Евросоюз выделил 13 миллионов евро для поддержки наиболее уязвимых групп населения в России, пострадавших в период пандемии, сообщил во время своего визита в Москву глава внешнеполитического ведомства ЕС Жозеп Боррель. Однако сами российские власти помогать своим гражданам не торопятся.
Инициатива Министерства промышленности и торговли оказывать адресную помощь людям, чей доход недотягивает до прожиточного минимума, остается на стадии рассмотрения. А новость о новом пакете социальной помощи населению на сумму в 500 миллиардов рублей власти опровергли: по словам пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова, сообщения о намерении властей выделить такие деньги для решения проблемы недовольства россиян падением уровня жизни не соответствуют действительности.
По официальным сведениям, ниже черты бедности (прожиточного минимума) живут почти 20 миллионов россиян, то есть 13 с половиной процентов всего населения страны. Эксперты считают эту цифру заниженной в два раза, а в категорию риска добавляют 40 процентов малообеспеченного населения. Это когда доход всех членов семьи в сумме не обеспечивает прожиточный минимум каждого в отдельности. Что касается официальной поддержки, то, по данным российской Счетной палаты, государство с этим справляется плохо: каждая пятая нуждающаяся семья попросту ее не получает.
Кто сегодня находится в бедственном положении и едва сводит концы с концами? Вот истории людей, о которых государство, по сути, забыло.
Выросшая в детском доме Яна Кузнецова из Ростова-на-Дону одна воспитывает двух сыновей, старший в этом году должен пойти в школу, младший – в детский сад. В прошлом она была осуждена за преступление, которое, как утверждает, не совершала:
Когда кто-то болеет, то приходится решать: либо лишиться еды, либо здоровья
– Как малоимущая семья мы получаем 5 с половиной тысяч рублей плюс еще 2 тысячи. Декретные в феврале перестали приходить. За детский садик старшего я плачу 1300 рублей плюс за подготовительные занятия к школе – 2200. Когда кто-то болеет, а врач выписывает дорогие лекарства, то приходится решать: либо лишиться еды, либо здоровья. Если бы не помогали фонды "Женщины за жизнь" и "Женщины Дона", я не знаю, как бы мы выжили. А еще с жильем надо решить вопрос, чтобы у детей была крыша над головой и им не приходилось скитаться, как пришлось мне, – рассказывает Яна.
Дело в том, что сама она не смогла встать вовремя (до 23 лет) на учет по обеспечению жильем "лиц из числа детей-сирот", хотя, судя по бумагам, опекун, он же директор училища №12 в Ростове-на-Дону, запрос на предоставление жилья отправил, а администрация Советского района города в ответном письме (копия имеется в распоряжении редакции) права Яны подтвердила.
Впрочем, бумаги Кузнецовой пропадали не раз, в том числе и паспорт, и свидетельство о рождении, и даже ее диплом оператора ЭВМ, который зачем-то затребовала администрация колонии. Судили же восемнадцатилетнюю Яну за кражу, о которой она, впрочем, не жалеет. Сожалеет о другом:
– У меня было два брата, к которым я ездила в детский дом. Когда приезжала, ко мне бежали все дети. Верни меня назад, изменилась бы моя судьба? Я думаю, нет. Я в тот момент не знала, как поступать правильно, поступала так, как считала на тот момент удобным и нужным. И я на 100 процентов уверена, что сейчас молодые люди в растерянности делают точно такие же оплошности, как сделала я.
Когда выпускаешься из детского дома, тебя направляют в училище, до 18 лет. Только что ты был в тепле, обут, сыт, все делал под надзором, и вот всего лишился, не понимаешь, как дальше жить. Твоим опекуном становится директор ПТУ, он за всех отвечает и обязан выплачивать деньги, кормить. Но он ничем этим не занимался. Нам платили 210 рублей стипендии, и на это надо было и женскую гигиену купить, и канцелярию, и все остальное. А вещи… Директор склад секонд-хенда держал прямо в училище, говорил – выбирайте свой размер! А там все одинаковое…
Меня осудили на 6 с половиной лет, потому что "нагрузили", заставили подписать чужое, бери и все! Их потом уволили за других людей, кого они подставили. А я не смогла доказать, я же расписалась. Мне же никто не объяснял, как от них отделаться, от милиции.
Меня осудили на 6,5 лет, заставили подписать чужое, бери и все!
Когда освободилась, пошла в детский дом, ведь мне некуда было идти, работала там нянечкой. Потом к одной девочке из наших, они с мужем меня приютили на два или три месяца. Искала работу по объявлениям. Пыталась выжить и сделать документы, которые почему-то пропали. Но меня гоняли из одного кабинета в другой. Или посылали грубо, просили 50 тысяч рублей, чтобы сделать паспорт. В тридцать лет только удалось доказать гражданство и получить документы, – говорит Яна Кузнецова.
Последние восемь лет она пытается доказать свое право на получение жилья. За это время прошло несколько судов, родились дети, но она продолжает обращаться в самые разные инстанции, писала Владимиру Путину. Из канцелярии президента пришел ответ – предложили взять ипотеку под 6 процентов годовых. Владимир Жириновский пообещал "замолвить словечко" и прислал тысячу рублей.
Осенью Яна планирует выйти на работу, в швейный цех. Самое большое, что она смогла там заработать до декретного отпуска, – 13 тысяч рублей. В настоящее время у нее 17 тысяч долга, который набежал по микрозаймам, сумма для нее неподъемная.
За последний год объем просроченной задолженности россиян увеличился на 20 процентов, и это, по мнению экспертов, связано с падением доходов и растущей безработицей, которые случились еще до пандемии. В октябре прошлого года, например, Росстат насчитал 4,7 миллиона безработных (по методологии МОТ), однако опрос SuperJob показал, что это всего лишь одна треть от общего количества, остальные просто не регистрируются.
В их числе – представители свободных профессий, фрилансеры, поскольку для получения пособия по безработице требуются справки с последнего места работы и категорическое отсутствие даже минимальной подработки. Как выживают в нынешних обстоятельствах художники, рассказал Денис Мустафин. На протяжении десяти лет он один воспитывал дочь:
– У меня были чудовищные периоды безработицы, когда долг по аренде квартиры составлял более трех месяцев. Однажды пришлось взять сразу два кредита – на необходимые нужды и кредит по карте, чтобы заплатить за аренду новой квартиры. В общем, мне звонили коллекторы из обоих банков по очереди, очень нервная ситуация. Я работал и большую часть отдавал на погашение этих кредитов, а еще нужно было на что-то жить. Квартирная хозяйка терпела максимально долго, и главным образом из-за того, что я дочь воспитывал. Типа такой чувак крутой.
Со временем увеличились интервалы между одной работой в офисе и другой работой в офисе, рекламный фриланс постепенно отпал, появились новые тренды, которых я не знал. Поэтому, когда я делал какие-то попытки устроиться на работу, у меня это плохо получалось. Опять же возраст: все хотят сотрудников помоложе, чтобы платить поменьше.
Я искал подработки разного рода, в последний год чем только ни занимаюсь. У меня есть знакомые ребята, которые объединились в группу и занимаются монтажом, погрузкой и разгрузкой. Вот погрузкой и разгрузкой мне тяжеловато заниматься, потому что проблемы с коленями, а монтажами еще могу. Низовым еще подрабатывал. Низовой – это человек, который, когда чистят снег, стоит внизу и машет руками, чтобы сосульки никому на голову не упали, такая специфическая подработка. Один выход – тысяча рублей. Если много снега, чистка большая, то может быть и 2 тысячи. Еще работал санитаром в ковид-зоне, это реально было большим заработком – 200 тысяч, притом что работал сутки через трое.
Все хотят сотрудников помоложе, чтобы платить поменьше
Сейчас появились новые траты, связанные с тем, что я пытаюсь в области изобразительного искусства с материалом работать, и это немножко напрягает. Можно сэкономить, но совсем исключить их невозможно. Плюс я по-нищебродски живу у товарища и не трачу деньги на аренду. Продукты покупаем в магазине "Пятерочка" по акции. Что касается транспорта, то за наземный в принципе не плачу. Если нужно на электричках, я знаю, где можно выходить, чтобы тоже не платить.
В числе наиболее уязвимых категорий также оказались студенты, которым вроде как предстояло двигать науку и экономику в лучшее будущее. Из магистратуры МГУ им. Ломоносова недавно был недавно отчислен Антон Романов, он не смог закончить обучение из-за того, что у него нет денег на необходимые ему лекарства. Его история началась в Южно-Сахалинске, откуда Антон сбежал, чтобы поступить в лучший вуз страны. Он стал призером заключительного этапа Всероссийской олимпиады по географии и на полученную премию смог добраться до Москвы. Мама Антона хотела, чтобы сын поступил в школу милиции.
– На первом курсе я был отличником, поэтому получал 3 тысячи рублей стипендии, плюс мать присылала половину алиментов от отца. Когда мне исполнилось 18 лет, алименты закончились, а подрабатывать, учась в университете, невозможно: на втором курсе по шесть пар в день. Так что я несколько месяцев жил на стипендию в 3 тысячи рублей, сбросил 5-7 килограммов. На третьем курсе устроился на работу в научную лабораторию на полставки (это 4 тысячи), поскольку по закону запрещено брать на полную ставку студентов в научные учреждения. На 8 тысяч рублей в месяц, с учетом материальной помощи, я прожил весь третий курс.
Несколько месяцев я жил на стипендию в 3 тысячи рублей, сбросил 5-7 килограммов
Еще была зарубежная практика, которую необходимо пройти, иначе могут отчислить. Факультет и кафедра покрывают студентам 50 процентов от стоимости этой практики. Надо сказать, что все наши практики были платные в той или иной степени. Например, на втором курсе с нас требовали 500 рублей в день за питание, то есть 15 тысяч в месяц, что значительно превышало весь мой доход. То есть обучение получается совсем не бесплатное, – рассказывает Антон.
Антон закончил бакалавриат, публиковал статьи в научных журналах, планировал научную карьеру, поступил в магистратуру. Однако в какой-то момент выяснилось, что он страдает ментальным заболеванием и ему нужны деньги на врачей и лекарства:
– Я оказался в яме, в какой еще никогда не был в жизни, и понял, что мне из нее не выбраться. Один прием у психиатра стоит 3 тысячи, и к нему нужно раз в месяц. Мой курс таблеток сейчас стоит 10 тысяч в месяц. К психотерапевту нужно ходить раз в неделю, он стоит от 2 с половиной до 4 с половиной тысяч рублей. (В московских ПНД не принимают пациентов без постоянной регистрации.) Ребята объявили большой сбор, собрали мне очень много денег, хватило на полгода примерно, – вспоминает он.
Не доучившись в магистратуре МГУ считаные месяцы, Антон Романов покинул российскую науку навсегда. Он ведет психоактивистский блог, помогая другим людям собирать деньги на лекарства. Его заработок сегодня составляет около 7 тысяч рублей в месяц.
Изменится ли жизнь Антона, как и других героев этой статьи, к лучшему, если слухи о новом пакете социальной помощи окажутся правдой, – большой вопрос. Предыдущие 838 миллиардов рублей, о которых Владимир Путин рассказал на ежегодной пресс-конференции, на качество жизни бедных людей никак не повлияли.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: