«Глоток свободы – и можно умирать». Штраф за портрет Бориса Немцова

Суд в российском Нижнем Новгороде оштрафовал на 20 тысяч рублей главного редактора местного издания KozaPress Ирину Славину, признав ее виновной в организации несогласованного шествия памяти российского оппозиционера Бориса Немцова. 24 февраля Славина прошла по Большой Покровской улице в центре города с портретом политика. Вместе с ней шли еще несколько десятков человек, которые затем возложили на Театральной площади города цветы в память о Немцове.

Славина настаивает, что это не было шествием, поскольку никто не выкрикивал лозунгов и не нес плакатов. "Оказывается, чтобы пройти по Покровской с друзьями, я должна получить согласование", – написала задержанная на своей странице в Фейсбуке.

В интервью русской службе Радио Свобода Ирина Славина рассказала, что собирается оспорить приговор суда, и связала задержание и штраф со своей журналистской деятельностью. Журналистка была задержана 5 марта, на следующий день суд перенес заседание на 13 марта, когда и был вынесен приговор.

– Конечно, я собираюсь подавать апелляцию. Но это, конечно, полный беспредел – вменять мне штраф и признавать меня виновной в административном правонарушении за то, что я прошла по пешеходной улице города в окружении своих друзей и единомышленников с портретом человека. В суде я спрашивала: какая разница между тем, что я прошла с портретом Немцова по Большой Покровской, и тем, что один сотрудник нижегородских СМИ летом ходит в майке с изображением Сталина? Чем мы отличаемся? Кроме того, что Немцов – это оппозиционный политик, который был убит в центре Москвы, а Сталин – это душегуб, насильник и преступник.

– Что вы можете сказать о суде над вами? Насколько он был справедливым и беспристрастным?

– О, это была комедия! Она не удивила нас, но все это было в таких красках, что народ, не сдерживаясь, хохотал. А как не смеяться, если свидетель полиции, например, меня вообще не узнал и указал на моего адвоката, Елену Родину, как на человека, по поводу которого он давал показания в полиции?

–​ Почему власти Нижнего Новгорода не согласовали акцию памяти Бориса Немцова?

– Во-первых, никто не подавал заявку, и вот по какой причине. Улица Большая Покровская – пешеходная улица. 26 сентября 2017 года она была внесена в список улиц, где запрещены публичные массовые политические мероприятия. Это было сделано Законодательным собранием Нижегородской области по инициативе губернатора Валерия Шанцева, который в тот же день был добровольно-принудительно отправлен в отставку. Это было его последнее зло для нашего региона. Также в числе проголосовавших за включение улицы Большой Покровской в список улиц, где шествия запрещены, были депутаты, в отношении которых было начато уголовное преследование. Более того, несколько дней назад один из них, экс-глава Нижнего Новгорода, вице-спикер Заксобрания Олег Сорокин был признан виновным в похищении человека, в пытках и приговорен к наказанию – 10 годам колонии строгого режима. И эти люди запрещают нам акции и диктуют, где ходить и с чем ходить? То есть крестный ход – можно, а шествие памяти Бориса Немцова – нельзя? Вот этого я не понимаю.

– Почему вы все-таки решили выйти на Большую Покровскую?

– Это дело принципа. Но вообще я пришла туда как журналист освещать эти события. Потому что появилась информация о том, что люди все равно придут на Большую Покровскую, чтобы отдать дань памяти Борису Немцову. У нас традиционно устанавливается символический мемориал возле Театра драмы, туда люди возлагают цветы. Я хочу подчеркнуть, что на тот момент память Бориса Немцова, бывшего нашего губернатора, еще никак не была увековечена в Нижнем Новгороде, лишь 27 февраля, в день его гибели, на доме, где он жил, была открыта скромная мемориальная доска.

–​ Много народу пришло в этот день на акцию памяти Бориса Немцова в Нижнем Новгороде?

