Специально для Крым.Реалии
Космическая эра человечества началась на самом деле в октябре 1957 года, а не позже, благодаря лично Сергею Павловичу Королеву, сумевшему поставить на службу прорыву в космос цепь благоприятных случайностей, и не только их. Созданная под его руководством межконтинентальная баллистическая ракета Р-7, предназначенная для доставки мощного ядерного заряда, проектировалась со значительным запасом по габаритно-весовым данным боеголовки и с огромным потенциалом модернизации (созданный на базе «семерки» РН «Союз» до сих пор выводит пилотируемые корабли и спутники на орбиту).
В СССР официально планировалось в 1957-58 годах запустить искусственный спутник земли (ИСЗ), но его создававшая Академия наук затянула дело. А тут простаивали две Р-7, поскольку военные никак не могли подготовить для испытаний достаточно надежный макет боеголовки, который бы не разрушался в плотных слоях атмосферы. И Сергей Королев выпросил у Хрущева разрешение использовать один носитель для запуска так называемого «простейшего спутника», изготовленного своими силами и умеющего только «бибикать» с орбиты. И эта почти что авантюра блестяще удалась! Как и следующая, предпринятая через месяц уже по заданию Хрущева, – запуск «Спутника-2» с собакой Лайкой на борту. Ну, а «академический» ИСЗ был запущен только в мае 1958 года, и то со второй попытки (ракета с первым экземпляром «Спутника-3» потерпела аварию). Ну, а дальше начался настоящий «штурм Луны», для которого – чтобы обойти американцев – власть приказала не жалеть ни денег, ни усилий.
И тут возникли проблемы, которых раньше не было. А в ответ на проблемы в «космических картах» закономерно возник Крым.
В ответ на проблемы в «космических картах» закономерно возник Крым
Прием сигналов с первых спутников велся, как говорится, «на колене» – специального Центра управления полетами не было – спутники крутились по ближним околоземным орбитам, сигналы были сильными, их принимали наземные пункты, предназначенные для отслеживания пусков баллистических ракет военного назначения. А для того, чтобы принимать сигналы с автоматических межпланетных станций (АМС), летящих к Луне и тем более к планетам Солнечной системы, нужны аппаратура управления, мощные радиопередатчики, сложные антенные системы и специально подготовленные команды. И не только все это.
«Первый в стране пункт межпланетной связи был сооружен в Крыму на горе Кошка в районе Симеиза, – вспоминал уже в 1990-х заместитель Королева Борис Черток. – Успех строительства и подготовки первого пункта космической связи в Крыму на горе Кошка к такой ответственной работе определялся дружной совместной деятельностью в/ч 32103 и НИИ-885. Южный склон горы, на котором сооружался пункт, был обращен к морю. Практически отсутствовали индустриальные радиопомехи. Климат Крыма позволял без передышки работать круглый год».
В 1958 году один за другим последовали три аварийных пуска АМС к Луне. Но команда Королева умела учиться и на неудачах
В том же 1958 году один за другим последовали три аварийных пуска АМС к Луне. Но команда Королева умела учиться и на неудачах. «Тренировки во время наших неудач при пусках 1958 года подтвердили, что нет худа без добра, – вспоминал Черток. – Когда мы добились, наконец, надежности и осуществили попадание в Луну, система дальней радиосвязи была отработана». 2 января 1959 года была запущена АМС, призванная доставить вымпел с гербом СССР на Луну. Но ракетчики промахнулись, на Луну АМС не попала, и под названием «Мечта» стала первой искусственной планетой Солнечной системы. Затем последовал еще один аварийный пуск, и наконец запущенная 12 сентября АМС «Луна-2» попала-таки в естественный спутник Земли. А вслед за ней 4 октября была запущена АМС «Луна-3», которой предстояло сфотографировать обратную сторону Луны, невидимую с Земли, и передать снимки по радиоканалу в пункт межпланетной связи. При этом траектория облета рассчитывалась так, чтобы при возвращении от Луны к Земле АМС находилась со стороны северного полушария, то есть чтобы сигнал на горе Кошка был максимально сильным и четким. Иначе говоря, обратную сторону Луны впервые увидели в Крыму.
На 1960 год в СССР планировались первые запуски прототипов космических кораблей «Восток», где «космонавтами» были собачки, и первых АМС к Марсу. Для связи с ними и управления АМС нужен был уже не временный, а постоянный Центр космической связи, оснащенный передовой на то время вычислительной техникой (а тогдашние ЭВМ занимали целые комнаты), мощными передатчиками и очень чувствительными приемниками. В том же 1959-м было принято решение строить такой Центр под Евпаторией.
