Восьмого сентября нынешнего года исполняется 100 лет со дня рождения известного ученого и патриота Крыма, доктора технических наук, профессора Рефата Аппазова. К этому юбилею Крым.Реалии публикует статью крымского историка Богдана Губернского, которая впервые увидела свет 24 сентября 2015 года.
Его совершенный ум – универсальный инструмент – был создан для решения каких-то немыслимо сложных, экстратрудных задач – как технических, так и гуманитарных.
Последний раз мы виделись с ним в Крыму в марте 2008 года. Рефат-агъа презентовал тогда второе издание своей книги «Следы в сердце и в памяти» и как всегда поражал ясностью ума, прекрасной памятью, живостью суждений. Но почему-то было щемящее чувство, что это – последняя встреча Рефат-агъа с родиной. Спустя месяц, 18 апреля 2008 года, его не стало…
Рефат Аппазов родился в сентябре 1920 года в Симферополе, а школу окончил в 1939 году в Ялте. Он поступил на учебу в прославленное Московское Высшее техническое училище имени Баумана, факультет боеприпасов которого окончил в 1946 году. По направлению Рефат попал в бывший артиллерийский завод в подмосковном городе Калининград (станция Подлипки), который перепрофилировали в Научно-исследовательский институт по ракетной технике. Затем последовала полугодовая командировка в Германию для изучения трофейной техники, в частности, баллистической ракеты дальнего действия ФАУ-2. Здесь он познакомился с будущим главным конструктором Сергеем Павловичем Королевым. Встреча эта оказалась для Аппазова судьбоносной. На этом предприятии он проработал всю жизнь, из них первые 20 лет под руководством Королева.
«Запуск первой боевой ракеты с атомным зарядом, первой межконтинентальной баллистической ракеты, первого искусственного спутника Земли, первого пилотируемого корабля, решение задачи первого выхода человека в открытое космическое пространство, первый полет космического аппарата вблизи Луны, первый облет Луны с фотографированием ее обратной стороны, первое попадание в Луну, первая мягкая посадка аппарата на поверхность Луны (через три недели после смерти Королева), первый запуск космического аппарата в сторону Венеры, достижение поверхности Венеры (аппарат запущен в ноябре 1965 года, при жизни Королева, достиг поверхности планеты 1 марта 1966 года, через полтора месяца после его смерти), первые полеты космических аппаратов в сторону Марса – вот неполный перечень приоритетных задач мирового уровня, которые были решены под руководством С. П. Королева за сравнительно короткий отрезок времени», – писал Аппазов в книге воспоминаний.
Многие мечтают о такой работе – быть в числе первооткрывателей космического пространства довелось мало кому. Работа эта поглощала, составляла, как выразился сам Аппазов, «основной стержень его интересов».
По душе ему была и преподавательская деятельность. Сначала Аппазов был привлечен Королевым для ведения практических занятий на Высших инженерных курсах при МВТУ имени Баумана, затем подменял его на лекциях, которые он читал студентам МВТУ. После этого он сам читал курс. В 1959 году в Московском авиационном институте организовали кафедру по его специальности, Аппазов стал преподавать здесь – эта работа продолжалась целых 34 года. Читал курс по проектированию, теории полета, баллистике ракет, вел курсовые работы, дипломное проектирование, был членом Ученого совета. Здесь он получил звание профессора. Работа эта нравилась: она отвлекала от напряженной производственной деятельности, позволяла ощутить дух и интересы молодежи, к которой Рефат-агъа всегда относился с большой симпатией.
В его – внешне благополучной жизни – были трудные моменты, связанные с национальностью – крымский татарин. Участь спецпереселенца его миновала, но был период, когда он не имел возможности пользоваться материалами, имеющими гриф «совершенно секретно» и «особой важности».
Доходило до абсурда: сотрудники, работавшие под его руководством, к этим материалам были допущены, а Аппазов – нет. Но работы надо было вести, и ему ничего не оставалось, как пользоваться ими нелегально, не оставляя нигде своей подписи. Технические отчеты, тома проектов, материалы к летным испытаниям, выпущенные его подразделением, подписывали его подчиненные и вышестоящие начальники, а фамилии Аппазова на них не было.
Однажды наступил момент, когда он мог оказаться в лучшем случае за воротами, хотя никаких грехов, кроме того, что он крымский татарин, за ним не значилось. И лишь личное поручительство Королева перед могущественным Лаврентием Берия спасло его от худшей участи. Аппазову трижды отказывали в приеме в аспирантуру из-за национальности, он был пять раз исключен из списков, представленных предприятием на присуждение Ленинских и Государственных премий.
В течение многих лет Рефат Аппазов был оторван от своего народа, но никогда не забывал своих корней. В середине 1950-х ему удалось побывать в Крыму. Вот как вспоминал Аппазов последний день своего пребывания на родине: «Заканчивается двадцатичетырехдневное свидание после восемнадцатилетней разлуки с родиной. Трудно расставаться, не зная, когда еще доведется сюда вернуться, но оставаться, пожалуй, еще тяжелей. С ума можно сойти от переживаний и безысходности, которая здесь ощущалась особенно остро, постоянно напоминая о пропасти, образовавшейся между прошлой и настоящей жизнью Крыма. Будучи, образно говоря, плотью от плоти сыном этой земли, я чувствовал себя человеком, случайно забредшим в чужие пределы. Окруженный родной природой, я ощутил себя ее частичкой, но в этой обновленной среде людей, обновленной по образу мышления, поведению, характеру взаимоотношений и многим другим признакам, я был здесь чужим. Если бы вдруг мне очень повезло и меня пригласили сюда жить и работать, я бы не смог здесь остаться. Находясь на родине, я бы умирал от тоски по ней и от жалости к ней; окруженный людьми, я бы умирал от одиночества – таков оказался сведенный до одной фразы результат увиденного и пережитого за время короткого пребывания в Крыму».
И все же он всегда стремился к своей такой родной и… чужой родине – чтобы вновь и вновь обойти все знакомые и незнакомые уголки; погрузившись в воспоминания, чему-то улыбнуться и о чем-то пожалеть; помечтать и строить планы, может быть, несбыточные. «И самое главное, напоминать тебе, мой Крым, о твоих сыновьях и дочерях, находящихся вдалеке от тебя, но ни на минуту не забывающих тебя. Через какие бы страдания ни пришлось пройти, какой бы долгой ни оказалась разлука, твой народ вернется к тебе, оплодотворит твои земли своим благородным трудом, возведет красивые дома и школы, вырастит новые сады и виноградники, восстановит разрушенные источники, вернет тебе свои песни и танцы, ты услышишь родную речь и порадуешься успехам своих детей. Хотелось бы, чтобы и я успел вложить свою небольшую долю в эти дела».
Однажды случайно он услышал по радио в исполнении народного артиста СССР, солиста Большого театра Павла Лисициана армянскую песню «Эльмас», мелодия которой почти точно совпадала с известной у нас «Эльмаз»: «У меня градом полились слезы. То же самое стало повторяться всякий раз, как только в какой-либо телепередаче показывали Ялту или морское побережье Крыма».
Наступали периоды депрессии, отчаянья, угнетенного состояния, из которых, казалось, не будет выхода... Иногда он чувствовал нечто подобное комплексу вины перед своим народом за то, что его не коснулись ни депортация, ни репрессии. Затем опять целиком поглощала работа, интересней которой не было ничего на свете.
Начало активной общественно-политической деятельности Рефата Аппазова – уже как патриота своего народа – относится к 1987 году, точнее – к моменту публикации документа о результатах работы Государственной комиссии, работавшей по проблемам крымских татар под руководством Андрея Громыко.
Этот подлый документ перевернул все его нутро: «Мне стало ясно, что я не могу сидеть сложа руки. К черту вдруг полетела моя «закрытость», связанная с местом и характером работы, другие условности, связывавшие мои руки. Не имея в то время в Москве ни одного знакомого человека из крымских татар, через переписку с газетой «Ленин байрагъы» удалось установить первые связи»…
Отношение к нему было довольно настороженное, чуть ли не как к посланнику известных структур, но затем все наладилось, пригодились и его знания, и умение разбираться в сложных, ситуациях, а главное – искреннее намерение оказать своему народу максимально возможное содействие в решении главной проблемы – возвращения на Родину.
В значительной мере именно это определило решение о выходе на пенсию с основной работы в 1988 году. Вместе с Рефатом Чубаровым, Феридом Зиядиновым, Ахтемом Типпа и Ризой Асановым он работал в Государственной комиссии по проблемам крымских татар под председательством Виталия Догужиева, в оргкомитете по созыву Курултая, был членом первого Меджлиса в составе его политико-правового отдела, старался в меру своих сил содействовать успешной деятельности этого нашего высшего представительного органа. «Могу только сказать, что я до сих пор чувствую огромную удовлетворенность этой работой и высоко оцениваю все то, что было сделано Меджлисом за первые пять лет его деятельности», – вспоминает Аппазов.
Рефат-агъа активно участвовал в деятельности Московского землячества крымских татар, но мысли его всегда были в Крыму…
Последний раз он был на родине за месяц до смерти. Он словно прощался с Крымом…
Рефат-агъа Аппазов похоронен в Крыму, он все-таки вернулся на родину… Он с нами – в своих книгах, статьях, в нашей памяти. И все же сегодня его особенно не хватает…
Богдан Губернский, крымский историк
