«В российском обществе очень высокий уровень агрессии»: можно ли предотвратить массовое убийство

Устроивший стрельбу в пермском вузе пришел в сознание, сообщает Минздрав Пермского края. По данным российских СМИ, Тимур Бекмансуров находится в реанимации на аппарате ИВЛ в крайне тяжёлом состоянии, ему ампутировали часть голени. Число пострадавших в результате стрельбы увеличилось до 43, шесть человек погибли, семеро пострадавших отправлены на лечение в Москву. Устроивший нападение на университет Бекмансуров ранее подробно описал свой план в социальных сетях. Он был подписан на закрытые группы о терактах и смерти. Но на его пост не обратили внимания.

В интервью ТАСС глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин заявил, что в произошедшем виноват интернет. Однако психологи говорят о совершенно других причинах. Очередная трагедия вновь стала поводом для дискуссии – может ли государство контролировать, вычислять и обезвреживать потенциальных убийц или все ресурсы российских силовых структур расходуются на борьбу с инакомыслием.

Утром 20 сентября студент первого курса Пермского государственного университета Тимур Бекмансуров устроил стрельбу сначала в кампусе, а потом в здании одного из факультетов вуза. Жертвами стрельбы стали шесть человек.

Бекмансуров был ранен при задержании сотрудником ДПС Константином Калининым, который первым прибыл на место. Президент России Владимир Путин наградил его орденом Мужества, а его напарника старшего лейтенанта полиции Владимира Макарова – медалью "За отличие в охране общественного порядка". Калинину и Макарову досрочно присвоены звания лейтенанта и капитана полиции соответственно.

Бекмансуров родился в 2003 году. После окончания школы №60 он поступил на юридический факультет ПГНИУ на платное отделение. Судя по страничке в социальной сети, он был подписан на закрытые группы с контентом о терактах и смерти. На занятия в ПГНИУ он ходил три недели. Накануне нападения он опубликовал на своей страничке "ВКонтакте" (сейчас она заблокирована) подробный пост, в котором объяснил, почему планирует напасть на университет. Он утверждал, что давно планировал свой поступок и откладывал деньги на покупку огнестрельного оружия. К марту 2021 года он собрал достаточную сумму для покупки оружия, а после того, как ему исполнилось 18 лет, начал процедуру получения лицензии.

Его пост показывает, как человек, задумавший совершить массовое убийство, методично обходил все системы контроля наличия и хранения огнестрельного оружия, включая психиатрическую экспертизу и состоящий из 500 вопросов психологический тест. После получения справки и охотничьего билета он прошел курсы стрельбы, купил сейф, лицензию, а потом и оружие.

В этом же посте он рассказал о собственных психологических проблемах, например, что ему всегда было сложно общаться с людьми, а их эмоции были ему непонятны. Исключение составляли страдание и страх.
Он сообщил и дату (20 сентября) и детально описал план нападения.

Российский психолог и публицист Ольга Маховская рисует психологический портрет Тимура Бекмансурова и пытается анализировать, что конкретно подтолкнуло его к массовому убийству своих сверстников:

– Все это похоже на такой яркий дебют и тщательно подготовленную акцию. По одной из версий, он готовил эту акцию давно, и у него были какие-то идеологические обоснования, может быть, мы узнаем об этом позже. Это ребенок из неблагополучной семьи. Мы видим по интервью родителей, что они кивают друг на друга и отказываются признать, что просмотрели эту историю с покупкой оружия и подготовкой кровавой акции. Родители разведены, и конечно, такая ненависть ко всем окружающим – это всегда последствия холодного дома и отсутствия теплых отношений в семье. Это накопленная нелюбовь, потому что, как ни парадоксально это звучит, агрессия в подростковой возрасте – это последний способ добыть себе внимание, уважение и любовь окружающих. Тут видна многолетняя запущенность, парня просмотрели.

– Вам понятно, как он смог получить оружие, не пройдя медкомиссию в армию?

– Неясно, был ли у него какой-то психиатрический диагноз. Я в свое время принимала участие в работе медкомиссии в подростковых центрах допризывников и примерно понимаю, как устроен отбор. Работа медкомиссий еще с советских времен была направлена на то, чтобы найти таких агрессивных психопатов, которые очень хотят служить, очень хотят взять оружие в руки, но не могут контролировать свое поведение. Потому что если такие попадают в армию, потом стреляют в своих сослуживцев. Такие случаи мы тоже знаем, но если бы в самом начале не происходила отбраковка, их было бы гораздо больше. Берут все-таки не всех, и его по каким-то причинам отсеяли. Может быть, у него есть какое-то физическое заболевание, а не только психологические проблемы. Опытные невропатологи смотрят на реактивность, утомляемость, какие-то косвенные указатели болезни – головные боли, например. Такой солдат никому не нужен. Здесь хочется подчеркнуть, что отказ от армии такие подростки воспринимают крайне негативно: им кажется, что люди сомневаются в их мужественности, а для них это ужасно. Они продолжают вести себя агрессивно и невменяемо в жизни и быту, эта проблема остается.

– Сейчас его социальные сети заблокированы, но люди, которые их видели, говорят, что он почти в открытую писал, что собирается сделать. Есть ли какой-то механизм, чтобы можно было остановить его на этом этапе?

– Наверное, можно, но здесь возникает вопрос: кто за него ответственен в такой переходной ситуации, когда школа уже закончилась? Остаются только родители, которых психологи часто просят не читать социальные сети, чтобы не нарушать границы и не портить отношения с детьми. Тогда кто? Наверное, должны быть какие-то роботы, которые по каким-то лексическим маркерам отслеживают неблагополучные посты. У нас же отслеживают, условно говоря, политически неблагонадежных. Но психологически неблагонадежных-то тоже можно было бы уже вычислять. Там увлеченность оружием, смерть, истребление – можно найти по лексике, если он писал об этом в открытую. Просто на него не обращали внимания, он был, видимо, социальный изгой, а такие и в сети остаются в маргинальном положении, их сторонятся.

–​ Что общего у массовых убийств, которые происходят в США и России? Понятно, что в США гораздо больше оружия, но что еще объединяет молодых людей, которые идут на такие преступления?

– Есть несколько факторов, которые точно стоят за этими историями. Это социальное неравенство. Эти подростки почти всегда из низших слоев общества, с пониманием, что у них нет никаких шансов чего-то достичь в жизни, и поэтому у них возникает желание разрубить весь узел конфликтов таким вот образом. Мы отслеживаем все эти случаи, начиная с "Колумбайна". Это разрешение на оружие и легкий доступ к нему. Наверное, это нужно как-то регулировать. У нас в обществе очень высокий уровень агрессии, а пандемический фактор тоже сыграл свою роль. И как только карантин закончился, первый пошел, что называется. В группе риска – подростки 18–20 лет. Так что изменение возраста получения разрешения на оружие кажется разумным и насущным. А кто конкретно в Роскомнадзоре будет в сети отслеживать таких одиноких стрелков – это вопрос к Роскомнадзору. У них огромные ресурсы, армия психологов, педагогов, все это есть, ничего не нужно придумывать еще сверху. Но, что я могу сказать, Брейвика прозевали, и мы просто находимся в процессе осознания того, что вот эти одиночки – их мало, но они тоже опасны, потому что они идут ва-банк, а мы слишком наивны и не защищены. Это же история про нас, а не про этого стрелка, – говорит психолог Ольга Маховская.

