земли. То есть для земного наблюдателя этот спутник висит, вы можете навести на него свою антенну, таким образом осуществляется спутниковое телевидение, спутниковое радио. Соответственно, эти аппараты размещаются на геостационарной орбите, которая требует достаточно мощных ракетоносителей, потому она находится на 36 тысяч километров от Земли. Эту золотоносную, можно сказать, нишу, завоевал Советский Союз путем огромных усилий, эту нишу постсоветская Россия потеряла, в первую очередь благодаря высокой аварийности своих ракет. Но Илон Маск и компания SpaceX были в нужное время в нужном месте, и они захватили этот рынок. Илон Маск, благодаря огромным прибылям от коммерческих и федеральных заказов, имеет сейчас огромные возможности по развитию и ракетной техники, и космической техники. Он сейчас строит "Старлинк", огромное созвездие спутников, которое обещает революционизировать раздачу интернета по всему миру.

– А глава "Роскосмоса" и президент России пообещали два года назад создать российское созвездие спутников с той же самой целью к 2028 году. Насколько я понимаю, этот проект не столь успешен?

– Он не столь успешен в связи с тем, что находится в самой зачаточной начальной стадии разработки. Соответственно, отстает от "Старлинка" и ему конкурирующих западных систем на годы и годы. Наверстать, конечно, будет крайне сложно.

– Чисто в технологическом смысле Маск с его возвращаемыми ракетами далеко обошел Россию?

– Да. Илон Маск уже несколько лет эксплуатирует возвращаемые ракеты, а в России пока что эти ракеты нарисованы на бумаге, и пройдет еще много лет до того, как эти ракеты реально появятся. Причем опять же опыт развития ракетных технологий в России показывает, что даже небольшое усовершенствование существующей ракеты-носителя занимает в условиях России многие годы. Илон Маск добился того, что благодаря комбинации федеральных контрактов и коммерческих контрактов он летает очень много и очень часто. Это, можно сказать, за счет российской ракеты "Протон". Он сейчас выигрывает эту гонку безусловно.

– Хорошо, Маск обогнал Россию, и, скорее всего, его компания лишит Россию доходов и от доставки людей на международную станцию, но ведь в космосе в последние десятилетия заявляет о себе Китай. Китайцы могут стать конкурентами России?

– Смотря в каких аспектах. Но мы можем сейчас уже констатировать, что Китай догнал и перегнал Россию во многих областях космической деятельности. Мы видим, например, что Россия до сих пор мучается со своим первым посадочным аппаратом, который должен лететь на Луну, мы еще не знаем, полетит он в этом году или нет. Китай в последнее десятилетие посадил несколько аппаратов на поверхность Луны, в том числе один аппарат на невидимую сторону Луны. Китай имеет спутник-ретранслятор, вращающийся вокруг Луны, который обеспечивает с ним связь, при этом развернул луноход на поверхности Луны, который в России даже еще не спроектирован. Соответственно, в области освоения Луны российская программа сейчас отстает, можно сказать, на десятилетия уже. Мы забываем еще один важный аспект, что российская наука и техника движутся в направлении изоляции. Наука и техника всегда страдают, когда страна, в которой они развиваются, направляется в сторону изоляции. Россия не только начинает эту гонку позади всех остальных партнеров, ее ситуация на научно-техническом рынке продолжает ухудшаться в связи с политическим поведением российского руководства.

– Благодаря американо-российскому проекту международной космической станции российские космонавты постоянно находились на орбите в последние двадцать с лишним лет. Москва говорит о намерении создать собственную орбитальную станцию, но, объективно говоря, международная станция – ее единственная реальная возможность держать космонавтов на орбите. Понятно ли, как долго МКС будет действовать?

– Идут переговоры и техническая оценка возможностей использования станции до 2030 года, а возможно, и позже. Пока дальше 2028–30 года разговор не заходит. Все партнеры, которые участвуют в этой программе, оценивают свои возможности, смотрят на свои финансы. Есть несколько факторов, которые даже при имеющихся деньгах могут вмешаться в эти планы, как, например, утечка воздуха, которую мы сейчас наблюдаем на борту станции. Пока она под контролем, но это такой сигнал, можно сказать, с того света, который нам дает предупреждение о том, что могут возникать факторы технического, инженерного плана, которые либо невозможно решить, либо требуют таких финансовых затрат, которые просто неподъемны для участников проекта.

– Российское руководство немало говорит о возможности совместных космических проектов с Китаем, но Китай, насколько я понимаю, по крайней мере, в том, что касается орбитальной станции, предпочитает действовать в одиночку?

– Он планирует собрать новую станцию с нуля. Эта станция на данный момент чисто китайская, все основные модули, из которых она собирается, создаются в Китае. В ней нет активных иностранных участников, помимо небольшого участия каких-то ученых, которые поставляют небольшие эксперименты. Все другие признаки китайской доктрины в пилотируемых полетах пока что указывают на то, что это чисто автономная программа без участия активного других партнеров. Сейчас Китай на грани начала сборки своей первой многомодульной станции, похожей на станцию "Мир". Несмотря на все заголовки, которые вы видите, участие России в этой программе близко к нулю.

– Вы говорите, что китайская станция похожа на советский "Мир", можно предположить, что китайцы немало позаимствовали у России, невольно напрашивается метафора: китайцы – как преемники СССР и России в космосе.

– Китайцы многому научились от русских. Если вы посмотрите на китайских космонавтов, которые бодро шагают к ракетоносителю на пороге старта, вы увидите, что они одеты в скафандры, где даже все ниточки, пуговицы, заклепки на них точно такие же, как в России. Если вы посмотрите на стыковочные узлы и многие другие элементы, любому знающему человеку будут сразу знакомы многие российские, хотя сейчас больше и больше становится американских элементов, которые мы видим в железе на китайских космических аппаратах. Соответственно, китайцы, безусловно, многому научились. Как они научились – это другой вопрос. В 90-е годы им было очень легко учиться, потому что можно было ездить по разным российским фирмам и за бесценок покупать технологии, которые развивались в течение многих десятилетий. Они смогли пройти дорогу в несколько десятилетий за один или два года.