«Он был всегда по-особому смелым»: каким помнят Георгия Гонгадзе коллеги и современники

Киев ‒ 21 мая украинскому журналисту Георгию Гонгадзе исполнилось бы пятьдесят. Он работал в газетах и на телевидении, создавал документальные фильмы, основал одно из первых успешных интернет-изданий «Украинская правда», занимался активизмом и политикой в Украине и Грузии. Почти двадцать лет назад был убит в Таращанском лесу. Трагедия фактически запустила протестное движение «Украина без Кучмы». Радіо Свобода пообщалось с некоторыми известными сегодня деятелями и журналистами, лично знавшими Георгия, и теми, на чью деятельность он повлиял, о том, как он изменил украинскую журналистику.

Евгений Глибовицкий, участник Несторовской группы и Наблюдательного совета «Суспільного»

Георгий был ярким представителем пассионарной журналистики 90-х. Это были люди, которые шли в журналистику, потому что они не могли не идти в журналистику. Они видели свою миссию в донесении правды, ибо правды не хватало в СССР на протяжении очень многих лет, и тогда восприятие миссии журналиста было очень черно-белым.

Гия был, наверное, одним из тех, кто сформировал этот рынок. Понимания стандартов не было. Для того, чтобы мы знали, какими должны быть правила для журналистики, должна была быть практика. И Гия был одним из тех, кто эту практику делал очень яркой, очень выразительной, очень разнообразной. Он шел туда, куда другие боялись идти. Он часто ошибался, но он был очень искренним в своих ошибках, то есть это были так называемые «честные ошибки». Он не закрывал глаза на те вещи, о которых он точно знал, что они были неправдой.

И я думаю, что в этом плане Гия был одним из тех, кто, дожив до старшего возраста, остался максималистом и нонконформистом. Я думаю, что если бы он был жив, то мы бы с ним до стертой клавиатуры спорили на Facebook. Я думаю, что он был бы одним из тех, кто требовал бы меньшей отстраненности журналистов от журналистики. Но точно мы этого никогда не будем знать.

Наталья Лигачева, председатель общественной организации «Детектор медиа»

То, что наиболее важно, что привнес Георгий, ‒ это вот такая смелость, и я бы сказала ‒ в хорошем смысле ‒ бесшабашность.

Он не был моим близким другом, но я его знала еще с тех пор, как он работал в «Интерньюз», делал несколько программ, в частности, экономическую программу «Параграф» и еще какие-то проекты. Затем мы встречались с ним, когда он начал работать на радио «Континент».

Он был всегда по-особому смелым: всегда немного больше, чем другие. Я тогда работала также в оппозиционном издании ‒ газете «День», мы также могли себе позволить критиковать власть. Но даже на нашем фоне Георгий выделялся тем, что он поднимал такие темы, к которым было сложно присоединиться даже оппозиционным журналистам. И это первое, что вспоминается о нем.

В то же время он знал себе цену, знал, что он ‒ классный журналист, красивый молодой парень, в конце концов, отец двоих детей, но у него не было «звездной болезни». Это то, что его отличало от других, и кстати, сейчас отличает среди многих молодых медийщиков, очень быстро вместе с какой-то известностью подхватывающих и «звездную болезнь». Вот Георгий был абсолютно простым, и это в нем сразу привлекало внимание: смелый, внимание к людям и отсутствие какой-либо гордыни.

Юрий Луканов, медиаэксперт, бывший глава Независимого медиапрофсоюза

С Георгием мы были знакомы лично. Гонгадзе фактически создал первое интернет-издание, ставшее влиятельным в Украине. Он был раскованным человеком, ярким журналистом, который вел телепередачи, не боялся задавать острые вопросы представителям власти. Но при этом, в принципе, он сам не занимался какими-то расследованиями.

Фактически он стал жертвой интриг ‒ так все выглядит ‒ с целью не допустить движения Украины на Запад. И это ‒ трагическая ситуация. Но хорошо, что и гражданское общество, и заинтересованные некоторые политики добились того, что нашли исполнителей, организаторов этого убийства. Но что касается организаторов, то этот вопрос ‒ очень сложный, как мне кажется. Кто-то кивает на Кучму, но я думаю, там все намного сложнее.

Лариса Денисенко, писательница, журналистка, юрист

Я лично знала Гию. Когда-то даже в телефоне он у меня был записан не как «Гия», а первый раз он у меня был записан как «Жора пресса». Потому что тогда мы с ним занимались достаточно молодым и амбициозным политическим блоком «Вперед, Украина». Я занималась юридическими вопросами, Гия занимался прессой, и я просто помню, что мы были оба идеалистическими людьми. Мы видели, что нужно что-то менять. Были очень упрямыми, спорили часто, обменивались своим, пусть не таким уж и большим на то время опытом.

Как мне кажется, он просто запустил в журналистскую кровь эту пассионарность и непокорность обстоятельствам. Я вот вижу, как много моих молодых коллег отстаивают свое видение, говорят сухими цифрами аналитики и не спекулируют на эмоциях, но пытаются найти новый язык повествования, чтобы больше людей понимали, что происходит в стране. Хотя это очень трудно.

Я отношусь к правозащитной журналистике, и я вижу эти попытки, иногда ‒ довольно успешные, говорить о правах человека понятно для детей, для людей, работающих в различных сферах. И речь не идет об упрощении, а об использовании новых форматов и новых стилей.

Вячеслав Пиховшек, телеведущий Newsone

Не он лично изменил (украинскую журналистику ‒ ред.), но события после его смерти показали многим людям, насколько эта профессия является безопасной или опасной.

Мы увидели два принципиальных момента. Во-первых, что могут сделать с журналистом. В данном случае мы не знаем мотивов до конца, мы в этом не уверены, но мы знаем, что это сделали с журналистом. Второй урок ‒ кто и как это может использовать в своих интересах, как в данном случае именно это использовали геополитические центры влияния.

Если вы внимательно проанализируете логику тогдашнего Государственного департамента США ‒ Ричарда Баучера, посла Мари Йованович, она тогда была заместителем шефа миссии в Украине, то вы увидите всплеск критики в отношении тогдашнего президента Украины Леонида Кучмы. Он сходит на нет, когда Украина отправляет свой батальон в составе миссии в Ирак.

Мы увидели, с другой стороны, как эту ситуацию использовала Россия. После «французской рассадки» на саммите в Праге, когда была изменена под Кучму рассадка по французскому алфавиту. Тогда Россия получила больше влияния в Украине на руководство того времени.

Кроме того, мы вспоминаем те акции той оппозиции, движение «Восстань, Украина» ‒ из той ситуации украинская власть вышла максимально ослабленной.

Сергей Томиленко, председатель НСЖУ

Я Гонгадзе лично не знал, но мы ведем список журналистов, которые за время независимости погибли, выполняя профессиональный долг, и есть мемориальная доска на здании Союза журналистов.

Мы ставим на международных площадках вопрос о справедливости в плане расследования убийств журналистов, в частности ‒ Георгия Гонгадзе и Павла Шеремета.

Мы считаем, и наши партнеры из Международной федерации журналистов убеждены, что все равно, пока не наказаны заказчики убийства Георгия Гонгадзе, украинские журналисты не могут чувствовать себя в безопасности и справедливость не восстановится.

Мы повторяем призывы к украинской власти продолжать расследование. В то же время мы разочарованы потерей доверия к официальному расследованию убийства Павла Шеремета и недостатком политической воли проводить эффективное расследование.