Оппозиционный политик, эксперт по безопасности Геннадий Гудков уверен, что в ближайшее время российская власть не будет заниматься профилактикой массовых убийств, потому что все ее ресурсы направлены на борьбу с инакомыслием:

– Мне совершенно очевидно, что на государственном уровне такие случаи предотвращать возможно. Но, к сожалению, в России власть этого делать не будет. Дело в том, что путинское государство существует для себя самого, для защиты ворующей власти от протестов народа. И вся репрессивная так называемая правоохранительная система давно превращена в систему по охране политического режима. А профилактика, работа с молодежью, работа с учебными заведениями, по большому счету, мешает двум главным задачам, которые выполняет нынешняя репрессивная система. Первая задача – выполнение приказов власти по защите ее от народа, а второе – это участие в общем ограблении страны, то есть в коррупционных процессах. В основном это касается начальства, определенных должностей и так далее. Мы видим, что если полковник Захарченко, всего лишь полковник, держит в квартире у сестры 140 с лишним миллионов долларов и 5 миллионов евро наличными, о чем мы можем говорить? Какая правоохранительная деятельность, какая профилактика преступлений, какое внимание к вопросам безопасности? Ну, пострелял и пострелял, да и черт с ним, главное – у нас отчетность идет по количеству выявленных врагов системы, вот тут мы на высоте. А то, что какой-то псих перестрелял своих сокурсников, одним больше, одним меньше, пошумят и забудут. Им на это плевать, главное – сохранить свои полянки, делянки и лояльность начальству, чтобы оно в них не сомневалось. Вот так все и происходит, и так будет происходить.

–​ Предположим, мы живем в идеальной стране, у нас великолепная правоохранительная система. В Америке же тоже часто стреляют. Как бороться со стрелками, как это предотвращать?

– В Америке другой феномен – там абсолютно свободно ходит оружие. У нас же на это оружие нужно собрать тысячу справок. У нас на руках раз в сто меньше оружия. Если взять другие страны – Германию, Францию, Британию, Италию, Испанию, там же нет этих случаев. Значит, если там правильно отрегулирована проблема оружия, его хранения и перемещения, это приводит к тому, что там таких варварских случаев нет. Ну, вот в Норвегии один случай за всю историю современную – с Брейвиком, к сожалению, тяжелый случай, но он единственный. У нас же это происходит каждые несколько месяцев. Главное – системная работа с молодежью, а у нас ее нет – ни профилактической, ни воспитательной, ни образовательной. Кто-то хочет все свести на уровень ограничения продажи оружия, но давайте тогда отменим охотников, спортсменов, еще кого-то. У нас здесь подмена понятий – мы боремся не с причиной, а с внешними формами проявления. Система не работает, она развалена и не хочет бороться с преступностью. Она хочет бороться с инакомыслием и участвовать в коррупционных сделках. Крыша, бывает, едет везде, особенно в странах с ужасными условиям жизни, и Россия в полной мере отвечает этой характеристике. В России запредельное количество морально-психологического гнета, нищеты и так далее. На этом фоне даже малое количество оружия, которое есть у населения, стреляет с возрастающей жестокостью и бессмысленностью, – полагает эксперт по безопасности Геннадий Гудков.

• Предыдущее массовое убийство в России произошло 11 мая этого года, когда 19-летний Ильназ Галявиев открыл стрельбу в казанской школе №175, убив 9 человек. На первом допросе он заявил, что около двух месяцев назад понял, что является Богом, и "начал ненавидеть всех". По данным СК России, в 2020 году Ильназу Галявиеву был поставлен диагноз, свидетельствующий о заболевании головного мозга. Он состоял на учете как склонный к суициду.
• В 2018 году 18-летний житель Керчи (находится в аннексированном Россией Крыму) Владислав Росляков устроил стрельбу и взорвал самодельную бомбу в Керченском политехническом колледже, а затем покончил с собой. В стрельбе погиб 21 человек (вместе со стрелком), среди которых 16 студентов и пять работников колледжа. Пострадали более пятидесяти человек.

Сайт заблокирован?
Обойдите блокировку!

читать >