«Войны в судах не выигрываются». Ответит ли Россия за разрушение Крыма и Донбасса?

Взысканием с России ущерба «за разрушение Крыма и Донбасса» должен заняться межведомственный координационный орган – его предлагает создать президент Украины Петр Порошенко. Об этом в эфире «Ваша Свобода» говорили юрист-международник Геннадий Друзенко, директор Института аналитики и прогнозирования Юрий Лесничий и эксперт по международному праву, руководитель проекта «Открытый суд» Станислав Батрин.

– Четыре года прошло после аннексии. Актуально ли это? Петр Порошенко говорил, что нельзя терять ни минуты.

​Друзенко: По возмещению причиненных убытков у меня большие сомнения – пока нет ни одного прецедента возмещения. Есть какие-то выигранные суды, полувыигранные, суды, которые тянутся, но никаких решений. Даже те, которые не требовали материального возмещения, как восстановление преподавания в школах Крыма украинского языка или восстановления деятельности Меджлиса (если мы говорим о международном суде, который действует в структуре ООН) – никаких подвижек. Россия создала юридические механизмы защиты от инструментов международного права.

А принудительное взыскание – очень сложный процесс. И создание дополнительного межведомственного органа вряд ли что-то изменит.

(Полная версия программы)

Государства, причинившие убытки другому государству, возмещают их в случае прихода к власти цивилизованных сил. Когда страна проиграла войну, это называется репарациями. Есть два примера Германии в 20-м веке и то же самое с Японией. На сегодня, если наш лидер заявляет, что нет военного решения конфликта, то репарации исключаем. Очевидно, поражение России в стратегии Петра Порошенко не предвидится. Единственное, что успокаивает российские сепаратистские войска, – выстрелы в ответ.

​Если бы у нас было 10 ОБСЕ, 25 ООН и 100 межведомственных комиссий и не было бы бригад, умеющих отстреливаться, думаю, что Украины уже не было. На Донбассе только на моей памяти мы вернули с десяток населенных пунктов. И это была военная операция. Золотое-4 – последний пример.

– Господин Лесничий, как вы смотрите на предложение Петра Порошенко, зачем такие органы создавать?

​Лесничий: Как логичное продолжение законодательства. После того, как определена страна-агрессор, надо и ответственность за разрушения коммуникаций, разрушенные судьбы на них возлагать. Минюст, правда, довольно вяло проводит исковую деятельность и относительно имущества в Крыму, и других аспектов гуманитарной катастрофы, которую создала Россия. Но и те вещи, которые выиграны в арбитражах, – по ним движения нет. Это будет долгая волокита.

Россияне, шантажируя Европу энергетическими вопросами, подводят к тому, что на Украину будут давить другие государства, чтобы находили компромиссные варианты, в том числе в коммерческих вопросах с Россией.

Относительно проблем, которые создала Россия (коммуникации, инфраструктура, бизнес, переселение людей, наконец, смерти, разрушенные судьбы), то доказать, а потом заставить россиян платить – в это веры пока мало. Есть сентенция, что войны в судах не выигрываются. Войну можно выиграть одним способом – победой во всех аспектах. Позиция Европы далека от того, чтобы это поддержать.

Почему так поступает Порошенко, понятно: скоро выборы – он продолжает свой политический вектор. Все достаточно медленно. «Черноморнефтегаз», украинский шельф, морское право, ситуация в Азовском море – это надо резче делать.

– Господин Друзенко, в пользу Украины или России развиваются события в плане разрешения ситуации?

Друзенко: Пока, к сожалению, вряд ли в пользу Украины. Мы потеряли территории, гривна упала больше, чем рубль, мы в долгах, а не Россия, хотя российская экономика тоже пострадала. И там, и там падение, но в украинских реалиях динамика падения хуже по всем показателям. Если бы не международное сообщество, международные доноры, мы уже были бы в экономическом коллапсе.

Как сказал мне один немецкий депутат, почему немцы должны любить Украину больше, чем ваш собственный президент? Нет решительности, есть огромное торговля, есть активы высших должностных лиц на оккупированных территориях и в России. В то же время ездим и рассказываем, что нас напала Россия. И здесь есть нестыковка. Когда борешься, как Израиль, когда воюешь до последнего и готов стоять, когда у тебя есть дух, то ситуация переламывается на творю пользу, как это было в 2014 году, без войска, без экономики, без ничего.

На сегодня видим, что, скорее, ни войны, ни мира – эта стратегия выгодна обеим сторонам. Путин рассчитывает, что истощит Украину, а западное сообщество ее ему «сдаст». Для украинского правительства это очень выгодно, потому что можно все списывать – Путин придет, а если ты против власти – тайный или явный агент Кремля.

– Что именно от нынешней украинской власти зависит в возвращении Донбасса и Крыма?

Лесничий: ​Ключи от мира – в Кремле. Есть варианты, в каких процессах международного давления, политической и дипломатической торговли будет найден компромиссный вариант, вплоть до того, что в обмен на нейтралитет Украины или хотя бы невступление в НАТО. Большинство украинцев против такого компромисса. Но если представить, что Украина потеряет поддержку в Европе, будут склонять к этому сценарию, многие эксперты могут предположить, что будет принуждение к компромиссу.

Авторитарная страна во время войны или военного противостояния имеет более сильные позиции, чем демократия. Россия против Украины. И Путин это четко понимает. У него все приведено де-факто в состояние повышенной боевой готовности и зомбировано население. Если мы будем крепнуть при этом, то время работает на Украину.

– Есть ли у Украины юридические, правовые рычаги, чтобы добиться взыскания убытков?

Батрин: ​Украина должна развивать свое государство и опираться на свои силы. Позиции наших так называемых международных партнеров довольно сомнительны. Еще 20 марта 2018 года было принято постановление Верховной Рады о подготовке консолидированной претензии Украины против России. Может быть много сомнений о том, какая будет эффективность, будет ли Россия участником. Конечно, не будет участником каких-либо переговоров по признанию требований к ней.

Но, к счастью, в Украине остались люди, у которых есть опыт. Идеолог концепции консолидированной претензии – Владимир Василенко, бывший судья от Украины по Югославии. С 2014 года мы как государство приняли неправильную логику: вводили как состояния «АТО», легализовали террористические образования, зарегистрировали уголовные производства ГПУ о террористических организациях. Главное – противопоставить Украину и Россию в плане субъектов жертва агрессии и агрессор. У нас нет третьей стороны – террористов.

Проблема существующих площадок – Европейского суда по правам человека и МКС – что там не расследуют сам акт агрессии России против Украины. Самая большая надежда – на Международный уголовный суд, там установлены признаки нападения и нарушения территориальной целостности Украины в Крыму. И есть сомнения по восточной части Украины. Это наш главный аргумент, касающийся международных судебных процессов.