В 2014 году на телеканале «1+1» вышел спецрепортаж «Операция Крым» о процессе российской оккупации полуострова. Его автор – репортер Аким Галимов, который вырос в Крыму. С тех пор он снял ряд документальных фильмов об истории Украины в целом.
Какие персонажи из украинской истории незаслуженно забыты? Как современная Россия использует исторические мифы при вмешательстве в дела других государств? И как получилось, что фильм о российском захвате Крыма планировался еще до 2014 года? На эти и другие вопросы в студии Радио Крым.Реалии вместе с ведущим Александром Янковским отвечает украинский журналист, сценарист и продюсер Аким Галимов.
– Мы представили вас наименованиями трех профессий, а как вы сами себя представили бы?
– Я себя внутренне чувствую журналистом, потому что я по образованию журналист, и стремление узнать что-то новое всегда во мне присутствует. Учитывая, что я уже давно не работаю в новостях, что я работаю с другими жанрами – также продюсер, создатель контента.
– И вы крымчанин?
– Я чувствую себя крымчанином, хотя я там не родился. Мы крымские татары, смешанные с казанскими, но я идентифицирую себя как крымский татарин. Мы переехали на полуостров в 1994 году из Узбекистана, как многие крымскотатарские семьи, которые тогда возвращались в Крым. Мне тогда было 9 лет, так что формировался я в Крыму. Пользуясь случаем, очень хотелось бы передать привет в родное село Трехпрудное под Симферополем.
– Среди ваших работ – фильмы про украинскую историю, где вы развенчиваете российские и советские исторические мифы. Спустя пять лет после оккупации Крыма эти идеологические бациллы продолжают инфицировать умы людей?
Территории, которые сегодня стали Украиной, были присоединены к России насильственно. Для России очень важно показывать, будто бы этой насильственности не было
– Инфицироваться продолжает меньшее количество людей, как мне кажется, но это настолько сильные бациллы, что они до сих пор живут в умах если не миллионов, то сотен тысяч украинцев. Мы живем в Киеве, в таком информационном пространстве, где нам кажется, что все хорошо, что все люди здесь за Украину, имеют достаточно прочные проукраинские позиции. Но когда мы выходим из зоны комфорта наших Фейсбук-аккаунтов, где мы все переписываемся и нам кажется, что все классно, и выезжаем на Юг, на Восток Украины, там картина немного другая и есть достаточно большое количество людей, которые считают, что украинцы и россияне «навеки вместе», и по-другому никак быть не может. Это главная проблема. Украина имеет достаточно долгую историю, и если посмотреть в глубину веков, то корень немножко другой, и мы имели другой вектор нашего развития. В какой-то момент территории, которые сегодня стали Украиной, были присоединены к России насильственно. Для России очень важно показывать, будто бы этой насильственности не было. Во время Второй мировой, понимая, что украинцы, которые пережили Голодомор в 1930-е годы, теперь должны взять оружие и идти биться за Советский Союз, власть придумывает вещи вроде «Ордена Богдана Хмельницкого». То есть украинцы вроде бы бьются за Советский Союз, но получают ордена своих национальных героев. Это было очень изощренно, тонко и достаточно продуманно. В том-то и боль, и ужас тогдашней системы.
– Россия аннексировала Крым в 2014 году под предлогом, что это «исконно русская земля».
– Да, Россия тиражирует такой миф, и это работает, хотя не имеет ничего общего с правдой. То, что он входил в состав Российской Империи на протяжении двух веков, не говорит об этом – до конца XVIII века там 400 лет было Крымское ханство, а до этого было еще много чего интересного. Например, по казачеству у нас есть большое количество документов, позволяющих реконструировать события, а если мы говорим о Средневековье – X-XI века, – то здесь комплекс источников очень маленький. Все остальное – домыслы, интерпретации и так далее. Но для россиян эта история Средневековья – как базис, от которого они тянут линию общей истории. Кем себя называл Владимир Великий? Они себя мыслили не как россияне или украинцы, не было такого понятия, как политическая нация. Украинцы как политическая нация формировались в XVIII-XIX веках, у россиян было примерно то же самое.
– Как бы вы обозначили жанр своих работ, которые делаете по результатам таких исторических изысканий?
