Мустафа Джемилев: «В Ай-Серезе 72 скалы и каждая имеет свое название»

18 мая 1944 года крымские татары называют самой трагической страницей в истории своего народа. С 2014 года нередко звучат заявления о повторении этого сценария, поскольку тысячи крымских татар и сегодня не могут вернуться домой из-за политики российской власти. Среди них – национальный лидер крымских татар Мустафа Джемилев. Он, как и многие его соотечественники, не был дома более семи лет. В годовщину депортации крымскотатарского народа из Крыма говорим с Мустафой Джемилевым о его родных местах на полуострове.

Семья Мустафы Джемилева, как он рассказывает, была родом из крымского села Ай-Серез, расположенного под Судаком. В советские годы его переименовали и сейчас село известно как Междуречье. Его Мустафа Джемилев называет родовым селом. Хотя сам он родился в другом крымском селе – Бозкой в степной части полуострова, куда выслали его родителей. В Ай-Серезе же до сих пор стоит дом семьи Джемилевых.

В годовщину депортации крымских татар мы расспросили Мустафу Джемилева о семейном наследии, которое связывает его с полуостровом.

– Мустафа-ага, как и чем жили ваши предки в Ай-Серезе? Что вам об этом известно?

– В Судакском регионе, откуда наш род происходит, в основном жили генуэзцы. После подписания Кучук-Кайнарджийского мирного договора (мирное соглашение между Российской и Османской империями, подписанное в 1774 году и завершившее российско-турецкую войну – КР) Россия оговорила для себя покровительство над христианами в Крымском ханстве, поскольку Крымское ханство и Османская империя тогда, можно сказать, потерпели поражение.

Но Россия это покровительство использовала по-своему. Фактически она начала депортировать христиан во внутренние губернии Российской империи, преимущественно в район Мариуполя. В то время в Крыму произошел массовый переход христиан в ислам, чтобы избежать депортации.

В селе Ай-Серез тоже были и христиане, и мусульмане. Тогда не было паспортов, поэтому (власти – КР) смотрели, кто куда ходит молиться: если в церковь, то там стояли казаки, которые хватали людей в повозки и увозили. Тогда многие пошли в мечеть и со временем стали мусульманами.

У нас в Ай-Серезе до депортации было два кладбища: одно мусульманское действовавшее, а другое закрытое, там никаких захоронений не было. И наши деды говорили, что там захоронены наши предки, которые еще не были мусульманами. Сейчас там ни того, ни другого кладбища нет. После депортации 1944 года все следы пребывания крымскотатарских татар искоренили, разрушили. Село стало называться Междуречьем.

Ай-Серез в переводе с древнегреческого означает «Святой Сергий». Но когда шло переименование всех населенных пунктов (в советские годы – КР), его в Междуречье переименовали. В общей сложности тогда 1118 населенных пунктов в Крыму переименовали.

– Когда впервые вам удалось увидеть дом предков?

– Моих родителей раскулачили в 30-х годах, сослали в Молотовскую область (в 1957 году переименована в Пермскую область РСФСР, с 2005 года – Пермский край Российской Федерации – КР). Они оттуда убежали, вернулись обратно. Сначала в Мелитополь приехали, а потом проникли в Крым, но в свое село Ай-Серез не стали возвращаться.

В степной части Крыма был такой Фрайдорфский район (Фрайдорфский национальный еврейский район был расположен в северо-западном Крыму, образован в 1930 году из частей территорий нынешних Евпаторийского, Джанкойского и Симферопольского районов, прекратил существование в декабре 1944 года – КР), его затем переименовали в Новоселовский. Там было село Бозкой – маленькое совсем, там жили евреи, немцы, крымские татары, немного русских.

Евреи при Второй мировой войне уехали или же их уничтожили нацисты. Затем депортировали немцев и крымских татар. И это село исчезло. Сейчас, говорят, там около 100 семей живут, в том числе и крымские татары. Они так и называют его – Бозкой.

Хотя в моих документах значится, что я родился в селе Ай-Серез, на самом деле я родился в степной части Крыма – в селе Бозкой.

– Каким был дом вашего дедушки в Ай-Серезе? В каком он состоянии, какая его архитектура?

– Там колорита национального мало сохранилось. Дом моего отца остался. Он большой, хороший. Хотя сейчас-то он выглядит не совсем таким уж большим. Там одно время был клуб какой-то, потом его передали переселенцу. Я приезжал туда, хотел выкупить этот дом.

Хозяин сразу почувствовал, с кем имеет дело, и заломил такую цену, что дворец можно было купить. По-моему, цена была в 50 тысяч долларов. Для сельского места это огромная сумма по тем временам. Но, тем не менее, после долгих переговоров все-таки этот дом выкупили, передали фонду «Крым» (благотворительная организация – национальный фонд крымскотатарского народа? учрежденная II Курултаем крымскотатарского народа в 1991 году – КР). Мы там планировали еще рядом какую-то землю выкупить и сделать местом отдыха для ветеранов национального движения. И вот нагрянула оккупация (российский захват Крыма в 2014 году – КР) и теперь оккупанты наложили арест на все имущество фонда «Крым». Так что это все под арестом.

– Вы ранее упоминали рассказы ваших предков о том, что в Ай-Серезе, в том числе у скал, есть свои имена. Что вы об этом знаете?

– Один из наших соотечественников выпустил книгу. Она так и называется «Ай-Серез». Там, по-моему, 72 скалы и каждая имеет свое название.

– В Крыму в результате многочисленных административных делений и переименований многие небольшие села исчезли или утратили свои исторические названия. Есть ли шансы их восстановить?

– Мы в свое время создавали комиссию по восстановлению исторической топонимики в Крыму. Потому что если речь идет о реабилитации депортированного народа, это означает не только его оправдание и признание незаконности депортации, но и восстановление всего, что было до депортации, в том числе, и населенных пунктов. И мы создали комиссию, которая должна была этим вопросом заниматься.

Должна идти речь не только о восстановлении довоенного названия. Потому что, начиная с 20-х годов прошлого века, там еще были другие названия. Например, Тельманы, Октябрьские и другие советские названия. У них тоже свои – крымскотатарские – наименования есть. Мы говорили, что раз речь идет о восстановлении исторического наименования, то нужно охватить все.

Но мы столкнулись с такой проблемой: за много лет какие-то села исчезли, появились новые, какие-то села объединились. Поэтому там, где мы твердо знаем, что село имело историческое название, там легче переименовывать. А когда слитые селения, нужно определять, какое именно ему название дать.

В соответствии с духом Закона Украины о декоммунизации 67 населенных пунктов (в Крыму – КР) восстановили исторические наименования. Но в закон внесли поправку о том, что в Крыму он вступит в силу после деоккупации. Мы категорически были против, но это так неожиданно получилось, что не смогли возразить, поэтому так и осталось.

Мы считаем, что еще до деоккупации Крыма там нужно полностью восстановить географические додепортационные наименования и на всех картах должны быть их подлинные названия. Некоторые ссылаются на трудности, что нам придется постоянно с кем-то спорить, если не так карту напишут. Что ж, будем спорить. Это и есть составная часть нашей борьбы за деоккупацию Крыма.

• Крым. Реалии

В здании МИД Украины 18 мая открылась выставка, посвященная 77-й годовщине геноцида крымскотатарского народа.