Вы используете устаревшую версию браузера. Для более комфортного и корректного просмотра страницы обновите свой браузер по ссылке.

Вопреки распространенному мнению, походы князей Киевской Руси на Херсонес (самый известный из которых – поход Владимира Великого) не привели к подчинению Крыма. Точно так же, несмотря на ошибочные карты в школьных учебниках, Керченский полуостров никогда не входил в состав Тмутараканского княжества, а потому – не был частью Руси.

Впервые под контроль России Крым попал в 1783 году после ликвидации Екатериной II Крымского ханства и аннексии его территории. В составе Российской империи полуостров пребывал до 1920 года с перерывом в 1918-1919 гг. на немецкую и англо-французскую оккупации. В состав советской России Крым вошел в 1920 году и находился там до 1954 года, опять же – с перерывом на нацистскую оккупацию в 1941-1944 гг.

Даже если закрыть глаза на эти «пробелы», то номинальное подчинение Крыма России продолжалось лишь 170 лет.

На самом деле, между Украиной и Крымом с XVII и до ХХ столетия регулярно заключались военно-политические союзы. В 1624 году хан Джанибек Герай явился вместе с янычарами отбирать трон у Мехмеда Герая III, но запорожские казаки, воевавшие на стороне последнего, сумели под Карасу-Базаром (Белогорском) разбить противника.

В январе следующего года был заключен первый в истории казацко-крымский союз. В 1628-1629 гг. запорожцы принимали участие в еще одной гражданской войне в Крыму, поддерживая своего старого союзника Мехмеда Герая III в борьбе с его врагами. За союз с Крымом сложил голову в битве на реке Альма в 1628 году гетман Михаил Дорошенко.

С 1648 по 1654 гг. крымские татары были союзниками Богдана Хмельницкого, и, хотя их поведение на поле боя не всегда вызывало одобрение гетмана, вместе они сумели достичь ряда побед. До самого Бахчисарайского мира 1681 года крымские войска помогали казацким гетманам в их борьбе за самостоятельность от Польши и Московии, а между 1692 и 1734 гг. поддерживали, в том числе и военной силой, украинскую политическую эмиграцию.

В годы революции 1917-1921 гг. отношения крымских властей складывались с материковой Украиной по-разному: от союза до противостояния.

Во-первых, никакого единовластия Никиты Хрущева в 1954 году не было, а передача Крыма – это коллегиальное решение советской верхушки. Руководил советским правительством Георгий Маленков – идейный сталинист и противник Хрущева, он организовывал фактическую передачу полуострова, а подписи на документах ставил формальный глава Советского Союза – Председатель Президиума Верховного Совета СССР Климент Ворошилов.

Во-вторых, несмотря на реальные правовые коллизии, которые имели место при передаче Крыма, все они были исчерпаны при:
   а) внесении в 1954 году изменений в действующую Конституцию СССР 1936 года и конституции РСФСР и УССР 1937 гг.
   б) в 1978 году новых конституций Украины и России. Во всех этих документах, которые имели высшую юридическую силу, Крымская область и г. Севастополь обозначались как составные части УССР.

Да, это правда, что в 1954 году не приняли ни одного специального документа, который обозначал бы новый статус города в Украине. Но это не имеет никакого значения, поскольку в «старой» конституции РСФСР 1937 года в редакции 1954 года вообще не упоминаются города республиканского подчинения (следовательно, юридически Севастополь пребывал в составе Крыма), а в новой конституции 1978 года указано, что таких городов лишь два – Москва и Ленинград.

При этом, в конституции УССР того же года в роли таких городов указаны Киев и Севастополь. Выходит, что даже если советские законодатели «недосмотрели» что-либо в 1954 году, то при внесении изменений в республиканские конституции все эти огрехи были исправлены.

Во-первых, на тот момент уже почти сорок лет столицей для Крыма был Киев, а не Москва, так что никто никого никуда не передавал.

Во-вторых, на референдуме 1 декабря 1991 года 54% крымчан высказались в поддержку независимости Украины. И, наконец, в-третьих, с 1991 по 1997 год между Киевом и Москвой был заключен ряд межгосударственных соглашений (включая печально известный Будапештский меморандум и Большой договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве), в которых обе стороны признавали территориальную целостность и нерушимость границ партнера.

Так что Россия после 1991 года неоднократно подтверждала украинский суверенитет над Крымом.

Согласно результатам переписи 2001 года, русскими в Крыму себя назвали 58,5% опрошенных, украинцами – 24,4%, крымскими татарами – 12,1%. Но при этом 77% жителей региона родным языком назвали русский.

Использование русского языка в Крыму никогда не было ограничено законодательно. Согласно ст. 10 Конституции АР Крым «Русский язык как язык большинства населения в Автономной Республике Крым и приемлемый для межнационального общения используется во всех сферах общественной жизни», согласно ст. 11 «паспорт, трудовая книжка, документы об образовании, свидетельство о рождении, о браке и другие, – выполняются на украинском и русском языках». При этом, чтобы получить документ на крымскотатарском языке, необходимо было специально обращаться с ходатайством. Первое выступление в Верховной Раде АРК на языке крымских татар состоялось лишь в 2012 году.

В Крыму к 2013 году образование на русском языке получали 90,7% школьников, в то время как на украинском и крымскотатарском – 6,7% и 2,7% соответственно. Из примерно 600 школ на полуострове статус украиноязычных имели только 7, причем располагались они исключительно в городах.

Более 80% печатных СМИ выходили исключительно на русском языке, только 7% телепрограмм на государственном крымском телевидении выходили на крымскотатарском.

Эти факты не позволяют говорить о том, что русский язык в Крыму подвергался дискриминации.

Договоры о границах подписываются правительствами, но заключаются с государством. Смена политических элит, а также любые форсмажорные обстоятельства на эти договоры никак не влияют.

Если Москва считает, что в Киеве случился переворот, то она – вместе с остальными гарантами украинских границ в лице Вашингтона и Лондона (согласно Будапештскому меморандуму) – должна настаивать на прозрачном и открытом избрании легитимной власти. Обязательства в отношении границ не отменяются, покуда государство продолжает существовать как субъект международного права.

Верховный Совет Крыма и Совет министров были захвачены российскими военнослужащими в ночь на 27 февраля 2014 г., а лишь затем местные депутаты назначили референдум о статусе полуострова. А «Декларация о независимости АР Крым и Севастополя» была принята крымскими депутатами и вовсе 11 марта – уже после того, как российские войска две недели патрулировали улицы крымских городов.

Ввод войск (или использование уже размещенных на территории Украины военных баз Черноморского флота) и захват органов власти на территории суверенного государства делают юридически ничтожными все решения, соцопросы и плебисциты, которые после этого совершаются на оккупированной территории.

Крым не мог бы стать Донбассом, потому что без Крыма не было бы Донбасса. Отряд Игоря Стрелкова-Гиркина, захвативший Славянск и начавший боевые действия на Донбассе, ехал на восток Украины с территории полуострова.

Успех аннексии Крыма внушал иллюзию, что подобный сценарий реализуем и на востоке Украины, потому что оба региона на протяжении нескольких последних электоральных циклов отдавали свои голоса за просоветские политические лозунги.

Не было бы Крыма – не было бы и «ДНР» с «ЛНР».

Аннексия – это присоединение одним государством части территории другого государства в одностороннем порядке. Фактически, речь идет именно о том, что совершила Москва той весной в отношении Крыма. Причем именно аннексия считается одним из наиболее серьезных нарушений международного права.

В этом принципиальная разница между историями Косово и Крыма. Косово никто не присоединял к Албании. В 2008 году никто не стер с политической карты мира старую границу – на нее лишь нанесли новую. А это, с точки зрения современной дипломатии, куда меньшая проблема, чем то, что произошло с Крымом. Если бы весной 2014-го года Россия решилась сделать из Крыма «непризнанное государство» по примеру Абхазии и Южной Осетии, то, политическое и экономическое давление на Кремль не было бы столь масштабным.

Этого не случится, потому что любой силовой передел границ обнуляет идею территориальной неприкосновенности. Признание нового статуса Крыма рискует «разморозить» большое количество «замороженных» конфликтов и территориальных притязаний по всему миру.

Кроме того, любая аннексия вызывает у всего западного мира ассоциацию с тем, что произошло в 1938 году. В октябре того года Германия аннексировала Судетскую область Чехословакии, которая была на 90% населена этническими немцами (в абсолютных цифрах – 2,8 млн человек). В самом регионе проводником германских интересов выступила Судетско-немецкая партия во главе с Конрадом Генлейном. До аннексии она продвигала идею о том, что немецкое население в области находится под гнетом славянского большинства Чехословакии – причем, ни представительство судетских немцев в Национальном собрании, ни образование на родном языке не изменило их риторики.

Англия и Франция согласились на немецкие притязания, не решившись вступать в войну. После подписания Мюнхенских соглашений, фиксировавших раздел Чехословакии, Чемберлен прилетел в Лондон и прямо на трапе самолета заявил о том, что «привез мир нашему поколению». Уинстон Черчилль тогда сказал о том, что «Англии был предложен выбор между войной и бесчестием. Она выбрала бесчестие и получит войну». Меньше чем через год началась Вторая мировая война.

До аннексии именно граждане Украины составляли основную часть туристического потока – 67,4%. Эта тенденция сохраняется еще с советских времен. Например, в 1986 году, когда Крым посетило наибольшее количество туристов – 8 миллионов человек, 5 млн из них составили именно украинцы. И наоборот, во времена самого «слабого» турсезона 1993 года, когда на полуостров прибыло всего 2,3 млн туристов, два миллиона из них тоже были украинцами.

Таким образом, сегодняшний Крым потерял львиную долю тех, кто формировал его туристический поток.

Главным видом транспорта, по которому Крым принимал 70% туристов, была железная дорога. Сейчас это стало невозможным. Назначенная Кремлем крымская власть оставила туристу небольшой выбор: авиасообщение или паромная переправа. Пропускная способность того и другого в сумме в настоящее время не превышает 1,3 млн человек в год.

Крымскую туриндустрию можно разделить на две составляющие. Первая – это здравницы (санатории и лечебные пансионаты), которые принимали до 1 млн человек и работали круглогодично. Сегодня они заполнены за счет организованных туристов из РФ, которые едут на отдых в Крым по централизованно распределяемым путевкам.

Вторая – это 4,5 тыс. мини-пансионатов, которые принимали более 4 млн человек и работали лишь в курортный сезон. Именно мини-пансионаты жили за счет неорганизованных туристов и именно они ощутили на себе сокращение туристического потока. Тот факт, что они пустуют уже второй год, бьет по интересам их собственникам – представителям малого и среднего бизнеса.

Крым никогда не был в состоянии полностью обеспечивать себя продуктами. До аннексии большую часть продовольствия завозили из материковой Украины. При этом в самом Крыму производство разных сельскохозяйственных товаров было неоднородным.

Больше всего Крым обеспечивал Украину производством шерсти – 30,3%, винограда – 23,7% и плодов/ягод – 5,7%. Если оценивать в земельных ресурсах страны, то общая площадь виноградников Крыма составляет лишь 32,5 % от общей их площади по Украине. Общая же площадь садов составляет всего 6% от общей площади садов и ягодников по Украине. Сегодня продуктами вышеперечисленных отраслей Украину обеспечивают Херсонская, Одесская и Николаевская области. Что же касается зерна, то крымские хозяйства производили в среднем 2,7% от общего украинского урожая.

Ландшафтные особенности Крыма таковы, что 63% его территории составляют пустынные степи. Сюда относятся такие районы, как Красноперекопский, Раздольненский, Сакский, Ленинский, Советский, Джанкойский, Нижнегорский, Белогорский, Первомайский и Черноморский. А также такие города, как Симферополь (столица Крыма), Бахчисарай, Евпатория, Керчь, Старый Крым, Белогорск, Джанкой и Севастополь.

Всего полуостров использовал более миллиарда кубических метров воды в год, из которых 85% обеспечивалось Северо-Крымским каналом (самый длинный в Европе, суммарной протяженностью со всеми водоотводными каналами 11 тыс. км). Фактически 2/3 населения (1,5 млн крымчан), использовали именно днепровскую воду. При этом 72% днепровской воды шли на нужды агросектора. Что же касается питьевой воды – ею Крым может полностью себя обеспечивать без помощи канала. Напоить население можно посредством модернизации существующих артезианских скважин, а также постройки новых.

