Нынешняя война идет не столько за ресурсы, как за возможность рассказывать свою историю ‒ например, детям в школах твоей страны или на телевидении. И пока победитель не определен, мы все участвуем в войне информационной ‒ кто рядовым, кто полковником, кто дезертиром, а кто ‒ просто жертвой.
На первый взгляд кажется, что в информационных войнах не погибают. Получают разве что виртуальные ранения, репутационные потери и искаженное видение мира. Но это, конечно, не так. За возможность быть услышанным, передать информацию, за право рассказать свою историю люди готовы платить здоровьем и даже жизнью – но, очевидно, не все люди, и, очевидно, не за любую историю.
Мы же помним, первый в мире марафонец, который, добежав, умер от изнеможения, нес в Афины весть. Пожалуй, и сообщение, и те, кто его ждали, того стоили.
Объявление голодовки ‒ это также крайнее средство коммуникации, попытка рассказать миру свою историю. Это язык того первого, то бишь нулевого Майдана ‒ Революции на граните, это страшный язык Алексея Гирныка и Яна Палаха. Так говорят из тюрем и из государств-тюрем. Так подчеркивают, что сообщение важнее жизни. Так в информационных войнах жертвуют собой, прикрывая других, слабость или неготовность, отсутствие мотивации, просчеты или измену. Так говорят, когда по-другому тебя не услышат.
Украинский политзаключенный Олег Сенцов 14 мая объявил голодовку в российской тюрьме. Его требование ‒ освобождение всех украинских политзаключенных ‒ слишком утопическое, чтобы его можно было считать потенциальным условием выхода из голодовки. Потому и кажется, что это не столько требование, как сообщение.
Достаточны ли наши усилия?
Хочется верить, что самопожертвование Олега Сенцова не пустое ‒ его слышат в мире. Но все ли усилия мы приложили, чтобы рассказать историю политузника? Не только потому, что это может спасти жизнь, но и потому, что это цель сама по себе. Только когда осознаешь эту цель, точно знаешь, что все акции, письма и петиции ‒ не напрасны.
«Марафон» Сенцова страшнее и длиннее, чем 42,195 километра – хотя, казалось бы, сейчас другие времена, есть много способов мгновенно донести информацию. Но это в теории, в реальности же страшный марафон продолжается. И хуже всего, если марафонец-таки добежит до Афин ‒ а известия не ждут, а не будут пересказывать его на площадях.
Фидиппид на финише знал, что не пройдет и часа, как в Афинах не останется никого, кому бы не передали его слов. Хочется надеяться, что Олег Сенцов также верит в своих «афинян» ‒ в нас.
Освободить Сенцова. Фоторепортаж с акции в Киеве (фотогалерея)
Мы часто жалуемся ‒ в том числе на мировые медиа. Мало внимания уделяют Украине и об украинских политзаключенных в России, пожалуй, говорят мало. Традиционные СМИ на самом деле действуют все хуже. Но, перефразируя известное выражение о взрослых, страшно не то, что каждый из нас теперь ‒ маленькое медиа, страшно, что главное медиа ‒ это мы.
Чтобы все Афины знали новость, одного марафонца недостаточно ‒ нужны все Афины.
Высота Олега Сенцова
А что в истории Олега Сенцова, почему она важна? На самом деле, все в этой истории стоит сказать миру. Коротко и ясно.
Олег Сенцов – не военный, а «классический» политзаключенный, каким его представляет мир со времен СССР ‒ творческий человек, режиссер из оккупированного Крыма. Своей историей Олег говорит: «Крым ‒ это Украина, Россия ‒ агрессор». Хотя его родной язык ‒ русский, даже его фамилия ‒ по несчастливому для Кремля совпадению ‒ заканчивается на типичное «ов», но он говорит: я гражданин Украины и никогда не нуждался в «защите» Путина.
Олег Сенцов требует, чтобы освободили не его самого, а всех остальных украинских политзаключенных из российских тюрем. И пусть кто-то попробует снова врать: мол, нет никаких украинцев. Те, кого нет, не отдают жизнь друг за друга.
Думаю, Кремлю очень не нравится эта история. Там, наверное, знают, что одна история ‒ это очень много. Но люди сочувствуют не количеству жертв, а историям людей. Видят не апартеид, а Манделу, не беженцев, а мальчика, выброшенного на берег. И пусть западные политики ‒ циники, их избиратели ‒ нет. Западные политики все еще идут за избирателем, а традиционные медиа теперь ‒ за потребителем.
Нужно только одно ‒ не молчать. Это все, что мы теперь можем
А что именно марафонец хотел сообщить, вы же помните? Он нес весть о победе в войне: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!» Мы, в отличие от греков, еще не победили. Но донесенное миру сообщение – это и есть победа в информационной войне.
С Майдана – к странам «нормандской четверки». В Киеве прошла акция в поддержку Сенцова (фоторепортаж)
Мало кому нравится стоять с плакатом на почти пустой площади. Мы устали подписывать письма и петиции, а еще больше – просить других. Все, что связано с войной и оккупацией, – так страшно, что заговорить об этом, особенно с иностранцами, ‒ как вываливать на кого-то личные проблемы. Уместно и удобно ли это?
По-моему, неудобно ‒ никак не помочь Олегу Сенцову, даже не пытаться спасти, даже не пробовать взять высоту, за которую он жертвует собой. А для этого надо только одно ‒ не молчать. Это, к сожалению, все, что мы теперь можем. Но это и все, что от нас требуется.
Лучше бы Олег Сенцов остановился и жил. Но хуже всего, если марафонец добежит до Афин, а известие не будут пересказывать на площадях. Все в Афинах должны знать.
Как вы можете поддержать Олега Сенцова?
Выйти 21 августа на акцию солидарности с Олегом Сенцовым в вашем городе, в том числе в Киеве.
Написать письмо поддержки Олегу и направить в Международный ПЕН в адрес Aurelia.dondo@pen-international.org (сразу на русском языке).
Подписать петицию на сайте Белого дома: https://petitions.whitehouse.gov/petition/save-oleg-sentsov
Виктория Амелина, писательница, член Украинской ПЕНа
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации ‒ на сайте Радіо Свобода
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: