«Самая массовая облава в Крыму»: обыски и аресты на полуострове год спустя

Год назад, 27 марта 2019 года, ФСБ России провела самые массовые обыски в домах крымских татар с момента российской аннексии полуострова. Обыски прошли в поселках и микрорайонах компактного проживания крымских татар Строгоновка, Каменка и Айкаван в Симферополе, а также в Белогорском районе Крыма.

Открытое вслед за этим уголовное дело – так называемое дело «второй симферопольской группы Хизб ут-Тахрир» – стало самым крупным за время преследования Россией крымских мусульман: до сих пор 25 человек находятся под арестом, четверо – в розыске. Большая часть из них – активисты гражданского объединения «Крымская солидарность», которая помогает политзаключенным и их семьям. Международные правозащитники и Прокуратура Автономной Республики Крым на материковой Украине называют аресты незаконными и политически мотивированными. Об этом шла речь в эфире Радио Крым.Реалии.

Во время обысков в марте 2019 года подконтрольный Кремлю глава Крыма Сергей Аксенов в специальном заявлении на своей странице в Фейсбуке публично поддержал действия ФСБ:

«Правительство республики полностью поддерживает принимаемые меры. Благодарю правоохранителей за профессиональную, системную работу. Все следственные действия проводятся в рамках закона, в рамках ранее возбужденных уголовных дел. Любые разговоры о якобы репрессиях, развернутых на полуострове, – ложь и демагогия, попытка придать делу политический окрас. Преступность и экстремизм не имеют национальности и религиозной принадлежности. Все участники запрещенных организаций, работающих в интересах иностранных государств, будут отвечать в соответствии с законами Российской Федерации вне зависимости от национальности».

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

«Пытаются выдавить крымских татар»

Заместитель директора по Европе и Центральной Азии Human Rights Watch Татьяна Локшина рассказала Крым.Реалии о своих впечатлениях от мониторинговой поездки в Крым после массовых арестов 2019 года.

– Наверное, больше всего запомнился какой-то захлестывающий уровень человеческого горя. Семьи, которые в одночасье потеряли кормильцев, мужей, отцов. Эти аресты, которые мы документировали прошлой весной, были, конечно, политическими. Людей арестовывали за их гражданскую позицию, за их несогласие с российской оккупацией. В этой ситуации для нас именно аресты весны прошлого года стали рабочим приоритетом, потому что ничего подобного происходить не должно. Но вот прошло уже очень много времени, а люди остаются в заключении по надуманным, политически мотивированным обвинениям. Сейчас их судьба вызывает особенное беспокойство, потому что все мы оказались в ситуации кризиса с коронавирусом, и особо уязвимы как раз люди, находящиеся в закрытых учреждениях, в том числе в СИЗО.

Татьяна Локшина объясняет, что дает международным правозащитникам основания считать людей, которым российские силовики вменяют террористические статьи, политическими заключенными.

– Когда мы опрашивали родственников арестованных, большинство из них сразу заявили, что их мужья были социально активными, занимались гражданской журналистикой, были активистами «Крымской солидарности» – пожалуй, единственного громкого оппозиционного голоса в Крыму. Все они без исключения связывали аресты с гражданской и политической активностью. Организация «Хизб ут-Тахрир» действительно признана террористической в России, поэтому членство в ней карается как преступление террористического характера. Однако в Украине она действует легально, а Россия как оккупирующее государство не должна насаждать свое право на оккупированной территории. То есть с точки зрения международного права эти аресты в принципе неправомерны, даже если мы оставим за скобками политическую подоплеку – а она здесь, увы, налицо.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Коронавирус и СИЗО в Крыму: «Один заболеет – трагедия для всех»

По мнению Татьяны Локшиной, и год спустя российские власти продолжают делать все для подавления инакомыслия в аннексированном Крыму.

Между тем российский адвокат Алексей Ладин отмечает, что за год следствие по уголовным делам в отношении арестованных продвинулось слабо.

– По количеству арестованных фигурантов – 25 человек – это дело беспрецедентное. Основное время следствия по этим делам занимают лингвистическая и религиоведческая экспертизы, когда эксперты анализируют аудиозаписи встреч, которые сотрудники ФСБ негласно записывают и потом представляют как тайные встречи членов «Хизб ут-Тахрир». В данном деле эксперты изначально поясняли сотрудникам ФСБ, что экспертизы будут проводиться более двух лет, в связи с чем аудиозаписи разбили на группы и направили разным исполнителям. Сейчас, насколько мне известно, часть экспертиз уже провели, и обвиняемых и защитников начинают с ними знакомить. Ранее были проведены опознания, где так называемые секретные свидетели опознавали обвиняемых, и в этом процессе были допущены серьезные нарушения.

По словам Алексея Ладина, спустя год после ареста подозреваемых в деле появились новые обвинения.

– Недавно в деле добавились еще обвинения в приготовлении к насильственному свержению конституционного строя – это особо тяжкая статья 278 Уголовного кодекса России. Зачем это делают? Изначально по обвинениям в участии в «Хизб ут-Тахрир» арест может длиться всего лишь год. Соответственно, сотрудники ФСБ не успевали провести экспертизы, о которых я говорил ранее, и искусственно вменяли преступления особой тяжести, по которым для предварительного следствия под арестом можно держать полтора года. Сейчас террористические статьи стали особо тяжкими, и там срок тоже стал полтора года. Так что у меня складывается впечатление, что сотрудники ФСБ вменяют обвиняемым статью 278 просто потому, что могут. В случае, если она останется в обвинительном приговоре, это повлечет за собой увеличение сроков.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

«ФСБ хочет жестоко наказать несогласных»

Руководитель программы противодействия исламскому терроризму российского правозащитного центра «Мемориал» Виталий Пономарев указывает на то, что крупные дела вроде дела «второй симферопольской группы Хизб ут-Тахрир» обычно неудобны для самих силовиков.

– Фактически ФСБ во всех регионах имеет списки, которые намного превышают число тех, кто подвергся уголовным преследованиям. В итоге они вычленяют определенные группы людей, доводят разработки до возбуждения уголовного дела, после чего объектом внимания становится следующая группа. Это достаточно трудоемкие дела, и ресурсы силовиков не позволяют привлечь к ответственности всех фигурантов списка – но у них и задачи такой нет, потому что это создало бы социальную напряженность. В принципе, такие большие группы для ФСБ не очень удобны: требуется больший объем работы, а все нормативные сроки по содержанию под стражей и предварительному следствию остаются теми же.

По мнению Алексея Ладина, единственным эффективным инструментом защиты в подобных делах становится публичное освещение предварительного следствия и суда.

– Я как защитник понимаю, какой будет результат, но, учитывая политическую мотивированность дела, совершенно ясно, что будет очередное продление сроков содержания под стражей, будет обвинительный приговор. В ближайшие несколько месяцев будет продолжаться предварительное следствие, потому что ряд экспертиз еще не закончен. Думаю, через несколько месяцев мы только начнем знакомиться с материалами дела, а через полгода, возможно, увидим первое судебное заседание по существу. Единственная надежда здесь – на общественный резонанс и на возможность обмена обвиняемых. Я надеюсь, все они так или иначе выйдут на свободу.

Координатор «Крымской солидарности» Сервер Чолакчик считает, что обыски и аресты в Крыму только увеличивают число активистов на полуострове.

– В так называемой «второй симферопольской группе Хизб ут-Тахрир» 18 из 25 человек были так или иначе задействованы в «Крымской солидарности». Для нашего малочисленного народа за последние десятки лет это самая массовая облава и самое масштабное давление. Конечно же, это не может пройти незамеченным. Положение в Крыму сегодня такое, что если человек занимается общественной деятельностью, он готов выйти из определенной зоны комфорта, чтобы изменить мир к лучшему. Те, кто оказался за решеткой, были готовы к тому, что такое может произойти с каждым, и те, кто сегодня занимается гражданским активизмом после них, тоже готовы к этому – и их количество растет. Мы занимаемся всем: от юридической поддержки заключенных и их родственников до помощи семьям, которые временно остались без отцов. Наш народ имеет большой опыт ненасильственной борьбы, и мы видим, что он перенимается гражданским обществом России.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)