«Во время раннего завтрака Королев предложил проверить, как идет строительство нового Центра дальней космической связи под Евпаторией. Из Симеиза в Евпаторию мы выехали вчетвером: Королев, Келдыш, Рязанский и я, – писал Борис Черток, единственный из этой «великолепной четверки», оставивший подробные воспоминания; описанный эпизод имел место в октябре 1959 года. – Через три часа автомобильного путешествия по Крыму нас встречал заместитель командира в/ч 32103 полковник Павел Агаджанов. Напомню читателям, что в/ч 32103 – это военная организация, которая фактически была хозяином всего командно-измерительного комплекса. Евпаторийский центр, именовавшийся просто НИП-16, строился силами военных… Грандиозная по тем временам антенная система возводилась в непосредственной близости от великолепных черноморских пляжей. В этом районе крымское побережье было малолюдным… По предварительным расчетам для надежной связи с космическими аппаратами, находящимися внутри Солнечной системы, на Земле надо построить параболическую антенну диаметром около 100 метров. Цикл создания таких уникальных сооружений оценивался оптимистами в пять-шесть лет. А до первых пусков по Марсу в распоряжении антенщиков было меньше года! К тому времени уже строилась параболическая антенна симферопольского НИП-10. Эта антенна диаметром 32 метра возводилась для будущих лунных программ. Была надежда, что ее эксплуатация начнется в 1962 году. Главный конструктор СКБ-567 Евгений Губенко принял смелое предложение инженера Ефрема Коренберга: вместо одного большого параболоида соединить в единую конструкцию восемь двенадцатиметровых «чашек» на общем опорно-поворотном устройстве. Производство таких средних параболических антенн уже было хорошо освоено. Предстояло научиться синхронизировать и складывать в нужных фазах киловатты, излучаемые каждой из восьми антенн при передаче. При приеме предстояло складывать тысячные доли ватта сигналов, доходящих до Земли с расстояний в сотни миллионов километров. Разработка металлоконструкций механизмов и приводов для опорно-поворотных устройств была другой проблемой, которая могла потребовать нескольких лет… Существенную помощь космонавтике оказал запрет Хрущевым строительства новейших тяжелых кораблей Военно-морского флота. Готовые опорно-поворотные устройства орудийных башен главного калибра строившегося линкора были быстро переадресованы, доставлены в Евпаторию и установлены на бетонных основаниях, сооруженных для двух антенных систем – приемной и передающей».
Грандиозное строительство включало не только комплексы антенн и залы управления космическими объектами, но и бетонированные автодороги, служебные помещения, гостиницы и военный городок со всеми службами. «Тогда – в октябре 1959-года – почерневшие от крымского загара Агаджанов, Гуськов и окружавшие нас руководители строительства различных систем без колебаний заверяли, что все будет возведено в «директивные сроки». Мне казалось, что будет чудом, если обещания строителей НИП-16 будут выполнены. Однако Королев, нахмурившись, заявил – «Нас эти сроки совершенно не устраивают. НИП-16 должен быть сдан «под ключ» в первом квартале 1960 года»». Но, несмотря на неимоверный энтузиазм строителей, техников и ученых (а в те годы все, связанное с космосом, вызывало искренний энтузиазм), достроен Центр был только к июню 1960-го, а принят госкомиссией 27 сентября 1960 года.
Объекты управления подкачали – две АМС, запущенные для достижения Марса, потерпели аварии
Впрочем, объекты управления подкачали – две АМС, запущенные для достижения Марса, потерпели аварии. И только 12 февраля 1961 года Центр приступил к управлению полетом АМС «Венера-1» (должна была быть еще одна «Венера», но на ней не запустился разгонный блок, и она осталась на земной орбите). Вместе с этим Центр играл роль наземного измерительного комплекса, принимая данные с беспилотных прототипов космических кораблей (1960 год) и с пилотируемых «Востоков» и «Восходов» (1961-65 годы) и передавая голосом в Главную оперативную группу, расположенную в Москве, данные телеметрических параметров, по которым оценивалось состояние корабля и его экипажа.
Ближе к звездам: как в Крыму исследуют космос (фотогалерея)
В ноябре 1961-го ЦДКС получил секретное наименование «98-й Отдельный научно-измерительный пункт дальней связи с космическими объектами (98-й ОНИП ДС с КО)». А с 1962 года на Центр дальней космической связи, кроме управления АМС, запущенными к Марсу и Венере, была возложена еще одна миссия – выдача управляющих воздействий на разведывательные спутники «Зенит» разных модификаций (их спускаемые аппараты с данными фоторазведки после завершения миссий возвращались на Землю) и измерение их траекторий. Управление же полетами последующих станций «Луна» типа КА Е6, предназначенных для мягкой посадки на Луну и работы на ее поверхности (начиная с «Луны-4», 1963 год), осуществлялось из специально построенного НИП-10 (Симферополь).
А в 1966 году на базе НИП-16 в Евпатории был создан Центр управления полетами пилотируемых кораблей и орбитальных станций (ЦУП-Е). В СССР еще при жизни Королева была начата масштабная лунная программа, предусматривавшая вначале пилотируемый облет Луны, а затем посадку на Луну специального модуля с космонавтом на борту. Однако без Королева эта лунная программа потерпела фиаско, и ЦУП переключился на управление полетами кораблей «Союз» и орбитальных станций «Салют». Впрочем, это уже другая история.
Следует сказать, что успехи советской космонавтики в 1957-66 годах (в том числе – и в развертывании крымских управляющих комплексов) обусловлены не только эффективной деятельностью Королева и его команды, но и общей атмосферой десталинизации. Сошла на нет она, забуксовала и космонавтика. А у ЦДКС еще до распада СССР падали объемы работы и исчезали перспективы.
Сергей Грабовский, кандидат философских наук, член Ассоциации украинских писателей
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: