Путин, Меркель и Крым

Что на самом деле обсуждали президент России Владимир Путин и канцлер Германии Ангела Меркель на встрече в Берлине? У кого больше общих точек соприкосновения с Германией – у США или России? Как такие переговоры влияют на ситуацию в аннексированном Крыму?

Об этом в студии Радио Крым.Реалии говорили с украинским политологом Олегом Саакяном.

‒ О чем на самом деле говорили Меркель и Путин на встрече в Берлине в субботу, 18 августа?

‒ В действительности многие ключевые аналитики ‒ и германские, и российские – ломают головы над тем, что там действительно могло быть озвучено. Но сам формат встречи предполагал, что результатов не будет. Ведь даже не было запланировано какой-нибудь маленькой пресс-конференции и выхода к СМИ по результатам встречи. Более того, комментарии пресс-служб перед встречей были очень сдержанными и акцентировали внимание на том, что не стоит ничего ожидать. Я думаю, что встреча была нужна с точки зрения факта самой встречи.

‒ Кому она была нужна?

‒ И Путину, и Меркель. Для Путина сейчас надо выстраивать свой «очеловеченный» образ и более-менее все-таки конструктивный. Поскольку американские санкции нависли уже очень серьезно, Путину также очень важно в его «немом» диалоге с Трампом демонстрировать свою важность в геополитическом масштабе. Это посещение свадеб, поездки в Австрию, поездки в Германию. Госпоже Меркель важно показать своим заядлым товарищам по коалиции, что она действительно пытается отстоять интересы крупного немецкого бизнеса и пытается решить вопрос с Северным потоком, это для нее очень важный внутриполитический фактор. Также ей важно вернуть геополитическое влияние Германии как центра Европейского проекта. За последние полтора года множество факторов, такие как внутренняя политическая нестабильность Германии, выход Великобритании из Европейского Союза, наращивание в целом англо-саксонского ядра и переориентация ряда стран на другой политический центр – фрау Меркель необходимо показать свою эффективность. Каким образом? Основной вызов, которым больше всего сейчас укоряют Европу ‒ это российская агрессия. Это ключевой вызов, на который Меркель может ответить либо способностью решать общеевропейские вопросы немецкой элитой, либо это может стать провальным кейсом – и тогда судьбу Европы будут пытаться решать Соединенные Штаты и Россия.

‒ Но каким образом обсуждение поставок российского газа в Германию может решить проблемы безопасности, проблемы российской агрессии в Крыму и других регионах Украины?

‒ Для них важна коммуникация, чтобы продемонстрировать свое решение как в вопросе российско-украинской войны, так и относительно экономической и энергетической безопасности. Сейчас Германия пытается выстроить свою, отличную от американской и российской, линию. Берлин серьезно зажат в системе координат противостояния США и России. И Германии приходится «выпиливать» пространство своей субъектности там, где они могут навязывать свою игру. Меркель приходится лавировать между Трампом и Путиным.

‒ Северный поток-2 – будет или нет?

‒ Я думаю, что будет. Вопрос времени, и вопрос, каким именно он будет. Очевидно, что это Пиррова победа. Экономически свою привлекательность он уже частично теряет. И что тут важно, для Украины риски не в экономической плоскости, мы попадаем в капкан повестки, навязанной немецкими элитами и Россией. Россия, как мне кажется, поступает тут по принципу «Купи козу – продай козу». Они сначала повысили ставки, рассказывая, что это двусторонний российско-европейский проект и что Украине вообще нет места в этом диалоге, понимая при этом, что им придется согласиться, что Украине таки там есть место. А теперь они делают вид, что идут на компромисс, обсуждая по Украине квоту на поставки газа.

‒ Европа переходит на зеленые источники энергии, есть целая программа: довести уровень зеленой энергии до определенного процента, чтобы в дальнейшем перейти только на возобновляемые источники энергетики. И тут же возникает Северный поток-1, и сразу же Северный поток-2. Где тут логика?

‒ Но в дороге ведь никто кормить не обещал. Пока дойдут до абсолютно возобновляемой энергетики, в Европе все же предполагают рост промышленного развития и рост потребления, поэтому, так или иначе, они зависимы от углеводородов и пытаются диверсифицировать себя. Причем Германии приходится лавировать, потому что точно так же они рискуют попасть на «иголку» американского газа.

По теме: Трамп «разнес» Меркель за «Северный поток-2»

‒ Но есть же и другие страны-поставщики, страны Ближнего Востока, например?

‒ Вот поэтому если экономическую часть брать для Украины, то для нас не менее угрожающим, чем Северный поток, является Южный, турецкий поток, через который газ может также пойти в обход Украины. Да, не российский, но тем не менее, это серьезно может пошатнуть место Украины на газовом рынке. Но ключевой вызов для Украины – это безопасность. Поскольку газовая война была предохранителем от широкомасштабной войны. Сейчас Германия устами фрау Меркель постоянно акцентирует внимание на экономической безопасности. А акцентировать внимание нужно совершенно на другом. Если бы в 2014 году России удался блицкриг в Украине, то труба не имела бы значения. Но так, как он не удался, то как раз наличие трубы и возможные риски по потере нефтедолларов в виду затяжной войны на больших территориях – и стало предохранителем для Украины. России пришлось отыграть немного и перейти к несколько другим действиям, без прямой интервенции авиацией, например. И если сейчас запускается Северный поток, то вот этот безопасный предохранитель может стать под вопросом.

​ ‒ США подготовило законопроект о санкциях, которые могут помешать завершению строительства газопровода. Ограничения планируют ввести против компаний, банков и других фирм, финансирующих строительство Северного потока-2. Как думаете, остановят ли новые санкции строительство газопровода?

‒ Думаю, что очень сильно затормозят, и в результате сделают невыгодным эксплуатацию газопровода. Подобные санкции могут простимулировать, чтобы они вовсе не ввязывались в сомнительные российские проекты.

‒ Германия присоединилась к санкциям ЕС в отношении России из-за аннексии Крыма и действий России на Донбассе. На встрече с Путиным Меркель говорит о ситуации на востоке Украины, но не говорит о ситуации в Крыму. Почему?

‒ Потому что Меркель пытается сейчас выстроить диалог и показать себя конструктивным переговорщиком. И это делается в первую очередь для экономической и политической элиты Германии. Упоминание Крыма могло бы это сорвать. Возможно, это стало одним из условий, при котором мог состояться такой длительный трехчасовой диалог с Путиным. Я думаю, что он мог бы затянуть еще на месяц-полтора такую встречу. Для госпожи Меркель это было не очень выгодно, поскольку это могло поспособствовать новой волне политической неопределенности в самой Германии.