«Я отчетливо помню, как в Павлополь, когда он еще был «серой зоной», заезжали кадыровцы», – говорит Наталья Платунова. Когда-то она работала кондуктором и на водонасосной станции, а теперь местная жительница служит медиком в одной из пехотных бригад ВСУ.
Уже весной район КПВВ «Гнутово» возле поселка Павлополь, откуда родом Наталья, может стать новым участком разведения войск. Как заявил замкомандующего Операцией объединенных сил Богдан Бондарь, этот участок, а также районы Новоселовки-2 и железнодорожного моста в Станице Луганской, Украина будет предлагать для второго этапа разведения сил и средств на Донбассе. Окончательный вариант согласуют и озвучат на ближайшей встрече Нормандской четверки. При этом, по словам Бондаря, в будущей буферной зоне не должно быть гражданских – разведение планируется по дорогам и в обход населенных пунктов.
Радио Донбасс Реалии рассказывает, как война заставляет людей дружить, и каково это – находиться на передовой, будучи военной, чтобы возвращаться домой – и снова идти на передовую.
Страшнее всего
С тех пор, как силы ООС недавно улучшили свои позиции в районе Донецкого аэропорта и перекрыли российским гибридным силам возможность к наступлению, тихо под ДАПом не становится практически никогда. Со старшим боевым медиком Натальей Платуновой мы разговариваем в сером и темном подвале одного из заброшенных коттеджей. На обустроенной военными кухне солдаты жарят яичницу, рядом в буржуйке трещат дрова, а Наталья вспоминает, как осознала, что началась война.
Осознание войны лично ко мне пришло, когда в августе 2014-го россияне расстреляли с «вертушек» нашу технику. Я тогда приехала к родителям на велосипеде и сказала: «Мама, это война»
«Знаете, – говорит, – мы, сначала, думали, что до нас не дойдет. Казалось, все закончится на Славянске и Краматорске. Но потом боевые действия развернулись по всей территории Донецкой и Луганской областей. Осознание войны лично ко мне пришло, когда в августе 2014-го россияне расстреляли с «вертушек» нашу технику. Я тогда приехала к родителям на велосипеде и сказала: «Мама, это война».
В первые месяцы тогда еще АТО в ситуации плохо ориентировались, кажется, не только местные, но даже генералы и политики. Жители Донбасса осознавали неизбежность, разве что, по количеству нарастающей военной техники и людей в форме. Наталья в то время работала кондуктором на 53-м маршруте «Сартана-Мариуполь». Семь или восемь раз в день маршрутка заезжала в Сартану, потом на окраины Мариуполя и назад. Летом 14-го на привычном пути вдруг выросли блокпосты.
Нас, местных, воспринимали сначала как сепаратистов. Военные смотрели с подозрением
«Нас, местных, – продолжает женщина, – воспринимали сначала как сепаратистов. Военные смотрели с подозрением. А потом мы стали общаться: солдаты просили привезти им сигарет и воды, так потихоньку наладились отношения».
По словам Платуновой, страшнее всего было, когда над Павлополем пролетали самолеты.
«Их гул, – говорит женщина, – нарастал, и от этого сердце уходило в пятки».
А еще было страшно, когда украинские военные с боями покидали Новоазовск. Приблизительно тогда же по поселку и другим населенным пунктах вдоль Азовского моря стали стрелять реактивными системами залпового огня «Град». Массивные обстрелы прекратятся через несколько лет. В район Павлополя «прилетает» до сих пор.
«Это сейчас я, – улыбается Наталья, – такая умная, и знаю, как называется оружие. А в 14-м мы совсем ничего не понимали – было страшно, да, и все. После массивных атак из Павлополя уехали практически все жители. Остались только старики и те, кому некуда было деваться. У меня две взрослых дочери: они до сих пор живут в Мариуполе, как переселенцы».
Украинские военные заняли поселок зимой 2015 года. До этого Павлополь был «серым», но чаще всего в село заглядывали боевики группировки «ДНР». Оставшиеся в тогда «ничейном» поселке местные жители, даже те, кто когда-то на дух друг друга не переносил, вынужденно стали объединяться. Из-за войны люди вместе прятались в подвалах соседей и вместе готовили на кострах еду.
«Мой сейчас 77-летний папа, – делится Платунова, – сварил мангал. В морозильной камере у нас были запасы – куры, например. Когда в селе пропал свет и газ, мы стали жарить куриные тушки на мангале – делали из них тушенку. А еще папа соорудил буржуйку: ее поставили в наш подвал, чтобы греться во время обстрелов, делать чай и кофе».
Военная гражданская
Жизнь в «серой зоне» продолжалась около года. Это время Наталья вспоминает с тревогой, и говорит, что опасается, как бы Павлополь снова не стал «ничейным».
«Например, до КПВВ «Гнутово», – вспоминает эмоционально, – мы ходили по шесть километров, а потом попадали в очередь к тем, кто передвигался со стороны Донецка. Я ругалась на пункте пропуска, мол, как же так – мало того, что нам даже хлеб негде купить, нет ни света, ни газа, так еще и в общей очереди приходится стоять. А мы ведь в «серой зоне», а не на неподконтрольной территории. Почему вдруг идем к тем, кто едет из Донецка?».
Когда поселок сильно обстреливали, гражданских не выпускали из Павлополя и не запускали назад. Из-за бомбежек однажды не смогли вовремя эвакуировать пожилую соседку Натальи. Женщина умерла от инсульта – Платунова говорит, если не война, бабушка жила бы.
У нас много местных умерли от сердечно-сосудистых заболеваний. Выдержать жизнь под «Градами» и минами могут далеко не все
«Вообще, – продолжает с хрипотцой, – у нас много местных умерли от сердечно-сосудистых заболеваний. Выдержать жизнь под «Градами» и минами могут далеко не все».
Контракт с ВСУ Наталья подписала несколько лет назад. После того, как подняла маму после трех инфарктов, она точно знала, что справиться с задачами боевого медика. Женщина закончила несколько курсов по тактической медицине, сама стала инструктором и теперь спасает на передовой. Говорит, к счастью, сильно тяжелые ранения и травмы ей не попадались.
«Но меня, – подытоживает, – наверное, ничем не удивить. Я служу на передовой, и возвращаюсь домой – снова на передовую. И мне совсем не хочется, чтобы Павлополь снова стал «серой зоной». Если ваш текст прочтут – скажите им, что мы – Украина! Нам не надо другой страны».
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: