Специально для Крым.Реалии
О том, как благодаря крымской помощи Богдан Хмельницкий сумел в 1648 году склонить чашу весов на свою сторону, знает каждый. Победам под Желтыми Водами, Корсунем и Пилявцами нашлось место во всех учебниках истории. Однако куда менее известно, что тот крымско-украинский союз был не первым, и Хмельницкий на переговорах с ханом мог апеллировать к традиции. А еще менее известно, что борьба казаков и крымских татар против общих врагов проходила на территории полуострова. О долгой и драматичной (а разве в прошлом бывало по-другому?) истории того союза – в новом цикле статей на Крым.Реалии.
19 (9) мая 1623 года Мехмед из дома Гераев в окружении свиты сошел на пристань в Кефе (нынешней Феодосии), где его встречал «весь Крым», и отправился в Бахчисарай. Там 25 (15) мая он был торжественно провозглашен ханом – третьим этого имени – и в честь нового правителя над столицей прогремел салют. Его предшественник Джанибек Герай не добровольно, но без вооруженного сопротивления заранее оставил город и уехал в Османскую империю.
Правление Мехмеда ІІІ началось успешно – он то ли силой, то ли уговорами добился от бея буджакских ногайцев Кан-Темира переселения в Крым. Тот, нападая на польские земли, препятствовал соблюдению мирного договора между королем и султаном. Однако усмирив бея, хан продолжил его политику – по крайней мере, не препятствовал своим подданным разорять украинские земли. При этом Мехмед требовал от польского короля Сигизмунда ІІІ обуздать казаков, одни из которых июле окурили пороховым дымом окраины Стамбула, а другие в августе или сентябре прорвались через Перекоп и разграбили несколько сел в центральном Крыму.
В сентябре султанский трон занял молодой Мурад IV, с первых же дней окруженный врагами нового хана
Однако крымско-турецкий «медовый месяц» длился недолго. В сентябре султанский трон занял молодой Мурад IV, с первых же дней окруженный врагами нового хана. А их было немало – предыдущий правитель Джанибек дал взятку главному евнуху дворцового гарема Мустафе за помощь в возвращении власти, а недовольные твердостью Мехмеда ІІІ крымские беи обвиняли его в нерадивости. Проблем добавляло то, что родной брат хана Шахин десять лет жил при дворе персидского шаха – заклятого врага султана – и был отпущен в Крым по просьбе Мехмеда. Шахина также подозревали в том, что он из суннита стал шиитом. А когда поздней осенью Османская империя потребовала перебросить на иранский фронт 10-тысячную крымскую армию, хан ответил отказом. Слухи об «измене» Мехмеда обрели вес – и в начале мая 1624 года Мурад объявил о низложении хана и возвращении власти в руки Джанибека.
В этот раз надеяться на мирный исход не следовало, поэтому вместе с претендентом османский флот вез в Кефе еще и отряд янычар. Мехмед ІІІ и его брат и калга Шахин, прибывший в Крым 19 (9) мая, также готовились к войне. Во-первых, на плаху или в тюрьму отправились несколько явных противников хана. Во-вторых, традиционное бейское ополчение в этот раз было разделено на две части: отцы семейств в одном отряде, их наследники – в другом; и за измену кого-то одного второго неминуемо ожидало повешенье. Ну и в-третьих, Шахин привел на помощь старых союзников – черкесов, кумыков и ногайцев с Северного Кавказа, а кроме того, у него была и личная гвардия из 2000 иранских лучников-кызылбаши. Соединенные силы братьев превосходили любое возможное войско Джанибека, но была и у них своя ахиллесова пята – почти полное отсутствие огнестрельного оружия и артиллерии. А это было как раз то, чем славились янычары.
В январе-феврале 1624 года крымские войска сожгли запорожские суда на Днепре, а спустя полгода былые враги сражались плечом к плечу
Но в тот момент удача улыбнулась Мехмеду ІІІ. В самом конце апреля или начале мая донские и запорожские казаки разграбили Старый Крым, а запорожцы отдельно совершили морской налет на Кефе (скорее всего, тогда они действовали самостоятельно, а не по уговору с ханом). Часть «чаек» вынесло на берег, и по сложившейся традиции пленным казакам была уготована продажа на галеры. Но в этот раз Шахин предложил им альтернативу – вступить в крымское войско – и нет сомнений, что те охотно согласились. Впрочем, возможно, эта история касалась лишь немногих запорожцев, выступивших связными между Сечью и Крымом – потому что на службе у Шахина в июле оказались 700-800 казаков, среди которых было даже полсотни донцов. Ирония судьбы – в январе-феврале крымские войска сожгли запорожские суда на Днепре, а спустя полгода былые враги сражались плечом к плечу.
Между 31 мая и 3 июня (21-24 мая) в Кефе прибыли первые 12 османских галер. Султанский чауш объявил о низложении Мехмеда ІІІ и передаче престола Джанибеку. Но хан, как и следовало ожидать, отказался уступать власть и плыть в Стамбул. Турецкий адмирал Реджеб-паша вступил с братьями в переговоры, предложив им должности наместников в Морее и Герцеговине, но безрезультатно – их войска надежно перекрывали Джанибеку путь к престолу. Османские силы прирастали, и вскоре их насчитывалось уже 40 галер, да вот только это сыграло с империей злую шутку.
