В ноябре 2007-го года Минская группа ОБСЕ, занимающаяся урегулированием конфликта в Нагорном Карабахе, предложила Азербайджану и Армении план мира в этом регионе – «Мадридские принципы». Сопредседатели группы – Россия, Франция и США – предложили Баку и Еревану вернуть территории вокруг Нагорного Карабаха Азербайджану, предоставить региону особый статус, провести там референдум и, при необходимости, ввести миротворцев.
Хотя Баку и Ереван на словах согласились с таким планом мира, он не сработал. Почему? Кому выгодна война в Нагорном Карабахе? И может ли решение Карабахского конфликта подтолкнуть решение конфликта на Донбассе?
Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии говорили обозреватель издания «Европейская правда» Юрий Панченко, содиректор программ внешней политики и международной безопасности Центра Разумкова Алексей Мельник и заместитель директора Центра ближневосточных исследований Сергей Данилов.
– Почему эти мирные соглашения тогда не сработали?
Данилов: Каждая сторона выбирала из «Мадридских принципов» те, которые ей подходили. Не было полного консенсуса никогда – именно это было причиной того, что оно не было реализовано.
Последние годы Армения и Азербайджан не могут договориться даже о предмете переговоров. Армения настаивает на таких пунктах, как укрепление мер доверия, Азербайджан первым пунктом ставит вывод войск из тех семи районов за пределами Карабаха, которые оккупированы Арменией.
Минский процесс давно мертв, то есть его не существует как реального механизма, который бы обеспечивал по крайней мере поддержание контактов сторон.
Если говорить о «Мадридских принципах», то Армения, в принципе, остро выступала против возвращения беженцев, рассматривая Нагорный Карабах как территорию, где проживают только армяне. Возвращение беженцев рассматривается как фактор, возможно, будущего референдума. Поскольку договорено, что статус самого Карабаха будет определяться на референдуме.
Это совершенно не устраивало армянскую сторону.
В оборону Нагорного Карабаха вложено достаточно много ресурсов.
Без этих семи районов (5 районов полностью, два частично: Лачинский и Кельбаджарский) оборона Нагорного Карабаха очень затруднена.
Передача этих районов значительно ухудшит стратегическое положение Нагорного Карабаха. Соответственно, по мнению армянской стороны, это создаст условия, при которых Азербайджан может сыграть в короткую войну.
Никто не верил в прошлом году в возможность войны между Арменией и Азербайджаном, но вариант короткой войны рассматривался, по крайней мере, с 2014 года точно.
Короткая война в принципе устраивала по многим параметрам армянскую сторону, которая рассчитывала очень быстро закончить ее сохранением статус-кво. Но без этих районов, без семи оккупированных территорий, и короткая война (двух-, трехдневная, максимум недельная) становилась существенным фактором. Поэтому стороны зашли в тупик и контакты на высшем уровне практически прекратились.
После инцидента, который был в июле этого года, стал вопрос, что большая война может быть своевременной и об этом заговорили в региональной прессе.
– Была надежда, что сработают «Мадридские принципы». Что тогда не сработало?
Данилов: Несколько факторов. Они не договорились, то есть декларация, которую должны были подписать в Подмосковье, не была подписана. Была подписана сокращенная декларация, что мы соглашаемся на продолжение согласований. Они снова отложили. А то, что тогда декларировалось – полноценно не было решено.
В последний момент оно сорвалось, так как обе стороны, во-первых, не доверяли друг другу, во-вторых, они считались с внутренне политическими факторами и настроениями.
Панченко: Предыдущее руководство Армении были выходцами из Нагорного Карабаха – так называемый карабахский клан, для которого любые уступки по этим вопросам были абсолютно неприемлемы.
Соответственно, любая мирная договоренность рассматривалась ими исключительно в качестве какой-то передышки, которая позволит зафиксировать какой-то контроль над перестрелками – и все.
Дальше, в принципе, Карабах только мог поставить вопрос про какое-то признание независимости, которое, естественно, Баку никогда бы не признал. Соответственно, там не рассматривали какие-то политические, стратегические цели, там действовали чисто тактические: давайте просто стабилизируем ситуацию на границе, чтоб не было перестрелок.
Естественно, что Баку рассматривал остановку перестрелок как первую часть, после которой должна последовать передача им вот этих семи регионов – так называемого «пояса безопасности», чего, естественно, не последовало.
