С 4 по 11 февраля 1945 года полуостров оказался в фокусе внимания всего мира. В эти дни здесь проходила конференция глав держав-союзников антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне – председателя правительства СССР Иосифа Сталина, президента США Франклина Делано Рузвельта и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля.
Впервые на сайте Крым.Реалии материал опубликован 5 февраля 2015 года.
Это была не первая их встреча: в конце 1943 года в Тегеране они обсуждали вопросы координации дальнейших военных действий СССР, США и Великобритании в Европе против Германии и ее сателлитов, и в конечном итоге их разгрома. К моменту проведения Крымской конференции война вступила уже в завершающую стадию – в результате наступления Красной Армии и высадки союзных войск в Нормандии военные действия были перенесены на германскую территорию. И именно этим обстоятельством – совершенно уже очевидным поражением нацизма – были продиктованы вопросы, обсуждавшиеся на встрече лидеров государств.
Как и на Тегеранской конференции, в Ялте рассматривался вопрос о судьбе Германии. Было принято принципиальное решение об оккупации и разделе Германии на оккупационные зоны (одна из зон выделялась Франции). Собственно урегулирование вопроса относительно зон оккупации Германии было достигнуто еще до ялтинской конференции – в сентябре 1944 года в «Протоколе Соглашения между правительствами СССР, США и Соединенного Королевства о зонах оккупации Германии и об управлении «Большим Берлином». Это решение предопределило раскол страны на десятилетия: на территории советской зоны 7 октября 1949 была образована Германская Демократическая Республика, после того как остальные немецкие земли были слиты в Федеративную Республику Германию.
Сложной была ситуация с Польшей. Хотя Польша к тому времени уже шестой год находилась под властью Германии, в Лондоне существовало правительство этой страны в изгнании, которое было признано и СССР, а потому вполне могло претендовать на власть в своей стране после завершения войны. Сталин в Крыму сумел добиться от союзников согласия на создание нового правительства в самой Польше. Это решение позволило СССР в дальнейшем без особого труда сформировать в Варшаве устраивающий его политический режим.
На конференции был поднят вопрос о репарациях (вывоз оборудования и ежегодные платежи), которые должна заплатить Германия за причиненный ущерб. Однако сумма репараций установлена не была – этому воспротивилась британская сторона. Американцы же согласились с советским предложением определить общую сумму репараций в 20 миллиардов долларов, из которых 50 процентов должны были быть выплачены СССР.
В Ялте была подписана Декларация об освобожденной Европе, определившая принципы политики победителей на отвоеванных у противника территориях. Она предполагала восстановление суверенных прав народов этих территорий, а также право союзников совместно «помогать» этим народам «улучшать условия» для осуществления этих самых прав. На деле же эта идея о совместной помощи так и не стала реальностью: каждая держава-победительница имела власть лишь на тех территориях, где были размещены ее войска. Так, Восточная Европа за несколько лет превратилась в подконтрольный и послушный Москве социалистический лагерь, в странах же Западной Европы Вашингтон, Лондон и Париж пытались противостоять коммунистическим настроениям.
На Крымской конференции было заключено соглашение по вступлению СССР в войну против Японии через два-три месяца после окончания войны в Европе.
Итоги Крымской конференции 1945 года сегодня хорошо освещены в историографии. Но затрагивался на ней вопрос, который долгое время фактически не был известен широкой общественности.
Согласно ялтинским соглашениям, советсткие граждане, оказавшиеся в результате войны за пределами Союза, независимо от их желания подлежали выдаче СССР. Значительная часть их оказалась впоследствии в лагерях и была расстреляна. Этих людей стали называть «жертвами Ялты».
10 февраля 1945 года в Кореизе, в Юсуповском дворце, где находилась резиденция Сталина, состоялась его встреча с премьером-министром Великобритании Черчиллем и сопровождавшим его министром иностранных дел Иденом. Речь на встрече шла о репатриации советских граждан, оказавшихся в результате войны за пределами СССР – это были военнопленные, остарбайтеры (то есть те, кто был угнан на работу в Германию), солдаты добровольческих, или «восточных» формирований вермахта. Согласно ялтинским соглашениям, все они, независимо от их желания, подлежали выдаче СССР, значительная часть их оказалась впоследствии в лагерях и была расстреляна. Неслучайно этих людей с легкой руки историка-эмигранта Николая Толстого стали называть «жертвами Ялты».
Вот что написал об этом очевидец тех событий – бывший советский врач Георгий Александров в цикле статей, опубликованных в эмигрантском журнале «Социалистический вестник» в 1949-1952 годах – после того, как его армия попала в окружение, а он сам оказался в немецком плену. В статье «Путь на Запад» Александров с горечью писал о незавидной участи советских граждан, фактически «сданных» нацистам собственной властью: «Мы знали с первых же дней плена, что наша родина и сталинская власть поставила нас вне закона. На этапах и привалах советские самолеты забрасывали колонны пленных бомбами и поливали нас пулеметным огнем. За годы плена и фашистской неволи до нас не дошла ни одна весточка с родины, – советская родина не прислала нам ни одного куска черствого сухаря... И все-таки большинство чудом выживших советских пленных потянулось на родину… СМЕРШИ, особые отделы, МГБ и прочие карательные органы встретили их фильтровочными комиссиями, издевательствами, избиениями, пытками, тюрьмами, ссылками и расстрелами… Те из нас, кто имел достаточный опыт и силу сопротивления, знал, что обратного возвращения на родину нам не дано... путь на восток закрыт».
12 июля 1945 года американцы столкнулись с первым случаем массового сопротивления русских принудительному возвращению на родину в СССР: в Кемптене несколько подлежащих репатриации человек покончили жизнь самоубийством
Так, например, 12 июля 1945 года американцы столкнулись с первым случаем массового сопротивления русских принудительному возвращению на родину в СССР: в Кемптене несколько подлежащих репатриации человек покончили жизнь самоубийством; аналогичный случай произошел 29 июня 1946 года в американском Форте Дике.
Никоим образом не пытаясь оправдывать Сталина – у которого был к тому времени накоплен уже довольно большой опыт борьбы с собственным народом, – не стоит сбрасывать со счетов позицию западных союзников, которые в общем-то без особых терзаний согласились с позицией СССР по этому вопросу и порой с особой жестокостью выдавали советскому диктатору его граждан – для фактически неминуемой расправы.
В свете изучения истории Крыма любопытным нам показалось содержание диалога Президента США Рузвельта со Сталиным, зафиксированного одним из документов фонда Сталина в Российском Государственном архиве социально-политической истории: «Рузвельт говорил, что чувствует себя в Ливадии очень хорошо. Когда он не будет президентом, он хотел бы попросить у советского правительства продать ему Ливадию. Он, Рузвельт, очень любит лесоводство. Он посадил бы большое количество деревьев на горах вблизи Ливадии. Тов. Сталин отвечал, что Крым представляет собой еще малокультурную страну, многое еще нужно здесь развить».
Вероятно, последнее высказывание Сталина можно было бы оставить без внимания, если бы оно не было столь симптоматично, если не сказать символично – как раз в это время был взят курс на «новый Крым», покончено с «татарщиной» – то есть с тем «малокультурным» – в интерпретации Сталина – Крымом, каким он был при крымских татарах. Впрочем, трудно сказать, сумел ли американский визави Сталина расшифровать потаенный смысл этого высказывания…
Крымская конференция 1945 года почти на полвека предопределила устройство мира, поделив его на Восток и Запад. Этот биполярный мир просуществовал вплоть до начала 1990-х годов и рухнул вместе с СССР, подтвердив тем самым зыбкость мироустройства, основанного на праве победителей над побежденными.
Богдан Губернский, крымский историк
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
