Письма крымчан: Цена войны

СЕВАСТОПОЛЬ – В последние несколько месяцев фронт не продвинулся в сторону Крыма. Но это не значит, что севастопольцы перестали обсуждать его возможное приближение, а также то, какую цену придется заплатить каждому за возвращение Крымского полуострова под контроль Украины.

Вот вроде живешь в городе постоянно, а одноклассников, которые рядом по тем же улицам и районам перемещаются, годами, а то и десятилетиями не видишь. На вечера встречи одноклассников в школу я перестал ходить после 2014 года, когда стало ясно, что две трети тех, с кем провел десять самых лучших в жизни лет, оказались по другую сторону условного барьера, поддержав аннексию Крыма Россией. А тут вдруг однокашник мне написал в соцсети – Борис, с которым мы и в школе-то почти не общались – интересы не совпадали. Я в музыкальную школу ходил и туризмом занимался, он – боксом и вообще задирой был.

То да се, слово за слово, позвонил он мне через мессенджер. Как оказалось, в мае пошел Борька добровольцем воевать против Украины, а в октябре вернулся в Севастополь, но уже без ноги – потерял часть конечности почти до колена, на мине подорвался.

«Первый месяц, я, конечно, в шоке был, – рассказывает он, но спасибо нашему госпиталю, подлечили, реабилитацию прошел, в том числе психологическую. Однако, пока не совсем отпустило – фантомные боли мучают, да и сны кошмарные снятся».

Про то, убивал ли он украинцев и как вообще к этому относится, Борис не говорит, но в голосе его я ощущаю какую-то тревожность. «Мог бы сказать, что у меня все нормально: компенсацию получил, в очереди на протез стою, пенсия в стадии оформления… Но гложет меня: не думал, когда в военкомат шел, что такую вот цену заплачу за это. Полжизни еще впереди, а я калека. На вечер встречи с одноклассниками в субботу не пойду, не хочу, чтобы жалели, особенно девчонки наши», – рассказывает он.

Я выслушиваю одноклассника практически молча, только иногда вставляю какие-то междометия. Вряд ли он знает, что я осуждаю развязанную Россией войну, иначе, возможно, не стал бы со мной разговаривать.

«У войны есть цена и каждый ее заплатит. Каждый, даже тот, кто не воюет. Дурак я был, что не понимал этого раньше», – говорит Борис прощаясь.

Я долго размышлял над его словами. Мой однокашник стал агрессором и до конца жизни им останется. Не важно, как он сам представлял себе происходящее. Но Борис, безусловно, прав: цену заплатит каждый, война не обойдет стороной.

Цена человеческая

Пенсионерка Мария Сергеевна родом из Полтавы, в Севастополе живет более 40 лет. В хорошую погоду часто сидит на лавочке у соседнего подъезда. Остановился, разговорились. «Как вы думаете, куда лучше бежать, когда украинцы новые ракеты получат и Севастополь обстреливать будут?» – спрашивает она.

«Мы же в спальном районе живем, у нас тут военных целей нет. Но случайности, конечно, всякие могут быть, – отвечаю ей. – А подвалы у нас сами знаете какие».

«Внучка моя, Леночка, так уже устала в Киеве от этих воздушных тревог. Без конца или в метро бегает или в ванной прячется. Но уезжать за границу не хочет. А я бы уже готова была, пусть уж лучше Севастополь бомбят, раз Россия все это начала», – делится со мною Мария Сергеевна.

Думающих так, как моя соседка, в Севастополе не очень много. Ее вечного оппонента, пророссийского патриота дяди Миши сейчас во дворе нет, но я с ним несколько дней назад общался. Внук дяди Миши служит в бригаде морской пехоты, которая в Казачьей бухте, в войне участвует с первых дней. Сейчас на ротации или на реабилитации, я не понял толком.

Дядя Миша тому, что внук сейчас не на боевых действиях, очень рад. «Скольких из его сослуживцев похоронили уже, страшно сказать. А он, тьфу-тьфу, пока ни царапины. Хоть бы его не посылали больше туда», – надеется пенсионер, но сам не очень верит, что это возможно.

Продавщица Лена, с которой мы знаем друг друга много лет, поделилась «кладбищенскими новостями». «В прошлые выходные мы на кладбище на 5-м километре ездили, годовщина смерти бабушки была, – рассказывает мне Лена, пользуясь тем, что в магазинчике сейчас нет покупателей. – Обратили внимание на свежую могилку рядом. Присмотрелись – молодой парень в военной форме на фото, на венках надписи: «От сослуживцев». Выходит, его рядом с родственниками похоронили, а не на Аллее славы. А сколько их таких, кого на своих участках хоронят?»

Я не знаю ответа на ее вопрос. Думаю, что много. Не все родственники готовы выдерживать официоз торжественных захоронений, да и российским властям так выгоднее – меньше военные потери заметны.

А вот военный пенсионер Анатолий Евгеньевич, осенью хваставшийся, что его сын Евгений по мобилизации отправился «бить хохлов», а после искавший, где для него купить «нормальный бронежилет», сейчас ходит угрюмый, глаз от земли не поднимает.

Я его не спрашиваю, как дела. Мало ли чего. Сейчас в тысячах севастопольских семей переживают о мобилизованных, а кто-то уже, возможно, успел и похоронку получить. Не хочу слушать причитания о тех, кто отправился убивать украинцев. Это их выбор и цена, которую придется заплатить.

Цена юридическая

После начала вторжения России в Украину Верховная Рада приняла два закона о коллаборационизме: они касаются представителей украинской власти и просто жителей страны, которые добровольно сотрудничали с представителями оккупационных властей. До февраля 2022 года в Украине вообще не было разработано соответствующее законодательство, предусматривающее ответственность за это. После начала полномасштабной агрессии России ситуация изменилась.

В августе прошлого года украинское правительство разработало закон, который должен урегулировать вопрос с определением пособника врага. В частности, коллаборантами можно признать как учителей, врачей, так и тех, кто торгует на рынке.

Еще один законопроект об уточнении понятий, кого считать коллаборантами, в середине января внес в украинский парламент народный депутат от партии «Голос» Ярослав Юрчишин.

Когда изменения и уточнения в законодательство примут, пока неизвестно. Но если вы думаете, что за данными процессами не следят в Крыму и Севастополе, то глубоко ошибаетесь. Рядовым гражданам, конечно, глубоко наплевать, а «причастные лица» очень даже интересуются.

Соседка Вера Ильинична, поинтересовалась, встретив меня в подъезде: «Украинцы вовсю коллаборантов ловят в Херсоне, я в телеграм-канале читала. Как Вы думаете, моя Марина (дочь ее – авт.) под эту категорию попала бы?»

Марина работает в администрации Гагаринского района, или, как ее сейчас называют, муниципалитете. И при Украине там же работала, в том же самом отделе. Я не юрист и точного ответа на вопрос женщины не знаю и говорю, что если дочь просто трудилась, исполняла свои функции, не агитировала на выборах и не участвовала в работе избирательных комиссий, то, скорее всего, никакой ответственности не будет.

«В комиссии один раз была, назначили. Может, за один раз ничего не будет?» – уточняет Ильинична, надеясь на «смягчающие обстоятельства» для дочери.

Случай, действительно, самый распространенный. В то же время те, кто собирает сейчас помощь для воюющих российских военных, кто выполняет военные заказы, кто наклеил символ «Z» на автомобиль и всеми другими способами поддерживает Россию в войне против Украины – однозначно коллаборанты. Это и без уточнения законодательства понятно.

Цена материальная

Еще одна цена, которую приходится платить за войну – это материальные, экономические потери. С этим пока сталкивались лишь некоторые севастопольцы, у кого стекла разбились или треснули в результате взрывов беспилотников. Однако, телевизор и интернет есть у всех, поэтому как выглядят разрушенные в результате обстрелов дома и сожженные автомобили, видели.

Та же Мария Сергеевна об имуществе не особо печется, говорит, лишь бы живой остаться. В отличие от нее Анатолий Евгеньевич перспективам потерять полученную от государства квартиру или «нажитую» машину не рад совсем. Но уповает на «силу российской ПВО», надеясь, что «максимум осколки долетят, если что».

В перспективу скорого «если что» верит все большее число севастопольцев, читая новости о предоставлении Украине все более дальнобойного оружия. И не очень верят в надежность укрытий, которые не так давно по указке властей обозначили табличками и указателями.

Также почти никто уже не сомневается в том, что положение в экономике если и улучшится, то только спустя многие годы. Такова цена войны.

Юрий Федулов, крымский журналист, в целях безопасности имя и фамилия изменены

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Травля в Крыму: «Охоту на ведьм поставили на поток»

СПРАВКА: Российское полномасштабное военное вторжение в Украину продолжается с утра 24 февраля. Российские войска наносят авиаудары по ключевым объектам военной и гражданской инфраструктуры, разрушая аэродромы, воинские части, нефтебазы, заправки, церкви, школы и больницы. Обстрелы жилых районов ведутся с использованием артиллерии, реактивных систем залпового огня и баллистических ракет.

Ряд западных стран, включая США и страны ЕС, ужесточил санкции в отношении России и осудили российские военные действия в Украине.

Россия отрицает, что ведет против Украины захватническую войну на ее территории и называет это «специальной операцией», которая имеет целью «демилитаризацию и денацификацию».

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d1l1rep1yn1oqf.cloudfront.net/. Также следите за основными новостями Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.

Сайт заблокирован?
Обойдите блокировку!

читать >