Куда привел Украину второй Майдан?

21 ноября ‒ седьмая годовщина событий, вошедших в украинскую историю как Евромайдан или Революция достоинства. Куда они привели Украину? Президентство Владимира Зеленского ‒ закономерное следствие, возможен ли в Украине третий Майдан ‒ против Зеленского? Свои оценки выразили Радіо Свобода участник Евромайдана с первых его дней, историк, блогер Андрей Плахонин, а также оппонент Майдана, историк, политолог Константин Бондаренко.

‒ Чем был Майдан-2?

Андрей Плахонин: Для меня лично ‒ как участника Майдана ‒ это был один из самых ярких моментов моей жизни. Но сейчас, конечно, можно говорить о разочаровании. Тогда нам казалось, что удалось сделать окончательный поворот и финал уже близко. Но, как оказалось, мы увлеклись самолюбованием. Тогда много писали, каким замечательным оказался в конце концов украинский народ и какие замечательные мы ‒ те, кто вышел на Майдан. Нам казалось, что у большинства украинцев вполне однозначная гражданская позиция. Хотя на самом деле уже тогда все-таки понимали, что большая часть людей, поддерживавших Майдан, они это делали просто потому, что «детей избили» (речь идет о событиях в ночь на 30 ноября 2013 года, когда спецподразделение «Беркут» разогнало активистов, преимущественно студентов, на киевском Майдане Независимости. Власти мотивировали это желанием расчистить место для новогодней елки ‒ ред.).

И идеи за этой поддержкой не было. Большая часть людей считала, что достаточно выйти на Майдан в выходной день, передать протестующим в палатках пачку риса (как потом передавали в АТО) и в принципе этого достаточно.

Недаром говорят о незавершенной украинской революции ‒ почему Майданы продолжаются друг за другом? Украина долго топчется на месте и потом эти потерянные 10 лет возмещает революционными рывками. Правда, мы видим сейчас, что в отношении геополитики большой сдвиг для Украины после второго Майдана состоялся. Сейчас нельзя говорить, что промосковские силы в Украине и прозападные имеют примерно одинаковую поддержку. Побеждают прозападные. Хотя это происходит в основном на словах. Как и во времена президентства Кучмы, это ‒ более симуляция движения. В общем, при нынешнем разочаровании, в отличие от Оранжевой революции, в отличие от Революции на граните, Революция достоинства многое изменила навсегда. Украина уже не станет прежней, это однозначно. Социальные лифты сработали не до конца и увезли вверх немного не тех, кого следовало, но смена поколений ускорилась. И, наверное, окончательно она завершилась уже сейчас. Это важно.

Константин Бондаренко: Я признаю, что во многом Майдан был объективным явлением. И Майдан не мог не состояться ‒ в 2014-м или 2015-го он все-таки состоялся бы. Но представим себе, что все-таки увенчалась успехом и миссия министров иностранных дел (речь идет о многочасовых переговорах 21 февраля 2014 года тогдашнего президента Украины Виктора Януковича с оппозицией при участии глав МИД Германии, Франции и Польши, а также посланника российского президента Владимира Путина. Тогда договорились о возвращении к Конституции 2004 года, ограничивавшей полномочия президента, назначении нового правительства и президентских выборах в 2014 году. Но договоренность не остановила противостояния на Майдане ‒ ред.). И представим себе, что протестующих не повели бы на штурм Администрации президента и Верховной Рады (трактовка Константином Бондаренко событий 18 февраля 2014 ‒ ред.) Я думаю, что все-таки Януковичу не удалось бы удержаться у власти.

Думаю, что в декабре 2014 года состоялся бы мирный переход власти в результате выборов. При таком развитии событий я убежден, что в принципе можно было бы сохранить единство страны и единство общества. Если бы удалось пойти эволюционным путем, а не через революционные потрясения.

Более того, я считаю, что если бы Майдан в ноябре 2013 года ‒ еще в начале ‒ разошелся бы в течение года, Янукович все равно потерял бы свой пост. Потому что, кроме всего прочего, он вошел в конфликт со своим ближайшим окружением. Например, Ахметов (олигарх Ринат Ахметов ‒ ред.), Клюев (Андрей Клюев ‒ секретарь СНБО Украины (на момент начала Евромайдана) и глава Администрации президента Украины Януковича с 24 января по февраль 2014 года ‒ ред.), Фирташ (олигарх Дмитрий Фирташ ‒ ред.) были просто недовольны Януковичем. И не секрет, что они в то время вели свою активную игру. И каждый из них в той или иной степени подыгрывал Майдану. И то, что на Майдане в конце концов пролилась кровь, это не было в интересах основных игроков ‒ как с одной, так и с другой стороны. И все-таки считаю, что было вмешательство внешних сил, третьих сил. Кого именно? Думаю, что и Россия, и Запад внесли свою лепту в это.

‒ Президент Зеленский ‒ наследник Майдана или реваншист?

Андрей Плахонин: Реваншистом я бы, конечно, не назвал. Зеленский (действующий президент Украины ‒ ред.) ‒ человек, который десятилетиями был вне украинской политики. Хотя Зеленский много об этом шутил, но, как сейчас мы видим, шутил о том, в чем совсем не разбирался. И когда он с этим столкнулся, у него продолжается шок от этого. В то же время показателем того, что многие изменения после Майдана отменить нельзя, есть заявления Зеленского именно по Революции достоинства. Вдруг, спустя более чем год своего президентства, он заговорил о защите ее ценностей, идеалов. При том, что в кругу общения Зеленского, пожалуй, есть раздражение в оценке событий, происходивших после 2014 года в Украине. Ведь они разрушили связи, разрушили их бизнес в России.

С другой стороны, столкнувшись с реалиями, Зеленский понял, что без Революции достоинства не было бы Украины вообще. И, возможно, без нее Зеленский не стал бы президентом. Хотя не знаю, насколько он сейчас радуется своему президентству.

Константин Бондаренко: Майдан свое дело сделал ‒ Майдан останется в истории. Наследником Майдана был Порошенко (пятый президент Украины ‒ ред.). Зеленский ‒ не наследник, но и не реваншист. Зеленский ‒ продукт уже новой эпохи. Она характеризуется, с одной стороны, разочарованием в Майдане, а с другой ‒ отсутствием запроса на возврат домайданных сил. Зеленский заполнил собой вакуум, образованный на фоне разочарования как политикой Майдана, так и политикой «Антимайдана».

‒ Рейтинг Зеленского медленно снижается. Но избиратель не может вернуться к «старым», майданным или «антимайданных» политсилам?

Андрей Плахонин: Вообще сейчас, кто бы ни был президентом Украины (кроме наверное Медведчука), рано или поздно он придет к тому, что Революция достоинства ‒ один из таких камней, на которых стоит Украина. Стоит в этом болоте небытия, которое мы никак не можем осушить. К сожалению, пока не можем. Мы балансируем на этом камешке и, кроме этого, ничего знать не можем. То есть, повторяю, социальные лифты работают, но у нас, к сожалению, элита принципиально не меняется. И этим можно объяснить в том числе и то, почему определенные странные люди поднялись наверх благодаря Майдану. То есть, «кровь» элиты была разбавлена, однако сути ее это не изменило.

Константин Бондаренко: Те, кто разочаровался теперь и в Зеленском, не идет к Порошенко как выразителю майданной идеологии, политики. Но разочарованные в Зеленском не идут и к Медведчуку с Бойко (лидеры «ОПЗЖ», народные депутаты Виктор Медведчук и Юрий Бойко ‒ ред.) как выразителям «антимайданной» политики. Медведчук и Порошенко фактически закапсулировались в своих электоральных нишах. Они не демонстрируют серьезного роста рейтингов. Они превратились в некие вещи в себе. Они не видят, что время идет, общество развивается, а они остановились именно на приятии или неприятии Майдана. Могут появиться новые лидеры. Стоит подождать год-два для этого.

А если говорить о «старых» политических силах, то человек мог работать в домайданный период, например, в областной или районной администрации, сидеть в кабинете с портретом Януковича (как президента) и при этом честно выполнять свои функции чиновника. Такой человек, его совесть, опыт, навыки может быть и сейчас. Это один момент. Еще также отмечу, что я против разделения людей на сторонников Майдана и «Антимайдана». Людей следует оценивать как профессионалов или непрофессионалов.

‒ Возможен ли третий Майдан в Украине?

Андрей Плахонин: Сейчас украинцы «наелись» революций. Сейчас возможны локальные бунты, вроде протестов против локдауна или протестов «евробляхеров». Действительно, люди массово устали от Майдана, от войны, от политики, от кризиса. Люди не верят, что можно что-то изменить. И сейчас ‒ самая большая яма между Майданами. А цикл между ними, как я уже сказал, примерно 10 лет. Как бы там не говорили, что будет Майдан, который сбросит Зеленского, пока не видно возможной альтернативы Зеленскому. В смысле ‒ альтернативы, вокруг которой могли бы объединиться разные политические силы. Главная проблема Порошенко ‒ он замкнул на себя, аккумулировал и майданные ценности, и весь негатив, который люди с Петром Алексеевичем связывают. И поэтому представить Порошенко на сцене нового Майдана я себе не могу. Это ‒ как с Саакашвили, который в свое время проиграл в Грузии выборы и с тех пор уже не один год пытается вернуться. Но больше 20 с копейками процентов Саакашвили не набирает. Вот и сейчас в Грузии его сторонники протестуют, требуют, но они проиграли и эти выборы. Нового «грузинского» Майдана, новой «Революции роз» в Тбилиси нет.

Константин Бондаренко: Если говорить логично, то я не верю в третий Майдан в Украине. Но именно логика никогда не работала в Украине. Она всегда развивалась вопреки логике. Поэтому исключать нельзя.

По данным украинской Генпрокуратуры, во время второго Майдана пострадали 2,5 тысячи человек, 104 из них погибли. Погибших участников Революции достоинства назвали Небесной сотней. По данным МВД Украины, с 18 февраля по 2 марта 2014 года при исполнении служебных обязанностей в центре Киева погибли также 17 силовиков.