После 2014 года в Крыму начались обыски и аресты крымских татар, мусульман. ФСБ обвиняет их в «участии или создании ячейки организации «Хизб ут-Тахрир» по статье 205.5 Уголовного кодекса России («организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации»). Сейчас таких людей на полуострове около сотни. Среди них – как минимум пять семей, в которых задержали не одного человека, а сразу несколько родственников. Это семья Фатимы Яниковой, где были арестованы ее супруг, брат и брат мужа; семья Фатмы Исмаиловой, у которой сначала арестовали мужа, а позже родного брата и отца; семьи Диляры Абдуллаевой, у которой арестовали обоих сыновей, и Зеры Сулеймановой, оба сына которой находятся в тюрьме. У героев этой истории сотрудники ФСБ в один день, 11 марта 2020 года, забрали двух сыновей и их родного дядю. Это – уже третье по счету бахчисарайское «дело Хизб ут-Тахрир».

На календаре была среда, раннее утро. Время утренней молитвы в семье Сейтумеровых. Шукри Сейтумеров вспоминает, что во дворе начала сильно лаять собака. Он вышел посмотреть, что происходит, но, не заметив ничего подозрительного, вернулся в дом. Шукри-агъа считает, что именно собака первой почувствовала, что кто-то посторонний находится возле дома, и словно предупредила хозяев.

«Мы сидели в зале и разговаривали с женой. Я услышал какой-то непонятный стук. Не в дверь и не в окно, посторонний. Открыл дверь в коридор, увидел чужие головы и понял, что пришли «гости». Зашел, говорю, мол, так и так, к нам люди пришли, буди детей. Средний и младший сыновья спали наверху. Они (российские силовики – КР) стали стучать в дверь, кричать, ломать. Кто-то, видно, дернул за окно. Оно у нас старое, на окне стояло зеркало, оно упало и разбилось», – вспоминает Шукри Сейтумеров. Окно у Сейтумеровых открывается наружу, мама арестованных Сейтумера и Османа говорит, что не понимает, с какой силой нужно было по нему стучать, чтобы, кроме зеркала, на пол с подоконника полетели комнатные цветы в горшках.

Согласно материалам, в рамках третьего бахчисарайского «дела Хизб ут-Тахрир» проходят пятеро фигурантов. Среди них – Сейтумер Сейтумеров, фотограф, журналист и ведущий крымскотатарского телеканала ATR, переехавший в Киев из-за давления со стороны российских силовиков в 2017 году. Он обвиняется по части 1 статьи 205.5 Уголовного кодекса России («организация деятельности террористической организации»). В марте 2020 года Сейтумер находился в Киеве, но в доме его матери, проживающей в Крыму, прошел обыск. Еще один фигурант этого дела – его полный тезка (но не родственник – КР) Сейтумер Сейтумеров, историк по образованию. До ареста Марлена Асанова работал в его кафе «Караван-сарай Салачик», позже, вплоть до ареста, занимался строительством. Из-за полного совпадения имен и фамилий фигурантов в протоколах задержаний была путаница, рассказывает Шукри-агъа.

Он говорит, что в графе о работе в протоколе его старшего сына было написано, что он – журналист и ведущий, хотя это не так. Российские силовики перепутали двух мужчин, оба из которых проходят фигурантами по одному и тому же делу. Родной брат Сейтумера, средний сын в семье – Осман, до ареста работал водителем, занимался частными перевозками по городу. Он, как и брат, обвиняется по части 2 статьи 205.5 УК России («участие в деятельности террористической организации»). Помимо двух братьев, 11 марта был арестован их родной дядя Рустем Сейтмеметов. «Когда к Рустему пришли с обыском, он удивился. Потом пытался оправдываться. Но когда ему показали документ, и он увидел там фамилии племянников, он сказал все. Мол, что вам нужно? Обыскивать? Обыскивайте. Он просто понял, что он не единственный из этой семьи, кто попал в такую ситуацию», – рассказывает отец Сейтумеровых Шукри-агъа. И продолжает: «Когда он начал читать протокол, я рядом стоял с ним. Увидел, что там очень много фамилий Сейтумеровых. Подумал, что за всеми нами пришли сразу. После этого я еще раз попросил, мол, дайте почитать протокол, он дал мне его. Когда я начал его читать, то понял, что речь идет о старшем сыне, среднем сыне и младшем брате моей жены. Все трое – в одной группе. Увидели, что там фамилия Сейтумера, а вот насчет Амета – сразу не поняли, кто это, Сулейманов. Только потом по фамилии и инициалам определили».

Амет Сулейманов – пятый фигурант этого дела, его тоже обвиняют в «участии в деятельности террористической организации». Он – первый в истории крымских преследований по аналогичной статье, кому избрали меру пресечения в виде домашнего ареста по состоянию здоровья. «Заболевание Амета входит в правительственный перечень заболеваний, наличие которых препятствует содержанию под стражей. Так получилось, что следователь не пошел против закона и здравого смысла, сам вышел с постановлением об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста», – рассказала после суда его адвокат Лиля Гемеджи.

Согласно материалам дела, сторона обвинения называет «местом преступления» Тахталы-Джами (в переводе с крымскотатарского – «деревянная мечеть» – КР). Мечеть была построена в XVIII веке. Дед Шукри Сейтумерова некоторое время проживал на ее территории в двухэтажном здании. «Мой дед был имамом в одной из мечетей Бахчисарая, и 6 февраля 1938 года его задержали и обвинили в террористической деятельности и в стремлении присоединить Крым к Турции. Его звали Мустафа Муртаза. А в мае-июне 2017 года, там же, в мечети по соседству, была произведена съемка, которая легла в основу обвинения моих сыновей. Реальность сегодняшнего дня поставила жирную точку в этой истории», – рассказывает Сейтумеров-старший.