– Да нет, конечно, немного, поскольку никакой информации, призывов никаких не было. И вообще Нижний Новгород – очень тяжелый на подъем город. Когда, например, Екатеринбург собирает тысячу человек во время всероссийской акции протеста, в Нижнем Новгороде приходят от силы 200 человек. Я на эту тему разговаривала с другими людьми, мы это обсуждали. Есть такое мнение, что Нижний Новгород – это старый купеческий город, торговый. Он сейчас обогнал всю Россию по числу торговых площадей. Наши бывшие институты, заводы, другие объекты превращены в торговые центры. Обеспеченность жителей Нижнего Новгорода торговыми площадями зашкаливает и обгоняет даже Москву. Это определенная психология. В целом не так много людей, готовых противостоять беспределу. И нельзя от людей этого требовать. Кто-то готов идти, осознавая последствия, кто-то нет. Но вот даже я не ожидала, что полиция осмелится посадить меня в КПЗ. Отследить меня, схватить на остановке и посадить. Я не ожидала, что они осмелятся тронуть медийного человека.

– Вы главный редактор издания "Коза-Пресс". Откуда такое название? И о чем пишет ваше издание?

– Я его учредитель и издатель, наш девиз – "нет цензуре". Издание было создано в 2015 году, когда я в очередной раз потеряла работу по желанию учредителя. Совала свой нос, куда мне было интересно как журналисту, и меня в третий раз выкинули с работы. И я поняла, что ни в каких официальных редакциях я не нужна, и чтобы выжить в профессии, возникла идея создать свое СМИ. Причем подвигли меня к этому мои читатели, они же придумали название. Там было много вариантов. Мне показалось, что "Коза-Пресс" звучит свежо. Кроме того, вы не видите выражения лиц прокуроров, судей, которые, уточняя мое место работы, переспрашивают: "Коза?" Я говорю: "Коза". Правда, все пытаются прочитать как кОза, но с Коза Нострой я не имею ничего общего.

​– О чем вы пишете?

– О коррупции, о преступлениях во власти – "Коза-Пресс" наполнена эксклюзивной информацией, которую доверяют мне мои источники, которую вы больше не найдете нигде в СМИ. Кроме того, я освещаю делишки организации под названием УФСБ, которая фабрикует уголовные дела в отношении граждан. Последнее время фабрикует эти дела буквально на коленке, потому что даже Московский окружной военный суд не "схавал" то, что ему втюхивает наше УФСБ.

Экстремальные приключения случились со мной два года назад. Тогда мне с разницей в две недели дважды прокололи колеса автомобиля и разбрасывали по микрорайону гнусные листовки обо мне. Это было связано с освещением процесса в отношении 70-летнего старика Тагира Хасанова, который был признан виновным в пособничестве террористам. Он был фактически сгноен в СИЗО. Несмотря на возраст, на тяжелые заболевания, он был этапирован на носилках в колонию, где скончался спустя три дня после этапа. Его даже не отдали детям, чтобы он мог умереть у них на руках. Вот такая жестокость. Это дело имеет все признаки того, что оно было сфабриковано. И я об этом написала.

А в этом году, 22 февраля, я закончила освещать процесс по обвинению трех жителей Узбекистана в том, что они вступили в ИГИЛ, и вот 24 февраля, когда я прошлась по Большой Покровской с портретом Бориса Немцова, началась фабрикация дела о моем участии в организации несогласованного шествия, абсурдного совершенно.

–​ Трудно быть оппозиционным журналистом в Нижнем Новгороде?

– Конечно, очень трудно. Двойные стандарты, полицейский произвол, коррупция... А разве в России не везде сейчас так?

–​ Российская власть усиливает давление на не согласных с ней. Вы испытали это на себе. Как вы думаете, что будет дальше?

– Вот политолог Екатерина Шульман недавно заявила, что этому режиму недолго осталось. Она нас очень обнадежила тем, что полный тоталитаризм нам не грозит. Но некоторые считают, что этот оптимизм не оправдан, учитывая, как много людей в нашей стране мечтают быть и жить рабами. А я хочу, чтобы в моей жизни я увидела наконец-то возрождение нашей страны. Я помню времена конца 80-ых – начала 90-ых годов, когда был глоток свободы, за который я признательна Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Мне хочется еще раз сделать этот глоток свободы, и можно умирать.