«Это было последнее предупреждение»: почему в Крыму избили активиста Асанова

Крымский активист Риза Асанов 2 января сообщил о том, что на него напали неизвестные во время съемок на отрезке трассы «Таврида». В тот же день он написал заявление в полицию, а уже 5 января активисты движения «Свободный Крым» на своем собрании в Белогорске решили обратиться в российскую прокуратуру Крыма, чтобы сделать процесс расследования публичным.

В российской полиции Крыма пока не комментировали это дело. Риза Асанов известен также тем, что оказывал помощь украинским морякам, которых захватила Россия в ноябре 2018 года в Черном море. Сейчас он выехал на материковую Украину и в эфире Радио Крым.Реалии отвечает на главные вопросы о нападении и помощи украинским военным вместе с российским общественным активистом Марком Гальпериным.

– Что именно случилось в день нападения, Риза?

​Асанов: Было официально озвучено, что с 1 января 2019 года запускается трасса «Таврида». Утром 2 января я отвез на автостанцию своего родственника, и, проезжая мимо трассы, я увидел, что автомобили по ней идут, но их очень мало. Оставив родственника на автостанции, я вернулся. Со мной был телефон, тренога, и я решил поснимать, разобраться в чем дело. Я отснял первую точку и начал снимать на второй, и в 9:17 – у меня запись остановилась на этом времени – я почувствовал удар по правому плечу, увидел предмет, похожий на дубинку, и тут же в доли секунды получил удар по голове и потерял сознание. Я очнулся – головой меня засунули под машину, услышал голоса. Один сказал, что это последнее предупреждение, второй сказал: «При следующей нашей встрече ты сдохнешь». Правая рука у меня не работала, я пытался дозвониться активистам, юристам, но примем во внимание, что это 2 января, – не все были на работе. В итоге адвокат меня пошагово проконсультировал, я поехал сразу в больницу, где сняли побои. В полиции написал заявление, и, насколько я знаю, открыто уголовное дело по данному нападению.

– Каковы, по-вашему, перспективы этого дела?

Асанов: Адвокаты мне сказали, что раз я не лег в больницу, они даже искать не будут. Мол, если бы я пролежал там 21 день, тогда бы это считалось нанесением телесных повреждений средней тяжести, и полицейские бы никуда не делись. Теперь многие говорят, что я уехал из Крыма, потому что на меня напали, но это неправда. К нам пришла информация из проверенных источников о том, что началась доследственная проверка по статье 276 Уголовного кодекса России – шпионаж.

– А это с чем может быть связано?

Асанов: Мы долго не могли понять, потом я созвонился со знаменитыми адвокатами, в том числе российскими. Они дали подтверждение, что сейчас любой человек в Крыму, который сделал хоть какую-то фотографию, опубликовал ее в соцсетях, а кто-то в Европе и Америке увидел эту фотографию и согласно ей наложил санкции, совершил шпионаж. В новой редакции статьи сказано, что им считается информация, переданная иностранному государству, организации или гражданину и нанесшая материальный ущерб Российской Федерации. Это первая причина, почему я уехал. Я смотрел варианты: политзаключенным сесть на 20 лет или все-таки бороться дальше и быть полезным в другом месте? Есть такая чешская пословица: «Нет толку родине от мертвого патриота».

– То есть съемки трассы «Таврида» не были причиной нападения?

​Асанов: Нет-нет. Думаю, русским наоборот выгодно, что я снимал ее, потому что я бы развеял слухи о том, что трассу не запустили. Нападение было связано с нашей поездкой в Москву для помощи украинским морякам, потому что у меня уже были разговоры с товарищами из ФСБ по этому поводу.

– Как в Москве все прошло? Вам как-то противодействовали?

Асанов: Вообще, я должен принести извинения всем русским: до недавнего времени я считал, что Россия – это Скабеева, это Соловьев и те люди, которых я видел в Крыму. Я удивился, когда я приехал в Москву – там очень порядочные люди. Для меня был шок, когда ко мне подошла женщина и сказала: «Простите нас, мы достойны вашей ненависти». На почте подошли две женщины и начали нам помогать – и тогда я понял, что Россия – это не Путин. Что до моряков, хорошая новость в том, что ребята не подвергались пыткам. Сейчас из них пытаются сделать гражданских заключенных, потому что весь мир признает их военнопленными. По нашему опыту еще ни разу не было, чтобы от ареста до начала суда прошло менее года – так в любом политически мотивированном деле. Для Путина это товар. Мир от него отвернулся, никто не хочет с ним дружить, и он действует, как бандит. У него есть заложники – сегодня это уже 107 человек – с которыми он выторговывает себе условия.

– Как в России обстоят дела с нападениями на активистов, Марк?

​Гальперин: Это сплошь и рядом. Мой друг был избит в городе Реутове – он просто боролся за свои гражданские права, организовал товарищество собственников жилья и снизил квартплату для жителей, уменьшив доходы мафиозных структур. В общем, любой человек, который вызывает неприязнь власти, подвергается либо избиению, либо уголовному преследованию. Есть политические заключенные, которым предъявляют обычные уголовные статьи – подбрасываются наркотики и прочее.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)