Туризм никогда не являлся ключевой отраслью ни в экономике, ни в бюджетных поступлениях региона. Временное размещение и организация питания в валовом региональном продукте Крыма занимало до аннексии менее 3%, в бюджетных поступлениях доля туризма оценивалась до 10%.

Согласно социологическим исследованиям, проведенным в 2011 году, туризм и обслуживание отдыхающих являлись источником дохода только для 5% крымчан, большая часть (40%) - получала доходы из бюджетных источников, четверть – от реализации различных видов услуг (финансовых, транспортных и торговли).

При этом туризм оказывал и оказывает значительное влияние на развитие смежных отраслей – при невысоких показателях «чистого» сектора, около 20% людей постоянно либо в курортный сезон занимались видами деятельности, так или иначе связанными с обслуживанием отдыхающих. Этот показатель сильно колебался в зависимости от специализации территорий – от 37% в курортных регионах до 10% в сельскохозяйственных.

В 2013 году в автономии работало 20 тыс. малых предприятий – юридических лиц и 116,2 тыс. физических лиц-предпринимателей. Каждый третий крымчанин был занят в малом бизнесе. По интенсивности развития малого бизнеса Крым был сопоставим с Киевской областью. Вклад малого бизнеса автономии в бюджеты всех уровней перед аннексией достиг 30%. При этом малый и средний бизнес Крыма был диверсифицированным и достаточно развитым в сравнении с другими украинскими регионами.

Крым дотировался из госбюджета, как и большинство регионов Украины. Если же рассматривать только капитальные инвестиции, а не брать во внимание текущие бюджетные дотации, то с 2004 года из госбюджета в виде капитальных инвестиций в Крым было вложено более 750 млн долларов. На протяжении последних десяти лет до аннексии регион осваивал в различные периоды от 3,5% до 7,5% всего объема государственных капитальных инвестиций ежегодно.

Если и существовала несправедливость в распределении средств субвенций на социально-экономическое развитие отдельных территорий, то она, в основном, касалась непропорционально высокой доли Донецкой области в общей сумме госрасходов – обычно этому региону доставалось 30-40% бюджетных средств, все остальные делили между собой оставшееся.

Экономическая взаимоинтеграция Крыма с ЕС и Россией была сопоставимой.

Оборот внешней торговли Автономной Республики Крым (экспорт+импорт) в 2013 году составил более 2 млрд долларов США. На долю России в нем приходилось около 23%, а объемы импорта и экспорта практически совпадали. Доля европейских стран – те же 23% в 2013 году и превышение импорта над экспортом на 60 млн долларов. Из России в автономию поставлялись в основном сырьевые минеральные продукты и несложное оборудование, из Европы – высокотехнологичные товары.

На долю инвесторов из Европы и России по состоянию на 2013 год приходилось до половины всех иностранных инвестиций (по 25% на каждую сторону), вложенных в развитие экономики полуострова. Ключевыми донорами международной технической помощи (безвозмездная помощь на решение экономических, социальных и др. проблем) в Крыму были проекты из ЕС, США, Канады и Турции.

В мае 1944 года советская власть обвинила крымскотатарский народ в массовом дезертирстве в начале войны и массовом коллаборационизме в течение оккупации. Позже подобные обвинения были выдвинуты другим народам Крыма.

Советская пропаганда создала и поддерживала миф о якобы «20 тысячах дезертиров» среди крымских татар-красноармейцев. На самом деле, общее количество мобилизованных в течение всей войны крымских татар составляло более 30 тыс., а в 1946 из Советской армии были демобилизованы 9 тыс. крымских татар, так что стольким дезертирам взяться было просто неоткуда. При разгроме в 1941 году в Крыму 51-й армии из нее бежали призывники всех национальностей, а не только крымские татары. Пять крымских татар за боевые за слуги получили звание Героя Советского Союза, а летчик Амет-Хан Султан удостоился этой награды дважды.

Также советская пропаганда подчеркивала якобы «поголовное сотрудничество с врагом» крымских татар. Утверждалось, что с немцами сотрудничали «почти все взрослые». Подсчеты показывают, что максимальная численность крымских татар-коллаборационистов не превышала 15 тыс. человек или 6,5% всего населения. Это действительно немало, но, во-первых, в Советской армии крымских татар все равно служило вдвое больше, а во-вторых, сотрудничества с немцами в разных формах не избежал ни один из народов, попавших под оккупацию. Следовательно, о тотальной «измене» или особенном «народе-предателе» не может идти речь.

Несмотря на ошибочность обоих обвинений, 18 мая 1944 года началась первая волна депортации крымских татар. В течение двух дней на различные виды спецпоселений было выслано более 194 тыс. человек и еще 6 тыс. человек были отправлены в ГУЛАГ. 27 июня на полуострове началась вторая волна депортаций – дополнительно были выселены более 3 тыс. крымских татар и более 40 тыс. болгар, армян, греков, турок и цыган. Крымские татары – солдаты и офицеры, уволенные из армии после войны, также отправлялись в ссылку, несмотря на боевые заслуги.

Депортации в СССР подверглись разные народы, причем каждый раз официальные причины разнились. Так, в феврале 1944 года проводится операция по выселению чеченцев и ингушей. Чечено-Ингушская АССР практически не была под оккупацией, поэтому официальная причина звучала как «терроризм».

8-9 марта с территории Кабардино-Балкарской АССР выселяют балкарцев. Эта территория находилась под немецкой оккупацией с августа 1942 по 11 января 1943, но официальной причиной для выселения стал не «коллаборационизм», а »неспособность защитить Эльбрус».

С территории Грузинской ССР власть депортирует турок-месхетинцев. Территория Грузии также не была подвержена оккупации, а потому обвинить в коллаборационизме местное население не могли. Возможно, именно поэтому причины их депортации названы не были.

На основании этого же постановления, кстати, из приграничных районов Грузинской ССР были выселены курды и хемшилы.

Согласно данным, которые приводил Борис Немцов в докладе о войне России в Украине, в Крыму на момент аннексии находилось около 35 тысяч российских военнослужащих. При этом, согласно данным переписи 2001 года, на полуострове проживало 243 тыс. крымских татар. Из них количество мужчин в возрасте от 18 до 60 лет – около 73 тыс. человек.

То есть получается 35 тыс. подготовленных кадровых военных против 73 тыс. мирного невооруженного населения.

Все крымскотатарское национальное движение изначально строилось на фундаменте ненасильственного сопротивления. И именно этот принцип ненасилия принес свои плоды – народ смог вернуться домой. Возможно, самый громкий акт насилия, вписанный в историю движения – насилие над самим собой: самосожжение Мусы Мамута летом 1978 года.

Кроме того, за двадцать три года постсоветской жизни полуострова не было случаев организованного применения огнестрельного оружия общественными и политическими крымскотатарскими организациями.

Крымские татары – это сунниты ханифитского мазхаба (религиозно-правовой школы). Среди тех, кто незнаком с культурой народа, распространено мнение, что степень воинственности крымских татар сопоставима с воинственностью представителей северокавказских народов. Однако это не так.

Крымские татары в подавляющем своем большинстве предпочитают светскую модель поведения. Их культура тяготеет к торговому, а не военному типу, а уровень религиозности крымских татар сопоставим с уровнем религиозности украинского общества.

За все 23 года постсоветской жизни полуострова количество конфликтов, попадающих под определение «межнациональные», можно перечислить по пальцам. А большинство громких конфликтов, которые подавались журналистами как межнациональные, на самом деле были не противоборством крымских татар, русских и украинцев, а противостоянием крымских татар и власти. Почти всегда это была борьба за землю.

Но когда одну из сторон в этом конфликте можно маркировать по национальному признаку, трудно удержаться от соблазна описать конфликт как межнациональный. Такая трактовка выгодна властям, потому что позволяет им не быть стороной конфликта.

Общественная организация не может выступать оппозицией или альтернативой институту. Меджлис и Курултай – это не общественные организации и никогда в таком статусе не регистрировались. Это органы национального самоуправления.

Для большей ясности: Курултай – это национальный парламент, а Меджлис – национальное правительство. Да, в данный момент они не вписаны в рамки действующего украинского законодательства, но, тем не менее, признаны украинским парламентом, а главное – крымскотатарским народом, который регулярно избирает делегатов Курултая и членов местных меджлисов.

Потому любые попытки поставить в один ряд Меджлис и созданную крымскими татарами общественную организацию не оправдан.

Нет, черт возьми! Слитно.

Согласно действующим «Правилам русской орфографии и пунктуации», слово «крымскотатарский» должно писаться слитно (как прилагательное, образованное от словосочетания). Дефисное написание употребляется в прилагательных, между которыми можно поставить союз «и»: «красно-коричневый» – это «красный и коричневый». Однако «крымские татары» – это единое название нации, нельзя сказать «крымские и татары».

Крымская бытовая реальность очень неоднозначна.

С одной стороны, никакого фундаментального дефицита товаров в Крыму нет – налицо лишь сокращение товарного ассортимента. Частный бизнес продолжает работать, а санкции и ограничения в банковской сфере затронули лишь небольшие группы населения. Во многом, из-за того, что и в прежние годы полуостров был «аналоговым»: здесь наличные деньги предпочитали банковским переводам, зарплаты с карт снимались в день получки, а путешествия за пределы полуострова были уделом меньшинства.

По большому счету, ответ на вопрос о качестве жизни на полуострове будет зависеть от того, кому именно вы его задаете.

Структура крымского общества довольно неоднородна. В нем есть порядка 40% ядерного пророссийского электората. Это те люди, которые всегда ощущали своей родиной именно Россию – вне зависимости от того, сильной она была или слабой. Они всегда были пророссийскими – и тогда, когда нефть стоила 20 долларов, и тогда, когда она стоила 110. В феврале 2014 года в соцопросе Киевского международного института социологии они высказывались за объединение Украины и России в одно государство.

Если взглянуть на электоральные карты, то можно добавить, что точно так же в Крыму есть около 20% проукраински настроенных граждан. Даже во время президентских выборов 2010 года – на фоне всеобщей усталости от «оранжевого» лагеря – за Юлию Тимошенко в Крыму голосовало 17% избирателей.

А оставшиеся сорок процентов крымчан – это та социальная группа, которая во все времена голосовала «за стабильность» и по принципу «лишь бы не было войны». Эти настроения в прежние годы умело использовали политики, эксплуатировавшие просоветские ожидания. Для этой социальной группы важна предсказуемость, прогнозируемость, «худой мир», который лучше «доброй ссоры». Ситуативно они могут быть по любую сторону баррикад – на стороне той столицы, что будет гарантировать им эту самую «спокойную жизнь».

В том-то и дело, что не уехали. Полуостров покинуло всего около 100 тыс. человек – в первую очередь, это те, кто рисковал оказаться в прицеле внимания российских спецслужб. И нет смысла сравнивать цифры миграции из Крыма и с Донбасса, потому что природа этих цифр слишком уж разная.

Если Крым люди покидали по идеологическим и ценностным соображениям, то большинство переселенцев из Донбасса бежали от войны. При этом в Крыму осталось немало проукраинских симпатиков, которые предпочитают не афишировать сегодня свои взгляды. Кто-то не может покинуть Крым по семейным причинам, кто-то категорически не согласен с идеей «добровольной депортации».

То, что этих людей сегодня не слышно – не означает, что их нет. Как не было слышно в 2012 всех тех граждан Украины, которые через два года ушли в добровольческие батальоны или в волонтерское движение.

Судьба Крыма зависит не от крымчан. Все процессы во время «крымской весны» начались лишь после того, как российские военнослужащие захватили Совмин и парламент полуострова. Лишь после этого крымские чиновники поддержали идею аннексии, на улицах появились казаки, а на дорогах – «блокпосты».

Именно Кремль выступил в роли той силы, которая осуществила смену гражданства полуострова – и роль самих крымчан в этом процессе была глубоко вторичной.

И точно так же любые решения о судьбе Крыма будут зависеть от центральной российской власти. Если она под давлением обстоятельств решит вернуться к рассмотрению статуса Крыма, то никакие местные движения этому процессу помешать не смогут. Будущее полуострова в этом смысле является разменной монетой – и никакая точка в этом вопросе до сих пор не поставлена.