– У нас микс жанров: это документальный фильм с элементами реконструкции, где актеры воссоздают те или иные исторические события или играют тех или иных исторических персон. Это расследование, потому что мы пытаемся что-то найти или установить. Это своего рода исторический детектив с достаточно высокой долей достоверности, потому что мы привлекаем очень большое количество историков – не только украинских, но и зарубежных. Сценарий очень долго готовится, потому что мы всегда пытаемся найти малоизвестные или вообще неизвестные артефакты и, отталкиваясь от них, рассказать то, чего многие, возможно, не знают. Эти артефакты – документы, предметы – всегда разрозненные, многие находятся не в Украине, а в России, в Европе. Сейчас мы готовим новый проект, где есть восемь исторических героев, и среди них дочка Ярослава Мудрого Анна Киевская, король Данило, это X-XI век. Мы осознаем, что в этом случае большое количество информации – это наша интерпретация событий. Если мы говорим о фильмах про XX век, то тут у нас все основано исключительно на документах, которых сохранилось очень много.
– В одном из своих фильмов вы упоминаете арабский документ, где упоминается Богдан Хмельницкий. Что это?
– Это очень интересный документ, он хранится в Каменец-Подольском заповеднике. Это фирман – так назывались письма правителей Османской империи в разные страны. Документ уникальный, потому что о нем даже многие ученые в Украине не знали. Когда мы его нашли, меня он очень поразил: у него огромные размеры, полтора метра на метр. Он написан арабской вязью, а подпись султана сверху присыпана золотой пылью. Так люди должны были понимать, что пришло письмо из Османской империи. Содержание было загадкой, ученые в Украине долго не могли расшифровать текст, потому что он был написан на староосманском. Это смесь турецкого, арабского и еще нескольких диалектов, мало специалистов в мире могут его прочитать. Мы нашли эксперта в Стамбульском университете – украинца Александра Середу, и он помог расшифровать письмо. Его написал султан Османской империи Мехмед IV Богдану Хмельницкому. Мы все знаем историю про «письмо турецкому султану», которое писали казаки, и у нас сложилось впечатление, что у казаков с турками все было плохо, они обзывались и писали всякие гадости друг другу. Но найденное нами письмо показывает совершенно другую ситуацию: султан выражает Богдану Хмельницкому огромное уважение, называет его одним из самых влиятельных правителей христианского мира, обещает поддержку в войне против Польше, переговорив с крымским ханом. Вместе с фирманом султан отправил Хмельницкому золототканый халат. Для нас это может показаться смешным, но в те времена такая вещь, наверное, была самым крутым подарком одного правителя другому. Имеется в виду верхняя одежда, а не банный халат. Таким образом султан как бы покрывает своей опекой его носителя. Это очень интересная страница в истории Украины, потому что для многих до сих пор неизвестна информация, что фактически до середины нынешней территории страны доходила граница Крымского ханства и Османской империи. Были очень неплохие отношения между украинцами и крымскими татарами, то есть не только войны.
– Остались какие-то артефакты от той, ханской Украины?
– Очень мало. У нас в Аккермане – Белгороде-Днестровском – осталась крепость, построенная во времена Османской империи. Больше крупных памятников истории не осталось. В России при Екатерине Второй существовал такой огромный проект «грекофикации», ведь Византия была самой могущественной империей Средневековья. Россиянам было очень важно подчеркнуть, что их корни идут из Византии, и, «грекофицируя» Юг Украины, они пытались протянуть параллели. В итоге очень многое, связанное с османами, с Крымским ханством, было уничтожено, и мы ничего не можем увидеть.
– Как смотрят ваши фильмы на исторические темы?
– Телесмотрение достаточно хорошее, в YouTube у нашего первого фильма уже почти миллион просмотров, другие по 400-500 тысяч набирают. Самое главное, что мы получаем огромный фидбек от нашей аудитории. Нам пишут учителя, завучи и говорят, что эти фильмы начинают использовать как учебное пособие. показывать на свободных уроках во внеклассное время. Я призываю не относиться к этим фильмам как к учебникам истории, все же их основная цель – заинтересовать людей, мотивировать к тому, чтобы открыть книжку и почитать про Богдана Хмельницкого или еще кого-то. Мне, конечно, очень приятно, что так реагируют школы. Часто нас приглашают с открытыми уроками, лекции. Процесс идет, и востребованность у этих проектов действительно большая.
– Какой период истории украинцы знают меньше всего?
Мы делали фильм про Андрея Шептицкого, и для меня было открытием, что многие из моей команды не знали, кто это. Хотя по вкладу в государственное строительство Андрей Шептицкий – одна из ключевых фигур XX века в украинской истории
– Не хочу говорить за всех украинцев, но мне кажется, что мы вообще очень плохо знаем свою историю. Любой период взять – он очень малоизучен. Когда мы работаем в архивах и получаем доступ к разного рода документам, там всегда есть листик со спискам, кто брал конкретный документ для изучения. В 80% случаев в этом списке одна фамилия, а часто вообще ни одной. Мы делали фильм про Андрея Шептицкого, и для меня было открытием, что многие из моей команды не знали, кто это. Не просто, что это какой-то священник – вообще. Хотя по вкладу в государственное строительство Андрей Шептицкий – одна из ключевых фигур XX века в украинской истории. Люди не совсем знают, что такой Михаил Грушевский – этот дядька с бородой с 50 гривен. Президент, ученый, академик? По XX веку вообще одни стереотипы. Многие не знают, кто такой Петлюра – знают, что это тот, кто вроде бы резал кого-то. Зато все знают, что Александр Невский разбил Тевтонский орден – а какое отношение он имеет к Украине? Герои, которые реально имеют отношение к развитию нашей земли, забыты. Вот с этой несправедливостью хочется бороться, говорить, как было на самом деле, что конкретно для нас сделали те или иные исторические персоналии.
– В марте 2014 года вы сняли фильм «Операция Крым», в частности, сопровождали морских пехотинцев в Феодосии. Вы тогда понимали, что происходит на полуострове?
– Если честно, нет. Я понимал, к чему все идет, но было сложно поверить в это. Ты глазами видишь, что происходит, ты видишь российских военных и не можешь поверить. Было ясно, что в любой момент они действительно начнут военные действия. Крым, в котором я вырос, абсолютно мирная земля, и тут ты понимаешь, что здесь может произойти такое. Было страшно, и настолько все быстро происходило… Но я не понимал, что это возможно. Я снимал на маленькую камеру, и было такое ощущение, что ты не можешь чувствовать себя в безопасности на родной земле. Украинские военные части были окружены российскими военными, но самыми агрессивными были наши граждане с поднятыми российскими флагами – вот эти понаехавшие казаки и так далее. Они толкались, а милиция с украинскими нашивками ничего не делала.
– Почему, как вы думаете, произошедшее потом на Донбассе не случилось в Крыму?
– Интересно, что мы задумали фильм «Операция Крым» еще за год до аннексии. Мы думали сделать фильм про российское влияние, потому что это страшно и неправильно. Я учился в Крыму и видел ту информационную кампанию, которую проводила Россия. Это и выдача российских паспортов, и работа российских каналов, и функционирование разных общественных организаций. Они делали свою работу достаточно качественно. Общий российский информационный нарратив был в разы сильнее, чем на том же Донбассе. Если люди на Донбассе были пророссийски настроенными, но внутри чувствовали себя украинцами, то в Крыму люди не чувствовали себя россиянами, но скорее гражданами Советского Союза. То есть некоей империи, которая у них в головах не развалилась. Россия в момент аннексии Крыма к этой империи ближе. Очень многие их моих друзей, которые ходили голосовать на референдум, на самом деле голосовали за возвращение Советского Союза. Люди не встали за Украину, потому что будем откровенными – за 25 лет ее и не было особо в Крыму. Информационно она не влияла на эту территорию, поэтому так получилось. Мне кажется, одним из сдерживающих факторов агрессии России на всю территорию Украины является не наша окрепшая армия, а то, что трудно удерживать в оккупации территорию, где основная часть населения против тебя. Поэтому в Крыму, пока мы не вернем умы людей сюда, в Украину, будет очень сложно говорить о возврате территории. Пока мы можем с уверенностью сказать, что там лояльны нам крымские татары – порядка 200 тысяч. При населении в два миллиона, а сейчас там еще происходит огромная миграция из России – кто будет голосовать за Украину, если решат провести новый референдум? Сейчас мне кажется, что мы должны были еще раньше снимать этот фильм, еще раньше обращать на это внимание.
– Что дальше?
– Я хочу продолжить делать то, что мы делаем, и не обязательно про историю. Направлений очень много. Мы смотрим на проекты, которые мы можем делать для Интернета, для диджитала. Возможно, это будут художественные фильмы. Очень много идей, планов. Мы всегда пишем заявки, что-то разрабатываем, подаемся на какие-то конкурсы, на питчинги Госкино. Мне очень и очень импонирует один персонаж из нашей истории – он очень многогранный, и есть очень много вещей, которые делают из него крутого киношного персонажа. Это, конечно, Иван Мазепа. Этот человек меня поражает, вдохновляет и захватывает. Он гениальный стратег, у него была потрясающая любовная история с несколькими женщинами, очень мощный поворотный пункт – война с Россией. Я бы хотел снять о нем художественный фильм.
(Текст подготовил Владислав Ленцев)
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: