Гражданский журналист и активный участник «Крымской солидарности» Ремзи Бекиров был арестован 27 марта 2019 года в Крыму. Он является фигурантом «второй симферопольской группы Хизб ут-Тахрир», в которой одновременно проходят по одному уголовному делу 25 человек. Защитники арестованных по «делу Хизб ут-Тахрир» крымчан считают их преследование мотивированным по религиозному признаку. Ремзи Бекиров ведет дневник, отрывки из которого публикуются на сайте.
Продолжение дневника, предыдущий блог здесь.
Где: город Ростов-на-дону, Окружной Военный суд, старое здание.
Когда: 22 марта 2021 года.
Суд начался. Вначале он рассматривал ходатайство на работу в заседании представителей СМИ. Очень обрадовало появление новой журналистки из правозащитного центра «Мемориал», добавившейся в группу уже присутствующих в суде журналистов.
Незадолго до суда удалось познакомиться и пообщаться с одной из журналисток.
«Когда я написала в интернете, что еду освещать ваш процесс, ко мне посыпались сотни комментариев. В общем, все мои подписчики передают вам большой привет. Желают вам терпения и стойкости!» – сказала она. «Спасибо, Дарья, мы очень рады, что вы к нам приехали. Надеюсь, удастся пролить свет на то беззаконие, которое творится в Крыму», – выразил я слова благодарности за всех присутствующих братьев.
«Как вы себя чувствуете? Какие условия в СИЗО, в котором вы содержитесь?» – продолжала интересоваться журналистка. Я коротко ответил, что все хорошо, настроение боевое. И добавил: «В СИЗО, как всегда, холодно, грязно, крысы и тараканы».
«Что ожидаете от суда?» – спросила Дарья. Этот вроде бы простой вопрос поставил меня немного в ступор. «Ну, точно уж не справедливого решения. Мы знаем, что нас осудят в любом случае. Наша цель – выявить всю ту ложь, в которой нас обвиняют», – ответил я.
Ходатайство журналистов на работу в суде удовлетворили частично, разрешив фотофиксацию, и только в самом зале суда заседания. В деле у нас появился новый адвокат. Теперь Ризу Изетова будет защищать Эмиль Курбединов. Риза очень обрадовался новому защитнику, сразу придумав, как будет к нему обращаться – «Эмиль Акя». Эмилю вроде бы понравилось.
Суд начался с того, что нам дали возможность высказать свое отношение к обвинению, которое кратко на прошлом суде зачитал прокурор. Посоветовавшись со своей защитой, мы решили: говорить на русском языке тем, кто не требовал переводчика, и на крымскотатарском – кто об этом ходатайствовал.
Первым выступал я. Подойдя к микрофону, я озвучил свою позицию, что мне многое непонятно в обвинительном заключении. «Не понятно, как я совершал якобы преступление, когда, при каких обстоятельствах?! Какие «традиционные понятия» я подменял? Как и когда я вовлек в «Хизб ут-Тахрир» Базарова и остальных фигурантов дела? Как 25 человек могут захватить власть в Российской Федерации? Почему следствие постоянно нарушало УПК России, международные законодательства, в частности, IX Женевскую конвенцию?» – заявил я.
После меня выступил Раим Айвазов. Этот молодой парень без высшего образования меня удивил. Он ясно и четко озвучил свое отношение к обвинению, приведя немало железобетонных доказательств. «А Раим растет!..» – сказал я тихо адвокату Марии Эйсмонт, когда ее подзащитный заканчивал выступление. «Молодец, Раим, молодец. Так держать!» – похвалила парня Мария.
Далее было нечто! К микрофону подошел Риза Изетов. Он выступал минут 15, по полочкам, по буквам разбив все надуманное обвинение. Пересказывать то, что он говорил, сложно. Лучше послушать либо почитать. Я всегда его считал «ходячим гуглом». Сегодня это проявилось как никогда. Обвинение было разбито по разным критериям, начиная от лексических и морфологических значений слов, заканчивая идейной составляющей.
Так, например, Риза говорит: «Нам вменяют то, что мы упоминали специфические термины, характерные для «Хизб ут-Тахрир»: хизб, халакат, мушриф, аклия, нафсия. Я сейчас в своей речи их употребил. Так значит ли это, что сейчас проходит халакат (обучающее занятия)? – говоря последнюю фразу, Риза смотрит на прокурора и продолжает, – ответа нет. Ясно...»
Интересно было наблюдать за реакцией участников судебного процесса во время выступления Ризы Изетова. Прокурор опустил голову, подпирая ее рукой. Судьи практически всегда смотрели в свою трибуну, вероятно что-то читая. Лишь главный судья Олег Волков периодически бросал на Ризу удивленный взгляд. Под конец на лице председательствующего читались слова: «Когда ты уже закончишь громить это обвинение?»
Государственные адвокаты очень удивились. Это было видно по их лицам. Они внимательно вслушивались в слова Ризы, восхищаясь им. Я думаю, многим из них следовало бы поучиться у моего друга его харизме, детальному подходу к делу, аргументации.
Мы обменялись взглядом с Эмилем Курбединовым. Я как бы спросил: «Как тебе твой новый подзащитный?» Он взглядом ответил: «Зачем я ему нужен, он сам справляется. Я в шоке!»
Эйсмонт, Семедляев, Шейхмамбетов, Легостов. Если бы в суде можно было аплодировать, они бы это сделали. Особенно мне запомнилась реакция Марии Эйсмонт, когда Риза рассказывал о Халифате, приводя в доказательство детскую энциклопедию «Аванта+». Риза процитировал фразу, а потом назвал страницу, абзац, номер строки. Мария посмотрела на Эдема Семедляева: «Эдем, вот это он дает!»
Подсудимые радовались, что у них есть такой грамотный и интеллигентный брат. Раим говорил мне: «Судья в шоке, наверное! Не ожидал такое возражение услышать».
Журналисты вначале просто вслушивались. Потом их, как и многих других в зале суда, охватил восторг, удивление, уважение к Ризе Изетову, ко всем нам. Подобная реакция была и у некоторых судебных приставов, которые слушали возражение обвинению. Те, кто не слушал, вел себя как обычно.
После Ризы Изетова выступил Шабан Умеров. Ему было тяжело говорить на русском языке, и он просил судью говорить на крымскотатарском языке. Постепенно Шабан агъа озвучил свои тезисы. Он очень переживал. Говорил и на русском, и на крымскотатарском языках.
Следующим к микрофону подошел Фарход Базаров. Он начал зачитывать свое отношение на крымскотатарском языке. Судья прервал его: «Изъясняйтесь на русском!» Фарход продолжил говорить на родном языке. Я подумал, что история повторится, и моего друга опять удалят из зала. На этот раз судья не стал этого делать. Волков просто остановил речь Базарова и сказал ему, что он может садиться.
В этот момент начала работать наша защита.
«Адвокат Шейхмамбетов в защиту Умерова. Возражение на действия председательствующего», – сказал адвокат Назим Шейхмамбетов и зачитал аргументированное возражение. Основная его мысль касалась того, что судья незаконно удалил подсудимых в прошлый раз. Шейхмамбетов привел все суды, которые предоставляли Шабану агъа и Фарходу переводчиков: Киевский районный суда Симферополя, Верховный суд Республики Крым, 3-й апелляционный суд в Сочи, Апелляционный военный суд в городе Власиха Московской области; и задался вопросом: «Почему все суды не усмотрели злоупотребление законом, а вы усмотрели?»
Затем встал адвокат Сергей Легостов и сказал, чтобы приобщили ходатайство его доверителя Фархода к материалам уголовного дела.
Судья: «Озвучьте его!» Легостов: «Не могу, оно на крымскотатарском языке».
Судья не удовлетворил ходатайство. Адвокат Легостов высказал свое возражение: «В архивах этого суда лежат три приговора по идентичным делам. Обвинение слово в слово похоже на сегодняшнее, только фамилии обвиненных другие: Сейтосманов, Абдуллаев и еще один. Так вот, во всех процессах были переводчики и не было никаких проблем и нарушений. Чем руководствуется судья, лишая обвиняемого изъяснять свою речь на родном языке?»
Далее было ходатайство о запуске в суд представителей общественности. Но, несмотря на доводы стороны защиты, суд запретил войти людям, приехавшим на суд издалека. Резонанс вызвало ходатайство об отказе от адвокатов по назначению. Судья впервые за шесть лет удовлетворил это ходатайство. И четыре адвоката, присутствующие в зале заседания, были освобождены. Одного же – адвоката Базарова – оставили, так как на предыдущее заседание адвокат Легостов не приехал. В заседании был объявлен перерыв...
(Продолжение следует)
Ремзи Бекиров, крымский блогер, гражданский журналист, признан правозащитными организациями политическим узником
Крымские «дела Хизб ут-Тахрир»
Представители международной исламской политической организации «Хизб ут-Тахрир» называют своей миссией объединение всех мусульманских стран в исламском халифате, но они отвергают террористические методы достижения этого и говорят, что подвергаются несправедливому преследованию в России и в оккупированном ею в 2014 году Крыму. Верховный суд России запретил «Хизб ут-Тахрир» в 2003 году, включив в список объединений, названных «террористическими».
Защитники арестованных и осужденных по «делу Хизб ут-Тахрир» крымчан считают их преследование мотивированным по религиозному признаку. Адвокаты отмечают, что преследуемые по этому делу российскими правоохранительными органами – преимущественно крымские татары, а также украинцы, русские, таджики, азербайджанцы и крымчане другого этнического происхождения, исповедующие ислам. Международное право запрещает вводить на оккупированной территории законодательство оккупирующего государства.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: