Вышел второй выпуск сборника «Крымский инжир». В антологию вошли лучшие произведения, представленные на второй конкурс писателей и переводчиков Украины на украинском и крымскотатарском языках.
Сборник, как и сам конкурс, вполне новаторский. Во-первых, он международный. Кроме 20 регионов Украины, в том числе 7 регионов Крыма, свои работы представили авторы из Турции, Польши, Болгарии, Иордании. Всего получено 304 текста, что в два раза больше предыдущего года, из которых отобраны лучшие по владению языком и мастерством перевода – как стихи, так и проза. И по этим параметрам второй сборник значительно сильнее первого.
Во-вторых, как отметил один из учредителей конкурса Алим Алиев, «Крымский инжир» уже «проявил себя как флагман современной крымскотатарской литературы, которая начинает возрождаться и покоряет как внутреннего читателя, так и международную аудиторию». Конкурс, фестиваль и ежегодная антология становятся «словарем смыслов» между культурами украинцев и крымских татар, площадкой для творческой интеллектуальной энергии людей, в творчестве которых Крым играет роль вдохновителя и объекта размышлений, анализа и источника творческой силы.
В-третьих, в этом году на конкурс подано в два раза больше сочинений на крымскотатарском языке и в два с половиной раза больше переводов на крымскотатарский язык, что очень важно для возрождения языка, который, по данным ЮНЕСКО, пребывает под угрозой исчезновения. И поэтому конкурс «Крымский инжир» играет в этом процессе очень важную роль.
Конкурс учредил новый жанр – «инжирная» речь, что сродни, например, лекциям Нобелевских лауреатов
В-четвертых, в этот раз конкурс учредил новый жанр – «инжирная» речь, что сродни, например, лекциям Нобелевских лауреатов, с которой первым выступает на его страницах заместитель председателя Меджлиса крымскотатарского народа Нариман Джелял.
В-пятых, материалы сборника возвращают в обращение правильное крымскотатарское название одного из исторических и природных объектов Крыма – горы Демирджи (с крымскотатарского, кузнец – КР) под Алуштой. Российской и советской географической наукой оно искажалось в несвойственной крымскотатарскому языку форме «Демерджи», что неправильно, и «Крымский инжир» возвратил «кузнецу» его первородное крымскотатарское название – Демирджи, которое стало подзаголовком этого альманаха.
В-шестых, среди поданных работ есть сочинения двух политзаключенных – Сервера Мустафаева и Османа Арифмеметова, и это обстоятельство говорит о том, что для свободного слова никакие застенки не могут быть преградой. Более того, эти сочинения являются продолжением потока той тюремной литературы, на которую «нарвалась» сама Россия, оккупировав и аннексировав Крым, и которая для всего мира открывает имперскую сущность российского государства. Заметки «Моя депортация» Османа Арифмеметова показывают, что враг не в силах установить преграду для мысли и слова свободного человека.
Как бы продолжением заметок Османа Арифмеметова служит повесть Натальи Смирновой «Сагдие обозначает «счастивая», в которой раскрыты перипетии депортации 1944 года и проблемы возвращения в Крым людей, для которых само понятие Родины служит источником счастья.
Характерным для «Крымского инжира» является тот факт, что, как и два вышеупомянутых сочинения, в нем появляется все больше произведений высокой публицистической и художественной силы. Это свидетельство участия в конкурсе людей талантливых и умеющих думать, которым есть что сказать и обществу в целом, и отдельному читателю, пристроившемуся на диване наедине с книгой.
Например, совершенно новаторским для понимания особенностей украинского и крымскотатарского языков является эссе Джан Гуль «Очі килима. Kilim Kozleri», состоящее из восьми художественных рассказов, в которых украинские и крымскотатарские понятия органично сочетаются, переплетаются, согласуются, перетекают, дополняют, углубляют и обогащают друг друга.
Здесь и история килима с тех времен, когда он «видел ветер яйлы, когда был еще клочком овечьей шерсти», а его краски были еще только соцветиями дерева, из которого они изготовлялись. В нем есть разговор влюбленных, которым мулла Гасан запретил встречаться, неудачная попытка молодой хозяйки приготовить фулту (десерт из тыквы с орехами, обернутый в тонкое тесто). Здесь раздается топот военных сапог на бахчисарайской мостовой, видна кровь того, кто не единожды проливал на него ароматный кофе. Здесь слышны песни, наигранные под саз, и звуки панк-рока, когда выбивали из него пыль. И не сотрутся эти воспоминания из килима даже тогда, когда нахальная моль-деконструктор растянет по отдельной нитке его орьнек, то есть крымскотатарский орнамент. И далее автор талантливо объясняет происхождение всех его цветов – белого, желтого, красного, зеленого, голубого, синего, фиолетового и черного. И это все переплетается в едином философском эссе, которое невозможно пересказать, а нужно только прочитать.
«Крымский инжир»: как проходил литературный фестиваль в Киеве (фотогалерея)
Подобным образом построен венок сонетов Юлии Емец-Доброгосовой «Зеленая брама или Пять букв из «Крымской азбуки». В нем художественные образы сочетаются с конкретными географическими понятиями, создавая философские соединения места и предмета: «Айва/ай-Петри», «Брама/Бахчисарай», «Горы/Гурзуф», «Дом/Джан-Кутаран», «Яливець/Ялта», то есть «Можжевельник/Ялта».
И находки на таком высоком художественном уровне в книге имеются в каждом разделе. Например, перевод стихотворения Марианны Кияновской «Письмо, написанное из Бахчисарая», созданное верлибром (свободный стих, в котором отсутствует жесткая рифмометрическая композиция – КР), которое выполнила с украинского языка на крымскотатарский Сеяре Кокче. Оно вместило целый мир ассоциаций и иносказаний, звучащих на крымскотатарском, как мне говорили, еще душевнее и доходчивее, потому что было многократно пережито в последние годы в Крыму.
Сегодня, в состоянии информационных войн, очень важно словам лжи и разрушения противопоставить слова правдыНариман Джелял
Несколько слов про «инжирную речь» Наримана Джеляла.
«Нет просто слова. Оно или проклятие, или приветствие, или красота, или боль, или грязь, или цветок, или ложь или правда, или свет или тьма», – говорил Расул Гамзатов из аула Цада. Слово – это искренность. Пауло Коэльйо считал, что слово из всех видов оружия, которое придумал человек, самое страшное и самое сильное. Поэтому сегодня, в состоянии информационных войн, очень важно словам лжи и разрушения противопоставить слова правды. И сегодня, обращаясь к людям пишущим и думающим, очень важно задать им тот же исторический вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» Это очень важно понять. «Я обращаюсь к вам – не молчите!» – говорит Нариман Джелял.
Автор выражает искреннюю благодарность «Крымскому дому» (программный директор Айше Умерова) за содействие в подготовке обзорной серии материалов о книгах про Крым
Николай Семена, крымский журналист, обозреватель Крым.Реалии
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: