Алексей Ефремов: «Отсидка – это пропуск в оппозицию»

Крымский сторонник российского оппозиционера Навального Алексей Ефремов 9 мая вышел на свободу. Он провел в изоляторе 10 суток за «неподчинение полиции» и «организацию несанкционированного митинга». В интервью для Крым.Реалии активист рассказал о том, как проводил время в неволе, о сокамерниках и взаимоотношениях с сотрудниками Центра по противодействия экстремизму и надзирателями.

Алексея Ефремова и еще одного крымского сторонника российской оппозиции Дмитрия Кисиева задержали 29 апреля. В этот день в России проходила антипутинская акция «Надоел», организованная движением Михаила Ходорковского «Открытая Россия». Ее участники приходили в приемные Владимира Путина, чтобы потребовать от российского президента не выдвигать свою кандидатуру на предстоящих выборах.

В Симферополе акцию также анонсировали, однако, по словам ее организаторов, ни Кисиев, ни Ефремов не имели отношения к подготовке мероприятия. Тем не менее, утром 29 апреля под формальными предлогами арестовали именно их. Кисиева полицейские остановили, потому что «он был одет не по сезону и был бледным». После задержания, по словам Дмитрия, его избили, а потом осудили на 15 суток за «неподчинение законным требованиям сотрудникам полиции».

Против Алексея Ефремова возбудили сразу два административных дела: одно – за «неподчинение полиции», второе – за организацию несанкционированного митинга 26 марта (тогда в Симферополе готовилась акция сторонников Навального против коррупции, но из-за того, что ее не согласовали, прошло только два одиночных пикета).

Суд признал Ефремова виновным по двум статьям и арестовал на 10 суток. Наказание он отбывал в симферопольском изоляторе временного содержания, а 9 мая вышел на свободу.

В интервью для Крым.Реалии Алексей рассказал, что условия в спецприемнике были суровыми, но на его здоровье они никак не сказались.

– Со здоровьем у меня все в порядке. А вот Диму при задержании избили, сотрудники написали, что он сам бился головой. Мы, кстати, чуть ли не в соседних камерах находились, но нам не давали даже словом перемолвиться. Он сидит один, его выводят гулять отдельно, кормят в самой камере. Никак не мог с ним пересечься, единственное – я ему делал небольшие передачки из камеры в камеру, когда был более-менее добрый надзиратель.

Находиться там, конечно, тяжело, кормят ужасно. Вода – ужасная, чай – не сделаешь. Хотя приезжали ребята из других спецприемников, говорят, что даже в СИЗО лучше условия. Там люди с телефонами, телевизор смотрят. Я еще не был в СИЗО, сравнивать не с чем, не дай бог туда попасть, конечно. Но я так понимаю, что те, кто не согласен с нынешним режимом, должны готовиться к 10 суткам как минимум. Это пропуск в местные оппозиционеры. Я уже в «авторитете» после того, как отмотал свой первый срок.

– Как проходило ваше задержание? В социальных сетях вы написали, что вас задерживали «в стиле садо мазо». Что вы имели в виду?

– Ну как в фильмах показывают: грубо, с применением жесткой силы, наручников. Разве что плеток не было. Их приехало 5-6 человек ко мне одному. Был выходной день, я решал свои бытовые вопросы у отца на работе, на оптовой базе. Я чувствовал слежку с самого утра. Они так примитивно «пасут»: не меняют ни машины, ни человека. Человек меня возле дома встречал. Потом этот же человек здесь, на базе, делал вид, что якобы ремонтирует машину, а сам на меня косился одним глазом.

При задержании у меня вывернули карманы – без протоколов досмотра, без ничего. Деньги, документы, телефон сразу забрали. В этот раз было все гораздо жестче. Раньше меня везли в легковой машине на заднем сидении, а в этот раз посадили в клетку спецавтомобиля. Держали постоянно в наручниках – как особо опасного преступника. Позвонить дали только через час, и то только два звонка. Я Диме в первую очередь позвонил, предупредил, ну ему это не помогло, как я потом узнал. И позвонил своему отцу. Я говорю полицейским: «У меня родители давно в разводе, мать с отцом не общаются, дайте хоть матери позвоню». Но они не дали, не захотели по-человечески.

На суде по организации несанкционированного митинга против меня использовали лживых свидетелей. Второй момент – диалог во «Вконтакте», где я открыто консультировал людей по российскому законодательству. И третий момент в обвинении – это мои комментарии Крым.Реалии по поводу событий 26 марта о попытках провести одиночный пикет. И за то, что я сейчас даю вам интервью, меня, наверное, тоже будут судить. Но, в принципе, уже не страшно.

– Расскажите, как проходил ваш день в изоляторе?

– Про ночь рассказывать не буду. Я был в камере с двумя дедами, они храпят, кашляют, еще какие-то звуки издают – конечно, спать ужасно. Когда я был один в камере, то очень хорошо высыпался, а потом – обычный распорядок. В 6 утра я просыпался. Дедков же не будешь заставлять убирать – и я драил камеру каждое утро. В 8 часов – завтрак. Сначала мне через кормушку еду приносили, это окошко в двери, через которое просовывают еду. Потом меня начали выпускать к остальным арестантам.

Столовая там небольшая, на 15 человек. Еда ужасная: вода с крупой на завтрак, суп – тоже одна вода. Как потом мне кое-кто из сотрудников объяснил, фирма, которая выиграла тендер на поставку этой продукции, предложила минимальную цену.

В 9 часов – утренний обход. Стоишь в одних трусах, и пока «шмонают» твои вещи, постель перерывают, камеру, докладываешь, как тебя зовут, свою статью и срок. Потом разрешают позвонить. По закону – это 15 минут, по сути – 5-7 минут. Причем, когда телефон сенсорный, он только 2 минуты загружается. Стояли надо мной, не давали в интернет заходить даже.

В час – обед. Я дедков приучил к тихому часу, мы потом чуть-чуть дремали. Потом с трех до четырех – прогулка в бетонном «мешке» пять на пять. Наверху чуть-чуть видно небо через решетку.

Если ты не куришь, находиться там ужасно – все прокурено. Зато есть момент общения – можно поделиться впечатлениями с другими арестантами. В шесть – ужин, в девять вечера – обход.

– Вы не опасаетесь, что теперь вас будут арестовывать перед каждой акцией российской оппозиции? Не отбил ли этот арест вам охоту заниматься общественной деятельностью?

– Не отбил. Нас так просто не сломаешь! После первой посадки Димы я уже морально готовился. Другим людям, которые с нами общаются, я тоже говорю, чтобы готовились. Отсидка – это пропуск в оппозиционеры. Я уже шутя говорю сотрудникам исправительного учреждения, мол, ребят, давайте договариваться: летом – штраф, а зимой, когда холодно, можно и посидеть. Сотрудники тоже говорят: «Нам лишний геморрой не нужен – особые условия вам создавать, смотреть, чтобы вы тут бунт не устроили. Нам лишние проблемы не нужны. Старайтесь сюда не попадаться. Пойдите договоритесь с Центром «Э», чтобы вам меньше здесь бывать».

Родители меня пугают, говорят, что в следующий раз подсадят мне в камеру каких-нибудь, надругаются, еще что-то, испортят здоровье, психику. Я, конечно, понимаю опасения близких, друзей. Но я уже выбрал этот путь. Что же мне, остановиться, все бросить, сказать, что я испугался? Я не испугался.