После того, как в Армении поменялась власть, в Баку были очень большие ожидания, что Никол Пашинян пойдет на встречу какому-то мирному процессу.
Он все-таки не из Карабаха, соответственно, он более договороспособный. Но, во-первых, его постоянно обвиняли в том, что он готовит к сдаче Карабах, особенно «попередники». Соответственно, он вел себя так, чтобы доказать, что это – неправда.
К этому времени в армянском обществе есть уже какой-то консенсус о неприемлемости любых компромиссов по Карабаху. Соответственно, позиция Пашиняна ничем не отличается от позиции предыдущих властей.
– Какие цели у противоборствующих сторон? Возможен ли статус-кво в этих условиях исходных?
Панченко: Я не вижу основания для статуса-кво. Позиция Азербайджана крайне проста – восстановление своей территориальной целостности.
Позиция Армении состоит в том, что любое решение по возвращению Нагорного Карабаха означает де-факто полное уничтожение всего армянского населенияЮрий Панченко
Позиция Армении состоит в том, что любое политическое решение по возвращению на любых условиях Нагорного Карабаха в состав Азербайджана означает де-факто полное уничтожение всего армянского населения.
Поскольку последние десятки лет в Баку очень сильная антиармянская риторика, то подобные аргументы выглядят достаточно серьезными.
То есть, если Баку основывается на прямую позицию ООН о неприкосновенности государственных границ, то Ереван основывается на более гуманитарные факторы необходимости защиты местного населения, которое армянское и которому абсолютно не гарантирована жизнь в случае возвращения этого региона Азербайджану. В такой ситуации нет никакого поля для компромисса.
– Почему даже геополитические тяжеловесы не могут помочь решить Карабахский конфликт? В этом плане напрашиваются параллели и с Донбассом: насчет подключения США к его решению – но какой толк, если они не могут решить такой застарелый конфликт на постсоветском пространстве?
Мельник: Конечно, очень много похожего в Минской группе или в конфликте, который сейчас между Россией и Украиной, и в том конфликте, где Россия является посредником.
По крайней мере, она там напрямую не участвует, активно поддерживая одну из сторон политически, но при этом вооружая обе стороны.
Я думаю, что присутствие России в этом формате, скорее, минус и тормоз, который не позволяет реализовать эти «Мадридские соглашения», которые, на мой взгляд, достаточно приемлемый компромисс, поскольку Нагорный Карабах, как и другие конфликты на постсоветском пространстве, очень хорошо вписывается в российскую технологию доминирования на постсоветском пространстве. Россия умело играет на чувствах и той, и другой стороны, поставляет оружие и той, и другой стороне и при этом остается посредником, но не стремится к урегулированию этого конфликта. Потому что, по крайней мере, одна из сторон конфликта, Армения, очень сильно зависит от России. Если бы Россия заняла жесткую позицию, то я думаю, что Армения, несмотря на то, какой там лидер, могла бы все-таки пойти на компромисс.
– Какой сейчас смысл Российской Федерации обострять там ситуацию, какие она «плюшки» получает от этого обострения между Арменией и Азербайджаном сейчас? Вы говорите, что они бенефициары.
Мельник: На самом деле, что касается сегодняшней эскалации, то я, скорее, разделяю мнения тех, кто считает, что для России это как раз не выгодно. А по большому счету России как раз выгодно, чтобы этот конфликт был в таком полузамороженном состоянии, когда она могла бы дергать одну и другую сторону, при этом сохранять мощное присутствие Армении, держать ее в своем кругу.
Если мы посмотрим, как пример, голосование Армении по украинским вопросам, Армения абсолютно идет в кильватере России.
– Если какой-то прогресс наметится в Карабахе, можно ли рассчитывать на какой-то прогресс на Донбассе?
Мельник: Я не вижу связи между урегулированием в Карабахе и перспективами урегулирования конфликта в Украине. Вместе с тем есть некоторые уроки, которые Украина могла бы вынести: например, эта Минская группа.
Как раз для Украины это показатель того, что даже участие США в этих переговорах, России, Франции – не зависимо от того, какой есть там формат, если нет политического решения, за которым бы стояла политическая воля прежде всего власти в Украине, собственной стратегии урегулирования этого конфликта, то эти переговоры будут длиться бесконечно.
И самое плохо, что мы опять видим на примере Карабаха: даже после года или десятков месяцев перемирия и затишья все равно возможность эскалации – случайной или запланированной – достаточно высокая.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: