Пять лет в плену боевиков «ДНР». История Олега Шевандина

Пока истории одних пленников группировок «ЛДНР» давно известны общественности, информацию о других украинцах, незаконно удерживаемых в ОРДЛО, приходится собирать по крупицам.

Лариса Шевандина ищет своего супруга Олега уже больше пяти лет. Его, известного спортсмена, президента Федерации ушу в Донецкой области, похитили в родном Дебальцево весной 2015 года. За это время женщина провела не одно собственное расследование, обращалась, как в официальные органы украинской власти, так и к так называемым «руководителям» группировки «ДНР», и даже добилась, чтобы нашли автомобиль мужа. Однако о нем самом до сих пор ничего неизвестно. Олег Шевандин есть в списках на обмен, но официально считается пропавшим без вести.

Ниже – монолог Ларисы Шевандиной. Он о том, как важно на войне не терять веру.

«Мне нужно искать помощь?»

«Когда начались боевые действия, мы с мужем и сыном выехали на подконтрольную Украине территорию. Вывезли также родителей. Как и тысячи других людей, бросили в Дебальцево все, что было. Весь семейный бизнес остался на неподконтрольной территории: он был «отжат» или разрушен. А еще во время Дебальцевского котла в нашу квартиру попал снаряд «Града», квартиры родителей также пострадали во время обстрелов.

30 апреля 2015-го нам позвонили родственники из Харьковской области, и сообщили, что отправили маму супруга назад в Дебальцево. Процесс нельзя было остановить – мама уже была в дороге. Поэтому нам пришлось вернуться в Дебальцево.

В город заехали поздним вечером, до квартиры добрались уже после так называемого комендантского часа. На «военном» блокпосту группировки «ДНР», который был возле нашего дома, боевики с особым пристрастием осматривали машину, задавали много вопросов. Это было тревожно, но нам уже некуда было деваться.

Мы переночевали в нашей полуразрушенной квартире, а утром муж стал будить меня, чтобы ехать к маме в другой район города. Но я плохо себя чувствовала, и Олег уехал один. Когда проснулась – начала звонить мужу на мобильный, но телефон не отвечал. Дозвонилась спустя несколько часов – супруг сказал, что занят и не может говорить, но я поняла, что он в беде. К вечеру ему еще раз дали ответить на звонок: «Мне нужно искать помощь?» – спросила. Он ответил: «Да».

Мы познакомились, когда мне было 15 лет. На момент похищения мужу был 51 год. То есть, вместе мы большую части жизни. Никогда надолго не расставались – все делали вместе. Лучше меня его никто не знал. Так что я сразу поняла, что Олег попал в настоящую беду, а не просто в какую-то передрягу – он бы не стал говорить, что нужна помощь, если бы мог справиться сам.

Я была в отчаянии. Одна в разрушенной квартире. Без понимания куда бежать и что делать. Пошла в так называемую «прокуратуру». Из Донецка приехал представитель «генеральной прокуратуры «ДНР», который принял мое заявление о похищении мужа и автомобиля. Он вызвал так называемого «военного коменданта города», который сообщил, что мужа задержали боевики из «7-й бригады ДНР».

Свидетели видели, что Олега похитили люди в масках: надели ему мешок на голову и увезли вместе с автомобилем. «Военный комендант» сказал, что наша машина находится на территории «штаба 7-й бригады ДНР». Мы даже приехали вместе с ним и сотрудниками прокуратуры в штаб этого подразделения группировки «ДНР». Мужа там не было, зато был наш автомобиль – внедорожник Тойота. Люди в штабе «7-й бригады» сказали, что «Шевандин был у нас сегодня утром, его увезли в Донецк люди в масках». А потом добавили, что в машине якобы нашли какие-то флешки и карты Луганской области. Звучали фразы, мол, мы и сами не знали, кого задерживаем, а тут оказался разведчик, работающий в интересах Украины. Наша семья не скрывала проукраинские взгляды, но я точно знаю, что обвинения боевиков не соответствуют действительности. Олег не собирался в Луганскую область, и не было у него никаких флешек.

Боевики также сказали, что мужа увезли в Донецк люди в масках, а машина останется на территории их базы, пока «командир бригады с позывным «Заря» не распорядится вернуть ее.

Пять лет без новостей

После похищения мужа я, без преувеличений, провела несколько собственных расследований. Мне пришлось общаться практически со всей верхушкой группировки «ДНР»: одни из боевиков относились нормально и даже сами говорили, что это откровенный криминал, другие не очень шли на контакт, и только делали вид, что занимаются моим делом. Мне сказали, что мой муж «шпион, который сотрудничал со спецслужбами Украины и им занимается «МГБ». Позже вместо «МГБ» сами же боевики стали называть ФСБ.

Когда мы второй раз приехали на базу «7-й бригады», машины уже не было. Но мне тогда казалось: если найти наш внедорожник, то можно будет найти и супруга. Все-таки там могут быть какие-то зацепки, машина – первая улика.

Спустя год после похищения, в мае 2016-го, мне позвонили из «военной прокуратуры «ДНР» и сообщили, что нашу Тойоту нашли на границе с Россией. В автомобиле была семейная пара, которая признала, что пыталась покинуть неподконтрольную Украине территорию, а машину купила у одного из боевиков.

Знаете, я бы верила в нашу систему правосудия, если бы не выяснилось также, что у задержанных на руках был поддельный техпаспорт, выданный сотрудниками МВД Украины в Мариуполе. То есть, кто-то из нечестных на руку полицейских просто решил заработать на чужом горе.

Задержанная семейная пара дала показания: сообщила сколько денег и кому именно передавала за фиктивное переоформление машины на их имя в мариупольском МРЭО. Всю эту информацию я сообщила следствию, но преступники до сих пор на свободе. И, главное, они молчат и не дают показаний, которые нужны, чтобы освободить моего мужа. Некоторых из подозреваемых полиция даже не допрашивает. Думаю, это свидетельствует о том, что кто-то очень не заинтересован в возвращении Олега Шевандина на подконтрольную Украине территорию.

С мужем за все это время мне удалось поговорить только два раза – оба были в первые сутки после похищения. За пять лет мы ни разу не связывались, я не знаю, где он и что с ним. Последнее место, где, как говорят сами боевики, находился Олег, – Донецк. Спустя пять лет его официальный статус – «пропавший без вести», хотя известно и место похищения, и имена похитителей. Есть масса свидетелей и фотографии машины на территории так называемой «военной базы» группировки «ДНР» в Донецке. Просто дело стало громким, его расследовали по обе стороны линии разграничения, и теперь люди, похитившие мужа, скрываются от ответственности.

Из общения с членами ТКГ в Минске мне также известно, что сторона ОРДЛО говорит об Олеге, мол, «он был в Донецке, а сейчас ищем».

Читаю свидетельства бывших пленных о пытках, которые применяют к украинцам, и у меня в жилах стынет кровь. Другие жены могут поддержать своих любимых в редких телефонных звонках из колоний. У меня такой возможности нет. Думаю, помочь в моей ситуации может только человечность первых лиц страны, и личное участие президента Украины».