9 июля (29 июня) от 80 до 90 «чаек» по 50 казаков в каждой сожгли предместья Стамбула
Прознав, что султан воюет с ханом, и что большой флот прикован к Кефе, запорожцы развернули масштабную войну на море. 9 июля (29 июня) от 80 до 90 «чаек» по 50 казаков в каждой сожгли предместья Стамбула. Уже 20 (10) июля нападение повторилось силами от 100 до 150 «чаек», и бои продолжались три дня. А в августе казаки собрались напасть на Турцию в третий раз, но противные ветры сорвали их замысел. Были ли действия запорожцев согласованы с Мехмедом, как они сами заявляли, или нет – вопрос второстепенный. Главное, что все остались в выигрыше. Разумеется, кроме османов.
После всего случившегося Реджеб-паша получил твердый приказ как можно скорее решить дело и возвращаться. 11 (1) августа 1624 года османское войско (от 6 до 10 тысяч человек) под командованием Джанибека со снятыми с кораблей и стен пушками вышло из Кефе. Ему никто не препятствовал – конница калги отошла вглубь полуострова, и ободренный претендент спешил в Бахчисарай. Но на третий день на подступах к Карасубазару (нынешнему Белогорску) обнаружились ханские отряды, и более того – дорога была перекопана и преграждена баррикадами из наполненных землей бочек. Янычар, опытных покорителей стен Константинополя и Белграда, это смутить не могло, и они решительно двинулись на приступ. Но внезапно вместо ожидаемых татарских стрел в османских солдат полетели пули – то из-за земляных укреплений стреляли казаки.
Османы несколько раз ходили в атаку на баррикады по открытой местности – и каждый раз откатывались с большими потерями
Янычары отступили назад к обозу, чтобы взять лопаты и окопаться, но тут выяснилось, что шанцевого инструмента нет – командиры просто не рассчитывали на полноценные боевые действия. В результате османы несколько раз ходили в атаку на баррикады по открытой местности – и каждый раз откатывались с большими потерями. Тем временем крымская конница охватила турецкий лагерь с обоих флангов и тыла.
К ночи перестрелка стихла, и османские военачальники собрались на совет. Убитых было несколько сотен, среди них – один из командующих Гасан-паша, а подкреплений ждать неоткуда – местные беи не спешили встать под знамена Джанибека. Простые же крымцы сохраняли верность хану и обожали калгу. В результате оставшиеся паши договорились признать Мехмеда ІІІ законным правителем и выписать ему утром соответствующую грамоту, чем купить себе безопасное возвращение. Такая сделка означала бы для Джанибека потерю свободы, а то и жизни, поэтому он вскочил на коня и помчался назад в Кефе.
За незадачливым претендентом потянулась его свита, а за ней – и османские всадники, потому что теперь военная экспедиция потеряла всякий смысл. Заслышав конский топот, всенародный любимец нуреддин Девлет Чобан-Герай двинулся наперерез османам – и погиб в ночной стычке. После его гибели ни о почетной капитуляции, ни даже о пощаде и речи быть не могло. На рассвете ханская конница смяла турецкий лагерь и безжалостно рубила беглецов по всей дороге до Кефе. Войсковая казна османов, больше тысячи пленных и 33 пушки попали в руки крымских татар. Еще один из военачальников, Ибрагим-паша, умер от полученных ран уже в Кефе.
Крымцы и казаки днем позже заняли Кефе и устроили там празднество, грабя турецкие дома и обменивая пленных янычар на выпивку
Те, кому посчастливилось уцелеть, искали спасения в море. О защите города никто и не помышлял – не было ни войска, ни пушек, а Реджеб-паша и Джанибек находились на кораблях. Крымцы и казаки днем позже заняли Кефе и устроили там празднество, грабя турецкие дома и обменивая пленных янычар на выпивку. Хан, однако, в город не вошел, давая возможность османской власти сохранить лицо.
Реджеб-паша не мог сойти на берег и не мог отправиться в Стамбул – оба варианта вели к его гибели. Поэтому он через посланника вступил в переговоры с Мехмедом ІІІ и вскоре достиг восстановления статус-кво. Город и большинство пленных были возвращены империи, хан спустя несколько недель получил от Мурада IV грамоту с подтверждением своего статуса и ценные подарки. Весь поход был объявлен самоуправством визиря. В итоге Мехмед вступил в Кефе как гость – на торжестве 25 (15) сентября под шум салютов ему клялись в верности бывшие сторонники и даже родственники Джанибека.
Шахин щедро расплатился со своими союзниками-казаками. Каждому из них было выплачено по несколько десятков османских золотых монет, на каждый десяток казаков была выделена пара буйволов с телегой для перевозки «чаек» и трофеев на Запорожье.
Однако все в Крыму понимали, что большая война за свободу еще впереди.
Продолжение следует.
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d3c11l8t5r2z4n.cloudfront.net/ Также следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: