Ирина Геращенко: «У Зеленского призрачные представления о Путине»

Что происходит в Конституционном суде Украины? Какие события вокруг внешней политики Украины, Минского процесса, урегулирования на Донбассе являются определяющими? Какими могут быть последствия текущей политической ситуации и как на нее влияет парламент? Об этом говорим с гостем программы «Ваша Свобода»​, с первым заместителем председателя Верховной Рады Украины Ириной Геращенко.

​Виталий Портников: Госпожа Геращенко, какими будут последствия, если КСУ все же примет решение о неконституционности люстрации? Как будет реагировать украинский парламент?

‒ Важно, как будет реагировать украинское общество. Украинское общество будет очень критически к такому решению КСУ относиться. Так же, как общество не восприняло решение об отмене уголовной ответственности за незаконное обогащение. Депутаты, представляющие нашу политическую силу, должны сегодня (4 июля, день проведения интервью – КР) встретиться с главой КСУ. Очевидно, что мы не можем влиять на решение суда, давить. Но обменяться мнениями относительно настроений, которые есть в обществе, возможно и важно. Кстати, против решения по отмене незаконного обогащения голосовали только 4 судьи КСУ, назначенные именно президентом Порошенко.

Наши демократические политики или так называемые «демократические политики» перепуганы в вопросах вообще любого комментирования резонансных тем. У меня такое впечатление, что они настолько боятся в избирательный период что-то не то сказать, что может кому-то не понравиться, что есть большой риск потери лица во время этого короткого избирательного периода. Поэтому я горда тем, что наша политическая сила сегодня активно заявила протест против такого возможного решения и подала законы в Верховную Раду по криминализации незаконного обогащения. Это наши принципы. Изменять их раз в 5 лет во время избирательного периода не стоит. И очень обидно, что демократические партии идут несколькими колоннами ‒ распыляются голоса, они достанутся в конечном итоге при перераспределении другим партиям. У нас была другая позиция ‒ объединиться и идти общей колонной. Не прислушались.

Люди утром одно говорят, вечером ‒ второе, клянутся, что после выборов еще кем-то останутся, на каких будут «стульях». Очень странная позиция. Политическая жизнь такова, что сегодня ты у власти, а завтра ‒ в оппозиции. Это не страшно. А страшно потерять лицо и потерять свои принципы. После президентских выборов наша политическая сила является той, которая признала ошибки. Единственная! Все же остальные ‒ «с крыльями», «белые и пушистые». Сделали выводы из этих ошибок и постепенно их исправляем. Как коммуникационные, так и кадровые.

‒ Не является ли такое нежелание действовать в соответствии с принципами определенным самовнушением? Ведь нет никаких признаков того, что администрация президента Владимира Зеленского хотела бы точно отмены закона об очищении власти, как и других законов. Есть только слухи.

‒ Хотелось бы услышать и позицию президента Зеленского по этому поводу. Но не под администрацией президента устраиваем акцию, а под КСУ. Наша позиция касается решения КСУ. Мы не привязываем администрацию там, где ее действительно... я не знаю, есть ли она там, или ее нет.

Если говорить о последнем резонансном решении КСУ по указу президента о роспуске парламента, то это вообще пример решения без решения. КСУ сказал, что существует политическая коллизия, политический кризис, надо учесть, что есть кризис и действовать вот так. В этом решении нет ключевого ‒ соответствия Конституции или нет. Когда КСУ разводит руками и говорит, что мы не знаем, соответствует ли это или нет Конституции, но конъюнктура такова, то это вызывает очень много вопросов. Судебная реформа ‒ один из тех примеров не доведенной до конца реформы.

‒ Госпожа Геращенко, вопрос, которым вы занимались многие последние годы, возвращение украинских заложников из российских тюрем и из тюрем так называемых «республик» Донбасса. Насколько являются новыми перспективы этого освобождения людей?

‒ Это тот вопрос, в котором я искренне желаю успеха новой команде! До президентских выборов ежедневно слышали от Зеленского, его команды: на второй день закончится война, просто надо «прекратить стрелять», кто хочет договориться, тот сразу освободит заложников. После выборов все эти популистские заявления прекратились, потому что нет легких ответов на эти вопросы. Еще удивляет в этих заявлениях то, когда президент говорит о пленных, заложниках наших, не звучит очень четкое заявление о том, кто их удерживает. Их удерживает Путин.

Я понимаю, что на этом этапе президент, возможно, еще надеется понравиться Путину, подружиться, рассмешить. Но это все призрачные представления о Путине. Его нельзя разжалобить. Его можно рассмешить, но не стоит это делать. С ним надо разговаривать на позиции равных, с позиции своей правоты, на него надо давить и делать это в присутствии наших международных партнеров в «нормандском формате». После саммита G20 прошли заявления, что, возможно, готовится встреча в «нормандском формате» сначала на уровне министров иностранных дел, министров обороны, а затем и лидеров. Президент, его администрация должны потребовать: эта встреча возможна только после освобождения моряков. Нынешней администрации не хватает активности и твердости...

Деэскалация конфликта ‒ это не синоним имитации. Разведение войск должно происходить только на фоне прекращения огня и режима тишины. Все остальное является проблемным, является гибридным. Если войска развели в Станице Луганской ‒ это важно. Но должно быть очень четкое требование: разобрать на этом мосту незаконно установленный боевиками и россиянами блокпост, демонтировать фортификационные сооружения на горе князя Игоря, усиливающие позиции боевиков. И ключевое ‒ СММ ОБСЕ, которая заявила, что войска развели, теперь их ответственность очень четко мониторить там ситуацию с безопасностью. И я как первый вице-спикер обращаюсь к СММ ОБСЕ с просьбой немедленно открыть постоянно действующий пункт СММ ОБСЕ у моста в Станице Луганской, который должен работать 24 часа в сутки семь дней в неделю.

Сейчас к президенту Зеленскому есть огромный интерес в мире. У него сейчас «медовый месяц» и с украинским обществом, и с миром. И это надо на полную использовать, чтобы продавить все, что возможно, для Украины. Чтобы продавить это, требуется очень серьезная активность. Не просто «шутки-прибаутки», «фенечки».

Вот ситуация в ПАСЕ: если бы он туда приехал, человек, к которому такой большой интерес в мире, возможно, тот самый был бы результат, но были бы другие цифры на табло. Не 118 на 62, а 90 на 70. Если бы он сейчас (я очень советовала бы) написал статьи во все мировые медиа, которые первые свои страницы посвятили бы ПАСЕ, критикуя эту организацию за предательство интересов, если бы он изложил украинскую позицию, то эти статьи цитировали бы, эти статьи показывали бы его силу, силу Украины, что мы «не сложили лапки». Этой активности очень не хватает.

‒ Сейчас некоторые ваши коллеги по политической деятельности обвиняют в поражении в ПАСЕ не президента, а украинскую делегацию. Вы слышали недавнее заявление Валентина Наливайченко на этот счет. И как вы оцениваете эту ситуацию в ПАСЕ? Что все же произошло: желание получить российские взносы или начало процесса снятия санкций против Российской Федерации, совпадающего с изменениями в политическом ландшафте самой Украины?

‒ Мы возмущены этим заявлением. Вся делегация все эти годы жила в одной гостинице, очень скромной. Единственный плюс сейчас этого места ‒ последние 4 года там не жила российская делегация. Мы сделали все, чтобы выкурить их и из отеля, и с ПАСЕ. Он (Наливайченко ‒ ред.) в этих своих попытках унизить делегацию унизил Украину.

Когда мировые медиа пишут, что Украина отчаянно боролась за свою страну, такое говорить ‒ это позор! Украинская делегация в ПАСЕ ‒ там же разные политические силы: «БПП», «Народный фронт», «Самопомощь», «Батькивщина». Мы можем драться, дискутировать, оппонировать друг другу в стране, но там была первая делегация, которая говорила в один голос и жестко защищала один украинский интерес.

Попытки вернуть российскую делегацию были активными все эти 5 лет. Лоббисты Кремля, которые там действуют за нефтедоллары, за икру различными европейскими голосами – голландскими, английскими, немецкими, французскими, испанскими – все это время продвигали интересы Кремля. Нашей делегации удавалось им противостоять ежегодно. Нам удалось впервые провести импичмент пророссийского президента Аграмонда. Попытки активизировались, когда ослабла Украина в период политического межсезонья, между выборами.

То, что его реализовали именно сейчас, еще и за украинской спиной, только поставив в известность Украину ‒ это свидетельствует о том, что наши партнеры впервые нарушили ключевой принцип «эпохи Порошенко» ‒ «ничего об Украине без Украины».